— Говори…

— Да что ж? Все я сказал! Дома да хоромы брошенные, а более и нет ничего.

— И никого? Юноша огляделся.

— Никого. Одни мы. Кроме нас и птиц, тут нет никого.

— А я слышу… Вроде шорох какой-то… Вон в той стороне!

И слова не поняв из чужой для него речи славян, притаившийся под камнями раб затаил дыхание — прямо на него указывал слепой! А ведь он ровно мертвый лежал! Чудные люди в земле этой живут — без языка молвить могут, без глаз видеть. Как бы он еще и мысли прочесть не мог! В стране язычников все — маги!

Вытянув шею, Мечислав вглядывался в ту сторону. Там были только высокие перепутанные заросли, средь которых высовывались белые бока камней, отломанных, должно, от развалин дома неподалеку. Совсем близко зачинался крутой обрыв-яр к самому морю — за зарослями почти ничего и не видать, кроме иссиня-синего края земли, над которым носятся птицы. Только ветра шум да их голоса…

— Нет там ничего, — почти сердито молвил он. — Все ты, княже, зря меня выпытываешь. У меня глаза покамест на месте…

Молвил — и осекся в страхе: а ну как обидел резанца! Но Властимир его слов ровно не слышал. Не соврало сердце — чуял он чужака, как собака дичину

— Пойди проверь, Мечислав, — приказал тихо, — Успокой душу мою.

Юноша хмыкнул, но поправил меч и направился в заросли…

Едва он сделал три первых шага, как раб испуганно отпрянул, решив, что уж лучше сорваться с кручи, чем попасться на глаза незнакомцу… Вдруг угадал тот слепец его мысли и наказал молодому словить его да принести в жертву богам своим?

Раб пополз, пятясь, прочь.

Закачались стебли, зашелестела, разгибаясь, трава. Приметил это Мечислав и поразился чутью князя: “Вот ведь — слепой, а учуял то, что мне, зрячему, не под силу! Уж не вещий ли он взаправду?*

Юноша еще не видел раба, а тот уже смекнул, что сможет справиться со славянином — надо только напасть сзади, и пополз к той самой стене, у которой хоронился.

Он должен был скрыться за нею и наскочить на отрока из-за угла. Славянин молод и неопытен — идет напролом, как самый страшный лесной зверь — медведь. Такого сразу по голове — и пропала сила.

Властимир услышал удаляющиеся шаги юноши, и опять в сердце вошла тревога — не в ту сторону шел Мечислав. Князь, чуть поколебавшись, встал.

— Мечислав? — позвал он, — Ты где?

— Здесь, — отозвался юноша, — Тут и правда кое-кто прячется…

— Иди сюда. Не там ты ищешь!

— А? Чего?

Уже почти дойдя до края стены, юноша обернулся. Опасаясь, что славянин сейчас повернется и уйдет, раб поднял уже заготовленный камень, шагнул вперед…

И тут же отступил назад, закрывая лицо рукой.

В тот миг, как он уже размахнулся, чтоб ударить Мечислава по голове, вся вершина холма озарилась золотистым светом. Вскрикнул князь, зовя юношу, ахнул, едва не роняя меч, Мечислав, а раб, пораженный, рухнул на колени, от неожиданности и страха не зная, молиться или бежать прочь.

На пороге старого брошенного храма замерла сияющая фигура.

Раб различил два огромных крыла и сияние вокруг головы, опущенный долу меч и подол чуть колышущегося одеяния — точь-в-точь как у ангелов в соборе.

Ангел повел по сторонам сияющим ликом, и показалось рабу, что вестник не просто заглянул ему в душу, но сразу оценил его мысли и осудил их — то, что собирался сотворить раб, было неугодно Господу. Раб понял это так ясно, будто сказали это ему вслух.

Боясь прогневить Бога, он стал истово молиться, торопливо припоминая все грехи, о которых еще не успел рассказать священнику. Но молитва замерла у него на устах: ангел, постояв еще немного, не спеша двинулся к славянам.

Те его, похоже, видели, и это было еще более странно: Бог является лишь тем, кто отмечен особой благодатью, известен чистотой душевной, силен в вере, тверд и правилен в исполнении обрядов и стоек в молитве. Из язычников же является он лишь тем, кого хочет призвать к особой миссии: посетил же Святой Дух гонителя христиан святого апостола Павла, бывшего фарисеем, и повелел ему идти и проповедовать слово истинного учения безбожникам-язычникам. Что, если те двое как апостол Павел?..

Властимир сразу почувствовал чужое присутствие.

— Мечислав! — крикнул он не таясь. — Они здесь!

Рука его безошибочно ткнула в темный провал храма. Юноша только успел сделать шаг, как возникла сверкающая фигура. Мечислав четко видел два поднятых, как у орла, крыла и сияющий меч.

— Они нашли меня, — выдохнул князь.

В голосе Властимира слышалась тревога. Мечислав уже знал историю мытарств Резанского князя. Слышал он и о сверкающих существах, что науськали на Резань волков-псоглавцев, а теперь смог увидеть одного из них. Не стал раздумывать Мечислав — выскочил вперед и загородил Властимира собой, подняв меч.

Увидев такое, раб позабыл обо всем на свете. Этот славянин собрался бороться с ангелом! Разве возможно такое? Да за это вмиг испепелит его небесный воин — и меча не останется!

Случайный свидетель готовился узреть посрамление и гибель славянина, в своей гордыне бросившего вызов самому Богу. Но ничего не произошло. Увидев перед собой юношу, который был на целых две головы ниже его, ангел не поднял против него меча. Он словно впервые увидел его и обратил на него взгляд.

Мечислав почувствовал, что его пронизала до костей незнакомая дрожь. Мало видел в мире сын Чистомысла, впервые покинул он дом, где родился, но сразу понял, что довелось ему испытать то, что и отцу его не встречалось. Застыл он как вкопанный, не в силах оторвать взор от ярче солнца сверкающих очей пришельца, и смело шагнул навстречу ему, не зная, что еще сделать от восхищения.

Властимир скорее сердцем, чем ушами, услышал, что уходит от него Мечислав. Забыв про то, что не видит ничего, бросился вперед. Нога запнулась, он споткнулся, протянул вперед руки, чувствуя, что падает. Пальцы наткнулись на что-то, ухватились… Мечислав дернулся назад, когда жесткие пальцы Властимира рванули его за плечо.

— Назад, — выдохнул резанец изумленному юноше. — Назад, коли жить хочешь. Пойдешь к нему — только тебя и видели!

— Но я же…— попробовал оправдаться Мечислав. — Я только глянуть…

— Глянул бы ты — и навсегда покинул бы наш мир, — увещевал его князь. — Они и со мной пытались то же самое проделать, да только не дался я. От них да их помощников все беды.

— Да полно ли! Ты, видать, не разглядел его в свое время! Он же как солнце сияет! Как же от солнца зло пойдет?

— Не все еще ты в этой жизни ведаешь, — покачал головой Властимир. — Уходить нам отсюда надобно, пока не поздно…

Пришелец, очевидно, понял их разговор: уже развернувшись вслед за князем, Мечислав вдруг услышал единственное слово: