невнятно. — Алексей, ведь все это однажды закончится. И что мы будем делать? — она смотрела на меня с тревогой, словно я знал все на свете. Эх, девочка, если бы это было так.

— А что делали наши предки, которые точно знали, что еда не живет в холодильнике? — я сладкое не слишком любил, но сок выпил с удовольствием. — Выращивать еду, если к тому времени не придумаем ничего более оригинального, или, если Система ничего не подкинет, а это вполне возможно. После достижения определенного количества игроков определенного уровня. Но пока об этом рано думать. Ладно, давай закроем здесь все и пойдем аптечный киоск глянем.

Аптека тоже была цела. И это порадовало и меня и Катю, едва ли н больше, чем найденные вкусняшки, даже не в плане лекарств, хотя здесь было маркетинговое разнообразие, в отличие от аптечного склада больницы, а во всяких бытовых гигиенических мелочах, в виде зубных паст и щеток, влажных салфеток, шампуней и кучи подобных вещей. Брать с собой мы ничего не стали, просто опять-таки заперли двери, чтобы не искушать никого из членов нашего будущего клана грехом воровства.

Так комната за комнатой мы прошли весь первый этаж, прошерстили лабораторию, но так и не нашли никого живого, как не нашли никого и относительно живого, а неигроков я воспринимал именно так.

В какой-то степени меня подобное положение дел вполне устраивало, и единственное, что сильно напрягло, заключалось в том, что один из пожарных выходов был открыт. Я не помню неигроков, которые смогли бы прокачаться уже до такой степени, чтобы открывать двери. Не было еще у них подобной возможности. Значит, дверь открыл игрок. Он ушел через эту дверь? Или открыл ее для какой-нибудь другой цели? Пока не увижу и не спрошу — не узнаю. А может и вовсе не узнаю, может дверь открыла та самая дамочка, которая у парней сумку с оружием утащила. Только вот благодаря тупому, но очень смертоносному магу-зомби, я теперь никогда не узнаю, откуда на территории больницы вообще взялось оружие, если вооруженная охрана у нас не предусмотрена. А самое главное, я вряд ли когда-нибудь узнаю, зачем кто-то пронес на больничную территорию такой запас смертоносного оружия. Единственное, что приходило в голову — кто-то шибко одаренный решил организовать здесь теракт, вот только у Системы были на сегодняшнее утро совершенно другие планы.

— О чем ты так напряженно думаешь? — я с трудом не вздрогнул, когда Катя совершенно неожиданно для меня задала вопрос. Да еще и стоя у меня за спиной. Но, наверное, я действительно слишком долго рассматривал приоткрытую дверь, не реагируя больше ни на что вокруг.

— О том, что в нашей больничке что-то явно нездоровое намечалось, причем совершенно без влияния Системы или чего-то похожего. — Я запер дверь и только тогда повернулся к Кате.

— Что ты такое говоришь? — она нахмурившись сверлила меня прокурорским взглядом. — Леша, ты что-то знаешь?

— Нет, просто догадки, — я притянул ее к себе и поцеловал в лоб. — Не бери в голову. У нас сейчас совершенно другие проблемы, кроме того, чтобы строить предположения о том, что могло бы случиться, но, почему-то не случилось. Тем более, что любая информация об этом теперь не имеет значения, благодаря Системе, будь она неладна.

Отпустив Катерину, я сразу же пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. На этом этаже в основном располагалась администрация, а также кадры, оргметод отдел и архивы. Работники этих подразделений никогда на моей памяти слишком рано не приходили на работу. Нет, вопреки всеобщему мнению они работали, и иногда очень интенсивно, часто задерживаясь до ночи, но вот чтобы кто-то из них пришел вовремя и сразу же включился в трудовой процесс, такого на моей памяти не было ни разу. Именно поэтому я практически был уверен, что на этом этаже мы никого не встретим. Но проверить все-таки было нужно. Особенно кабинет главного, точнее даже не его кабинет, а предбанник, в котором как раз позади секретаря стоял массивный сейф. Больничные печати мне, понятное дело, были не нужны, от них сейчас не больше толка, чем от карамельки чупа-чупс, но в этом сейфе хранилось нечто, очень мне нужное, и о чем мало кто знал. В нем хранились запасные ключи от аптечного сейфа, а где хранит свои запасные ключи секретарша, я прекрасно знаю, это место не менялось с моего ухода из этого кабинета. Аптечный же сейф без ключей открыть было довольно проблематично, все-таки препараты, которые в нем хранились, могли стать очень сильным искушением для того, чтобы попробовать напасть на нашу территорию, когда локация перестанет быть закрытой.

— Получи, фашист, гранату! — дверь, ведущая в кабинет главного бухгалтера, распахнулась, и прямо мне в лоб полетел солидного размера и веса дырокол, который все же терялся на фоне мощной длани, которая его держала. Я отпрянул в сторону, с трудом удерживая на языке грязное ругательство.

— Изольда Дмитриевна, не нужно меня убивать, это я — Филин, — но достучаться до разума главного бухгалтера оказалось не так-то просто. Но я старался. Тем более, что все инстинкты во мне вопили на разные голоса, предупреждая о том, что попасться под горячую руку и остаться при этом в живых будет довольно проблематично.

Изольда Долгова была главным бухгалтером еще в то время, когда я рулил больничку, получив ее в наследство от своего предшественника, продолжала оставаться главным бухгалтером, когда переучился из хирурга и занялся непростым делом анестезиолога-реаниматолога, и работала главным бухгалтером до сих пор. По-моему, она начала работать еще при Брежневе. Сколько ей лет не рискнул бы угадать никто, лишь девочки из кадров загадочно улыбались, и пошло намекали, что могут организовать тотализатор. В Изольде сочетались воистину несочетаемые вещи: она очень быстро и профессионально перестраивалась вслед за меняющимися реалиями, удерживая больницу на плаву, даже в самые тяжелые времена, при этом оставаясь едва ли не фанатичной коммунисткой.

Правило всех управленцев: пришел на новое место, меняй главного бухгалтера и юриста, в данном случае не работало. Скорее всего, все пришедшие новые главные, просто до дрожи в коленках боялись эту воистину монументальную женщину, с неизменным шиньоном на макушке, и ярко-красным ртом, из-за самой красной губной помады, какая только встречается в магазинах. Да что уж тут далеко ходить, даже я, задирал голову, чтобы посмотреть ей в лицо, хотя маленьким меня назвать было сложно. И да, я тоже не сумел от нее избавиться, и побаивался каждого пристального взгляда, брошенного в мою сторону поверх очков.

— Врешь, не уйдешь! — продолжала