До сих пор ума не приложу, как это я раньше не догадывалась, что Тимур и Густав гомосексуалы; на первых порах вопрос об этом никогда не вставал и не обсуждался. Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю излюбленные Густавом майки-алкоголички и все те двусмысленные перформансы, что они устраивали с Тимуром. Но у русских всегда была тяга к насыщенному алкоголем, яркому, бесшабашному безумию. Еще до приезда в Россию у меня было полно друзей-геев в Лос-Анджелесе, но в России говорить об этом было не принято, тем более что при коммунизме гомосексуализм был вне закона. Жизнь эта проходила за закрытыми дверями, а советские люди послушно игнорировали все, что выходило за рамки обычного и дозволенного. Для меня же Густав и Тимур были просто потрясающими художниками и замечательными друзьями, и больше меня ничего не интересовало. Все вокруг и так были полностью «съехавшими» безумцами, так что на общем фоне не так уж они и выделялись!

К сожалению, погружение в нью-йоркский гей-мир и царивший там безудержный разгул привели к тому, что спустя несколько лет после поездок в Америку Густав и Тимур заболели. Сердце мое было разбито. Две чудесные души, две ярчайшие звезды засосала черная дыра болезни и смерти. Мне они казались непобедимыми, их энергия – неукротимой, а притягательность улыбок – необоримой. Только Америка могла наградить столь мрачным даром эти ангельские создания.

В середине 1990 года появившийся в России новый телеканал «2×2»[115] был активно занят поиском контента. Я встретилась с ними и предложила несколько своих видеоклипов, а также некоторые клипы западных исполнителей, к которым у меня был доступ. Они немедленно начали крутить мои клипы по шесть, семь, восемь раз в день. Миллионы людей по всей России вновь и вновь видели на своих телеэкранах Modern Age Rock n’ Roll. Никогда в жизни, особенно на Западе, я не встречала никого, кто бы бесплатно получил столь неограниченную телевизионную рекламу. Это радикально изменило мою ситуацию.

– Смотри, смотри! – чуть ли не завизжала я Юрию, включив как-то телевизор. На меня с экрана смотрело мое собственное лицо: выпяченный вперед подбородок и спрятанные за темными очками глаза.

Масштабов случившегося я не осознавала до тех пор, пока как-то, сидя у себя дома, не услышала сквозь открытое окно напевающий знакомую мелодию детский голос. Может быть, мне показалось? – подумала я, пытаясь разобрать слова. Подошла к окну и, высунувшись далеко вперед, увидела в дальнем углу двора девчонку, пританцовывающую и напевающую мою песню Modern Age Rock n’ Roll! По коже у меня побежали мурашки.

– Моя песня! – сияя от счастья, рассказала я Большому Мише. – Она пела мою песню и танцевала под нее!

Миша уставился на меня в изумлении.

– Джоанна, я напеваю твои песни все время. Хочешь, чтобы я тоже станцевал?

Пятница 22 июня 1990 года. Я смотрю на свою собственную пластинку в руках у телерепортера.

– В эти самые минуты, – тараторит он в микрофон, – в Московском Доме художника на Кузнецком мосту проходит презентация альбома Джоанны Стингрей «Думаю до понедельника». Альбом был записан в студии Red Wave в Лос-Анджелесе и издан фирмой «Мелодия».

«Взгляд» к тому времени стал самой популярной программой на советском телевидении, символом перестройки и свободы слова. Он радикально изменил все представления советских людей о возможном и невозможном в телеэфире. Просто, неформально одетые молодые ведущие, прямой эфир, поп- и рок-музыка в перерывах между интервью и сюжетами – все это самым коренным образом отличалось от скованного, зажатого, тщательно отрепетированного и прошедшего несколько кругов проверки старого телевидения. Я была горда тем, что выход моего альбома стал сюжетом «Взгляда» и что клип Keep On Traveling крутят между сюжетами.

– Вы уже, должно быть, видели эту пластинку – «Джоанна Стингрей “Думаю до понедельника”»? Альбом был выпущен в нашей стране фирмой «Мелодия».

Чуть позже, в тот же вечер, на другом канале я так же улыбалась уже другому репортеру, который так же гордо держал в руках альбом.

– Сегодня, – продолжал он, – состоялась презентация пластинки в Доме художника. Мы покажем вам, как это происходило…

На экране замелькали лица многочисленных гостей на презентации: Рашид Нугманов, Андрей Медведев, Олег Котельников, Андрей Крисанов, Саша Липницкий, Инал Савченков, Андрей Макаревич, Ольга Слободская и многие другие. Пришел туда и менеджер «Кино» Юрий Айзеншпис. Со мной он был всегда мил, но полного доверия к тому, как он управляет финансами группы, у меня никогда не было.

– Что здесь происходит? – спросил меня журналист, глядя на экран.

– Что? – переспросила я по-русски. – Тусовка, вечеринка. Друзья собрались, пьют, едят.

– На сей раз Джоанна у нас в стране уже не как продюсер, а как певица, – продолжал репортер, пока на экране без звука крутились кадры презентации. – Она выступит с концертами в Ленинграде, Москве, Киеве и еще нескольких городах.

Я с трудом могла поверить в происходящее, в то, что слова эти не просто говорятся вслух, но еще и разносятся телевидением по всей стране.

Я была на седьмом небе от счастья – наконец-то на «Мелодии» выходит мой полный альбом! Обложку его украшала пейзажная картина Бориса, поверх которой я наложила несколько уменьшающихся в размере и уходящих к горизонту моих фотографий – впечатление создавалось такое, будто я парю в облаках. Борис сыграл огромную роль в обучении меня мастерству написания песен, четыре из десяти в альбоме были написаны вместе с ним, так что его картина на обложке была вполне уместной. Денег за пластинку я не получила: несмотря на все изменения и послабления в этом смысле с артистами по-прежнему не считались. Хорошо еще, что позволили выпустить альбом.

Выход «Думаю до понедельника» был далеко не единственным волнующим событием тех дней. 24 июня 1990 года «Кино» сыграли свой самый большой к тому времени концерт на стадионе «Лужники». Концерт совпал с днем рождения Юрия. Проходил он под эгидой газеты «Московский комсомолец», и, хотя в программе значились и другие группы, вся 70-тысячная толпа дружно скандировала: «“Кино”! “Кино”!» Виктор пригласил и меня спеть несколько песен – он никогда обо мне не забывал.

– Виктор, я хочу сделать клип на песню «Город Ленина», – говорю я ему. – Можно я использую съемки с концерта?

– Конечно! – тут же ответил он, обнимая меня за плечи. – Бери все, что хочешь. – При всем грандиозном успехе и славе «Кино» Виктор оставался тем же добрым и щедрым парнем с лукавой усмешкой в глазах, каким был всегда.

От моей группы, составленной из музыкантов «Центра», остался только барабанщик Саша. На этот раз со мной выступал клавишник Павел Хотин из «Звуков Му», на басу играл Юрий Иванов, и на гитаре – Валерий Саркисян. Моим менеджером по-прежнему оставался Тимур Гасанов.