Но сейчас она явно расклеилась и была на грани срыва — редкое зрелище, по крайней мере перед камерами. Впрочем, рядом никого не было, и она собиралась закатить полноценную истерику.

Интересно, почему она вообще летает коммерческими рейсами, ведь ее муж — невероятно удачливый бизнесмен из Чикаго, у которого полный ангар самолетов. Ходили мерзкие слухи, что место в Сенате ей обеспечили связи мужа — говорили даже, что неисправимый донжуан сделал это, чтобы она хоть немного от него отвязалась.

Я всегда считала, что это на девяносто процентов грязная клевета женоненавистников, но чем дольше слушала, как Мелани спокойно оскорбляет перепуганную девушку, тем сильнее казалось, что в этой клевете может быть зерно истины.

— Вы понимаете, что поставлено на кон? — ледяным тоном в пятый раз вопросила сенатор Спирам. Сотрудница аэропорта куда-то звонила за помощью.

В отеле меня ждал свой собственный кризис. Зак Глоберман, старший сотрудник кливлендского офиса Р.Г., непроницаемо улыбался, пока я вылезала из такси. Он был на десять лет старше и не верил, будто я что-то могу или умею. А еще этот гнусный ханжа говорил, что достойные государственные служащие благородно сидят в Огайо, а не лезут в Вашингтон. Он часто называл меня «столичной штучкой», С.Ш., чем доводил до белого каления.

— У нас неприятности, — сказал он вместо «привет». — Ронкин нашел парней, которым не по вкусу история с Канадой, и они поднимают большую бучу.

Вот дерьмо.

Дон Ронкин — острый на язык радиоболтун, который ненавидит Р.Г. и в каждом шоу старается на него наехать. Его любят в основном потому, что злюки смешные. В нем столько ярости, что невольно представляешь себе дикаря, с пеной на губах изрыгающего ругательства. Разве это не забавно? Конечно, многим это не нравится, но шоу все равно популярно. Я слышала, как Р.Г. говорил кому-то, что каждый, кто паразитирует на примитивных страхах и людской слабости, непременно найдет своего зрителя, нравится вам это или нет. Я не хотела ему верить, но доказательства уже появлялись.

Ронкин недавно вцепился в предложение Р.Г. о рецептурных лекарствах, особенно в его намерение разрешить импорт дешевых лекарств из Канады и Европы. Хотя эту часть проекта уничтожили в процессе заключения компромисса с Брэменом, Ронкин не мог простить Р.Г., что тот вообще об этом заговорил.

Я постоянно скачивала из Интернета распечатки шоу Ронкина (оно шло только в Огайо, поэтому я не могла слушать его в Вашингтоне), просто чтобы знать, о чем он говорил. Для проекта Р.Г. он яду не пожалел.

— Фактически кретин Роберт Гэри собирается отнять рабочие места у трудолюбивых американцев и наводнить страну опасными дешевыми заграничными лекарствами. Как, по-вашему, хорошая мысль? Разумеется, нет. Позвоните в студию и поделитесь своим мнением.

Ронкин стремился использовать естественный патриотизм людей в собственных гнусных целях. К сожалению, ему это прекрасно удавалось. А теперь Зак говорит, что завтрашнее открытое заседание, наше большое кливлендское начало, вот-вот утонет в трясине взаимонепонимания.

Марк отлично поработал с местными телеканалами, многие из них покажут заседание в записи или в прямом эфире, поэтому его увидят даже те, кто не сможет прийти. И бог с ней, с хорошей прессой, главное — чтобы как много больше людей узнали, что могут встретиться со своим представителем.

Сценариев открытых заседаний не существовало, поэтому нельзя гарантировать, что все пройдет гладко — на деле все зависело от того, как Р.Г. справится с вопросами. Обычно люди относились к нему уважительно, а если и спорили с чем-то, то вежливо. Но я слишком хорошо знала, что толпа Ронкина не станет соблюдать эти неписаные светские правила. У нас и правда неприятности.

Зак был напуган.

— Они орут одно и то же весь день. Кто они такие? Как они могут повторять такую чушь?

— Могут, когда за ними стоит Ронкин, — угрюмо ответила я. — Как, по-твоему, они останутся снаружи или пойдут накручивать толпу?

— Не представляю! Я только час назад обо всем узнал. Они попытались завербовать в свои ряды Кару, хотя, конечно, понятия не имели, кто она такая.

Кара училась в колледже и последние два лета работала в кливлендском офисе Р.Г. Умная и верная девушка; я всегда надеялась, что именно она ответит по телефону. Мы хорошо с ней ладили, не будь она такой общительной и собранной, была бы похожа на меня в ее возрасте.

— Она здесь? — спросила я.

— Да, наверху, готовит комнату для Р.Г.

Прекрасно. Я предпочитала услышать плохие новости от нее, а не от Зака, поэтому решила уточнить подробности позже.

— Хорошо, успокойся. Нам надо с этим разобраться, вот и все. Дай мне подумать.

— Уж придумай что-нибудь, С.Ш.

Отвратный тип. Но он прав.

Кара настраивала Интернет и факс в комнате Р.Г. Увидев меня, она улыбнулась.

— Слава богу, вы приехали. А я прикидывала, как подсыпать валиум в диетический оранжад Зака, — добродушно сказала она.

— Он что, так ничего другого и не пьет?

— Нет, иногда балуется соком папайи, если он достаточно холодный. Поэтому в офисном холодильнике — просто кошмар. Я зову Зака Зет-Гло, чтобы не так скучно было на него вкалывать.

Я засмеялась, хотя слышала, что Джей-Ло[48]совсем не такая капризная примадонна, как о ней говорят. Мне, в общем, все равно, и так понятно, что не любой статье можно верить. Что не мешает мне все это читать.

— Ну, что скажешь о банде Ронкина? — Усилием воли я вернулась от Джей-Ло к еще большей заднице — той, в которой мы оказались.

— Конечно, их наняли. Они пытаются завербовать всех прохожих. Они вопили, что если я люблю своих дедушек и бабушек, то любой ценой должна помешать Роберту Гэри их отравить.

Да уж, неотразимый аргумент.

— А ты любишь своих дедушек и бабушек? — Я сразу перешла к сути вопроса.

— Бабуля ноет из-за моего двойного пирсинга, но… да, люблю, — ответила Кара. — Мне совсем не хочется, чтобы их отравили.

Что ж, неплохая приманка.

— В общем, я там немного побродила и поговорила с ними, — продолжала Кара. — Сделала вид, будто согласна. Пусть лучше думают, что я на их стороне.

Кара умница. Зак устроил бы грандиозный скандал и пригрозил полицией. А я, наверное, попыталась бы переубедить — веско и очень занудно.

— Что еще ты узнала?

— Они прекрасно организованы, у них куча броских плакатов, да еще какое-то ряженое пугало планируется. Правда, еще не решили, кто это будет — гигантская ласка или палач, и что у него должно быть на голове — берет или тюрбан.

— Какая щепетильная толпа, — усмехнулась я.