В городе еще шла стрельба — это гоняли по дворам уцелевшую шваль, вытаскивали из подвалов и с чердаков — а на Днепре уже строили переправу, понтоны собирали в длинные плети у нашего берега и разворачивали поперек. А мы шли из Канева на запад — с радостью победы. Первый день наступления, и Днепр уже позади! Неужели теперь без передышки до границы дойдем?

Капитан Цветаев Максим Петрович, 1201-й самоходно-артиллерийский полк.

Канев — Бердичев, июль 1943

Вот ведь бывает… Вчера, после напутствия отца Сергия, спать не хотелось, и Скляр из первой батареи гитару достал. И, среди прочего, такое спел, что особист подскочил и стал допытываться, что за пораженческие слова, откуда слышал. Ну а Скляр ему отвечает: у морпехов позавчера посидел, там их главный самолично исполнил, при всем личном составе. И никакая она не пораженческая — так мы в сорок первом воевали, и выстояли после всего. Сейчас немцев бьем, но не забудем, как было, и не простим. Особист лишь рукой махнул и ушел — наверное, к морпехам, разбираться.

А песня привязалась, в голове крутится — и едва сегодня так не случилось, как в ней.

Добровольцы шаг вперед!

Добровольцев не нашлось.

Пот с лица комбат утрет,

Наступленье ровно в восемь.

— Значит, слушай мой приказ,

Проведем разведку боем,

Лезь в броню, дави на газ,

Ты назначен быть героем.[7]

Мы вообще-то не должны были там быть. По первоначальному плану нас на тот берег хотели отправить, когда уже мост наведут. Затем переиграли, что по броду, но когда уже танки пройдут все, обе бригады. Первая прошла, все шестьдесят пять машин, затем заминка какая-то вышла. А мы как раз боезапас загрузили и рядом стоим. И тут нам по радио: «Кедр, я Дуб, приказываю…» Выдвинулись, пошли.

Если раны — то чуть-чуть,

Если смерти — то мгновенной.

Кто придумал эту муть,

Не был он в бою, наверно.

Шум в башке, хочу курить,

Руки мертвые, как палки.

Ах, как хочется пожить,

Самого себя так жалко!

Нет, я точно к флотской службе был бы непригоден! Страшно: плещется близко совсем, вот ухнешь туда, и все. Земля — она не подведет, укроет, а отсюда хрен выплывешь. Особенно водиле стремно — ему же люк пришлось наглухо закрыть, и резиной уплотнить, чтобы водой не захлестнуло. Я на башне сижу, весь наружу, лишнее все сбросил, чтобы плыть было легче, если что; из соседнего люка Пашка Рябко в таком же виде, в пулемет вцепился, противовоздушную оборону изображает. Я мехводу ору: «Чуть вправо! Влево! Так! Хорошо!» — мне-то сверху вешки лучше видны. Прошли, слава те, господи — не иначе, отец Сергий небесного покровителя попросил приглядеть…

Как на землю выползли, сразу приказ рассредоточиться. У берега столпотворение — сейчас артналетом накроют, и привет. Командование, однако, бдит — не так, как в сорок первом, когда выгрузили, а дальше сам разбирайся, никто ничего не знает: «что, где!» — сразу вводные, постановка задачи, и вперед. Днепр здесь течет на юго-восток, и выше по течению город Канев. Но напрямик туда не попасть: не иначе, черт порезвился когда-то — холмы высотой метров двести-триста, берег в воду уходит почти отвесно, и все это пересечено глубокими оврагами и заросло лесом. Этакий танконедоступный район, в поперечнике километров пять. С юга река Рось — хоть фланг прикроет, — и между ней и холмами дорога в обход. Дальше еще одна речка — Россава, также долина с километр шириной, уже на север, мимо деревни Яблонов. Затем снова поворот направо, на северо-восток, и вот он — Канев.

Мы как раз в стыке обороны противника: от нас и южнее вдоль Днепра 17-я пехотная дивизия французов, а Канев и выше — это уже 9-я пехотная. Боеспособность точно неизвестна — все ж не зима, когда нам под гусеницы кидали совсем мясо, могли уже чему-то научиться. Но вот с противотанковыми средствами у них хуже, чем у немцев — ну что такое 25-миллиметровая противотанковая, смешно! В составе каждой дивизии по штату положен танковый батальон Рено-35 или Гочкис-35, более тяжелые Сомуа или В-1 вряд ли — их немцы себе забрали. Предположительно также наличие в Каневе частей СС, для придания стойкости французам, но не в большом количестве. Но если нас тут запечатают, в воду скинуть кишка тонка; то и нам дальше наступать очень дорого обойдется. Значит, задача — совершить обходный марш, атаковать и взять Канев, там уже дерутся наши морпехи. Бой они завязали успешно, но сами взять город вряд ли смогут: французов там дивизия против четырех батальонов.

Ясно, медлить нельзя. Пока танкисты пехоту на броню сажали, мы двинулись вперед. Перед нами лишь разведгруппа — два ленд-лизовских «скаута»; за ней мой командирский Т-54 во главе всех четырех батарей; к нам в хвост пристроились пятьдесятчетверки с десантом на броне и полк «барбосов» — сила, если на простор выйти. К Каневу железная дорога подходит с нашей стороны Днепра, значит, переправу наладить легче — и хоть танковую армию на правый берег переводи. И местность дальше открытая, распаханные поля — вот где развернуться, хоть на запад, на Фастов или Белую Церковь, хоть на север, к Киеву. Но это если мы не оплошаем, не промедлим и не успеют немцы нас запереть.

Дорога вправо загибает, да еще эти отроги холмов и заросли! Стрельба впереди — наша разведка нарвалась? Скорее вперед! Я после на Шемета, комбата-один, орал: «Как вышло, что от меня до следующего в колонне метров сто оказалось? В бою это целых несколько секунд!» Правда, мехвод у меня первоклассный — Лешка Черных из Перми, новую машину освоил в совершенстве. А каждый танкист знает: любая машина свою особенность имеет, и водила непременно ее учитывать должен.

У поселка в аккурат

Обнаружили колонну.

Передали: «Есть контакт —

Сбили гусли головному.

Но калибр мелковат —

Мы их в лоб не пробиваем.

Эй, механик, сдай назад —

Обнаружили, линяем».

Целых пять «тигров». За ними еще колонна, но вроде не танки. Наш «скаут» прямо на дороге — обломками; второй в кювет ткнулся, горит. И ведь назад уже не сдать — не успею. Да и наши сейчас развернуться должны у меня за спиной. Бью по отстрелу дымовых гранат, ору Пашке:

— Давай бронебойный! — и в радио, всем: — Я Кедр, танки с мотопехотой, к бою!

Попаданье под погон.

Не взорвались только чудом —

Зажигательный патрон.

Нам не выбраться отсюда.

Разгорается пожар,

Волдырями красит кожу.

Жми, механик, за амбар —

Чую, пронесет, быть может.

Кто-то из немцев успел раньше. Они уже в бой вступили, все на взводе. Удар по башне, танк вздрагивает, затем я соображаю: огня не видно, все вроде целы, Пашка кричит: «Готово!» — наш выстрел! Дистанция метров шестьсот, а ведь попал! Второй с головы «тигр» в сторону вильнул и встал как вкопанный. Ну да, с такого расстояния наша пушка их хорошо бьет. Разрывы рядом — это они в дым лупят как в копейку, но и мы не видим ничего. «Леха, дай вперед, короткая и сразу назад!» Пашка уже зарядил бэбэ — без команды, и так ясно. Бросок, выстрел, и еще один… Удачно фриц борт подставил, сразу дымок, горит! Рвем назад, не успеваем, снова удар, и опять вроде целы! Теперь чуть вправо, чтобы им прицел сбить — они ждут, что мы тут выскочим, а не в стороне. И опять я не сдержался — удачно можно было два раза подряд влепить — и оба раза попал, еще один горит! И опять удар в броню — целы все?