Вообще, мне крайне повезло с этим самым Юрко. Если бы я, как Кузнецов, косил под немца, приходилось бы «служить», то есть постоянно искать правдоподобное занятие, чтобы не докопались. В личине же абверовца Юрко я, по идее, тоже должен «служить», но никто не знает моих обязанностей и методов работы. А специфика такова, что я всегда найду себе оправдание на нахождение в городе. Выслеживаю я тут подозрительного человека. Какого? Да мало ли, вот выслежу, и, если он партизан, доложу жандармам! Кстати, надо обязательно повидать Николая Ивановича, ну или хотя бы Медведеву передать о смене документов у немцев, помнится, Кузнецов попал под подозрение в том числе из-за старых документов, хоть и не только из-за них. Вообще, ему надо быть осторожнее, а то он со своим отстрелом офицеров скоро засветится, нельзя нам его терять, такого человека еще найди.

Добраться до агента я все же смог, а переодевшись, уже целиком успокоился. Во всем произошедшем было плохо только одно, мы упускаем эшелон с танками. Но встретивший меня Петр Николаевич, наш агент, успокоил.

–Время еще есть, эшелон с топливом, что ты так красиво сжег, перегородил и испортил пути, на разбор завала уйдет время, а значит, оно у нас есть.

–Тогда посплю пару часиков и схожу на станцию. Посмотрю, что там и как,– заключил я.

Меня накормили и уложили спать, обязавшись разбудить через три часа. Все же я очень устал и попросил именно три часа. Но и их не хватило, конечно. Когда Петр Николаевич тряс меня за плечо, мне снилось, как меня пытаются связать полицаи, и, не проснувшись до конца, едва не свернул челюсть агенту

–Юра! Да очнись же ты! Проверка в доме!– растряс все же меня Петр Николаевич.

–Все-все, проснулся вроде,– протирал я глаза руками, но никак не мог их толком открыть, самый сон у меня был, даже снилось что-то, не сразу придешь в себя.

Спал я в закутке, маленькой комнатке, которую якобы сдавал Петр Николаевич. Он в первый же день как я у него появился, сходил в комендатуру и все оформил, как полагается. Вопросов не возникало, так что, думаю, и проверку мы пройдем легко. У него даже на двери, снаружи, указано количество проживающих, все по правилам оккупационной власти. Мать их об дерево.

–Откройте немедленно!– постучали в дверь довольно требовательно. Глянув на настенные часы, с удовлетворением отметил про себя, что час еще ранний, и продолжил лежать в кровати, делая вид, что только недавно проснулся.

Слышу, как Петр Николаевич что-то ответил тем, что ожидали под дверью, но не разобрал слова. Затем раздались глухие, тяжелые шаги, кто-то явно ходит по квартире и осматривает помещения. Затем, услышав шаги уже возле двери в комнатку, где квартировал я, приготовился. Распахнулась дверь и передо мной, буквально в двух метрах от кровати, появился фриц. За его спиной маячил еще один.

–Это мой постоялец, вот документы, господин фельдфебель,– окликнул немца Петр Николаевич.

–Кто ты?– Ну что за грубость, фельдфебель?

–Рядовой Осипчук, абвер-команда «Восток», группа «Киндер-43»,– четко, на хорошем немецком отчеканил я и даже заметил, как фельдфебель чуть поднял брови, когда взял мои документы в руки.

–Что ты тут делаешь, рядовой?– закончив изучать бумаги, фельдфебель не спешил возвращать их мне.

–Прямо сейчас? Отдыхаю,– видя непонимание в глазах жандарма, пояснил:– Я вчера вернулся из очередного похода по лесам, вот и отсыпался.

–Что ты делал в лесу?– чуть мягче, но явно не понимая, как со мной быть, продолжал опрос немец.

–Вы же мне не расскажете о своем задании, герр фельдфебель?– я пожал плечами.– У меня задание, я его выполняю, как учили и как гласит приказ.

–Мы доставим тебя в комендатуру и там расскажешь!– заключил фриц.

–Да пожалуйста, если вам больше заняться нечем, пойдемте в комендатуру,– спокойно ответил я. Но в этот момент фельдфебеля тихо позвали сзади. Второй жандарм, рядовой, слышавший наш разговор, начал что-то шептать командиру.

–Ты подчиняешься майору Дюрреру?– даже, кажется, тон изменился.

–Так точно,– коротко ответил я.

–Хорошо, твоя личность установлена. Почему квартируешь в городе, а не в гарнизоне?

–Мне для работы так удобнее, я не в форме, легче схожусь с местными, отслеживаю настроения и поведение. Наша служба не предполагает публичности, вы должны об этом знать, господин фельдфебель.

–Хорошо, все в порядке!– завершил разговор жандарм и направился к выходу.– Нам сообщили, что на следующей неделе должно приехать твое начальство, ты в курсе?– от дверей квартиры кинул на прощание он.

–Я нахожусь на оперативной работе, откуда я могу об этом знать, господин фельдфебель?– как обычно спокойно ответил я.

А сам уже думал о том, что надо бы слинять отсюда на то время, пока здесь будет находиться это самое начальство, кто его знает, этого Дюррера, а вдруг он мальчишек сам забирал из школы и всех в лицо помнит? Это в Сталинграде бы у меня прокатило сойти за кого-то, там и близко не было наших командиров, прибыв в город, мы поступили под командование различных формирований, а тут я не знал, кто такой Дюррер. Это было упущение, обидное, но наше упущение. Юрко рассказал о нем, я знаю, как он выглядит, какие сигареты курит, а вот о том, знает ли сам Дюррер в лицо «своих мальчиков», не знаю. Видимо, решив, что раз Юрко описывает так этого майора, сделали вывод, что он его видел лично, наверное, потому и не уточнили. Эх, ладно, придумаю что-нибудь. Тем более надо с эшелоном что-то решать.

–До встречи!– как-то загадочно бросил фельдфебель и ушел.

–Что будешь делать?– тихо спросил меня Петр Николаевич, когда вернулся в комнату, закрыв за немцами двери.

–На станцию надо, а затем…– я задумался,– наверное, в отряд.

–Далеко…– протянул агент.

–А что делать, если застанут здесь, могут раскрыть, нам этого не надо.

–Тогда, конечно, надо уходить,– покивал Петр Николаевич и добавил:– Только знаешь, парень, мне кажется, они могут за тобой следить.

–Могут, но потеряют. Я уже хорошо изучил район, да и план города изучал внимательно, думаю, уйду я от них.– Я не выпендривался, реально хорошо знаю данный район, уж так немцы учили, где один раз пройду, никогда не забуду, да и карты мы в школе на время запоминали.

Естественно, никуда прямо сейчас я бежать не собирался. Спокойно позавтракал, затем сполоснулся нагретой для меня Петром Николаевичем водой и только к обеду выполз из дома. Но и тогда направился не к станции, а в комендатуру. Слежки за собой не обнаружил, хоть и проверялся, но немцы хитрые, они ведь могут следить за мной, находясь в каком-либо здании, а не идти по улицам открыто.

В комендатуре я пробыл четверть часа, узнав новости и сделав липовый запрос на поиск данных о вымышленном человеке, якобы заподозренном мной в пособничестве партизанам. Дежурный проверил по огромному гроссбуху данные, ничего, естественно, не нашел, и я распрощался с ним, предварительно дав письменные объяснения. Рапорт подал, если быть точным. О чем? Ну, надо же мне отчитываться о работе. Описал внешность одного из виденных мной ночью полицаев, заявив, что видел того ночью идущим из города. Так как я не вооружен, то не стал его останавливать, а лишь проследил до ближайшей деревни, в которой потерял его след.