и здесь на стук никто так и не открыл. Минутой позже понял, что некому, — тела сторожей и работников лежали внутри. Для воссоздания картины событий даже не требовалось быть детективом: сначала стало плохо одному — его устроили на кушетке в каморке, потом второму — его уложили на пол, даже подушку пытались подсунуть. А потом свалился последний, который, вероятно, вызывал «скорую» — окоченевшие пальцы продолжали сжимать треснувшую трубку.

— Зёма, вынеси их наружу и сожги.

— Уверен?‥

— Черт знает, что это за зараза, лучше не рисковать. А за лекарствами еще не раз возвращаться придется.

— Принято. — Приказ пилоту был неприятен, но и оставлять тела в тепле нельзя было, он это и сам понимал. Те, что на улице, наверняка уберут городские службы (я пока еще наивно в это верил), а эти… этим не повезло.

Упаковками с лекарствами мы забили обе машины, жестко скрепив их между собой. Закрыв за мной ворота, Олег подхватил обернутое пледом бесчувственное тело Дмитрия и улетел домой, а я тронулся в обратный путь.

Пока меня не было, поток больных возобновился. Медсестры, удивляя неженской силой, расхватали коробки в считаные минуты.

— Этого мало! — заявила Надя, подскочив к машине.

— Целый грузовик и легковушка?! — Я-то вообще собирался легковушку отогнать соседям.

— Мало! — стояла она на своем. — Егор Николаевич! Миленький! Николай Алексеевич уже всюду пытался дозвониться, везде глухо! А вы раз — и смогли! Пожалуйста, сделайте еще одно чудо! Привезите еще хотя бы столько же!

Чудо называлось вообще-то кражей со взломом, но не для себя же!

— Зёма! Еще на рейс тебя хватит? — позвал я в эфир.

Мне даже удалось немного отдохнуть под утро. Все та же вездесущая Наденька пустила меня на диванчик в сестринской, заверив, что как только — так сразу. Пока я мотался по городу в поисках медикаментов, в госпиталь подтянулись добровольцы, сняв часть забот с оставшегося персонала. Это были и медики, и студенты, и просто близкие тех, кто оказался волей случая у нас. И даже прибыла бригада корабельных врачей вместе с десантом из Кронштадта, что высадился, оказывается, еще вечером. Спать!!! Какое сладкое слово!

С утра пошла работа по профилю. Я жаловался вчера, что источник мне не пригодился? Наивный идиот! Где-то на десятом раненом я бросил таиться и начал вытаскивать пули силой. На двадцатом — перестал пользоваться раствором и стал промывать раны собственной водой. Когда кто-то замешкался и не подал мне вовремя скальпель нужного размера — окончательно перешел на водяные ножи, уменьшая или увеличивая их по необходимости. Огнестрел, ножевые, переломы, ожоги, травмы… Я словно не в столице, а в центре боевых действий!

От этого конвейера меня отвлек Олег, объявившийся в госпитале. Стоило только сбросить транс, как сразу ощутил все прелести бытия: заныли от многочасового стояния ноги, от постоянного полунаклона — поясница.

— Наденька! Перерыв! — объявил я девушке, чье присутствие ощущал рядом с собой последнее время.

— Хорошо, Егор Николаевич, — отозвалась она. — Я Николая Алексеевича сейчас разбужу, он вас сменит.

Находиться внутри не было сил, хотелось на воздух. Спустился с Земелей до выхода, чтобы как раз напороться на картину дня: двое в черных бушлатах, один из которых был легко ранен, тащили на себе третьего, оставляя за собой кровавый след.

— Братишка, братишка, потерпи! — уговаривали они его, не замечая, что парень уже отходит.

— Кладите его прямо здесь! — скомандовал я сладкой парочке, понимая, что не дотащат. Те замешкались, не желая класть товарища на холодные грязные ступени, но дело решил Олег, перехватив раненого. Дальше пошел привычный процесс: поддать жизни, обезболить, разрезать одежду, промыть рану, достать пулю, еще раз промыть рану, срастить, перейти к менее опасной ране, повторить процесс и пустить общеукрепляющую волну напоследок. Сделать шаг, добраться до поверхностной раны стоящего на ногах морячка, промыть, зарастить. Рутина.

Выбежавшим помощникам продиктовал указания по капельнице для первого, потерю крови требовалось компенсировать. Кто-то записал мои ЦУ, другие подхватили подлеченного с мрамора крыльца и потащили внутрь. Вслед за ними скрылся тот, что был не ранен.

— А мне?‥ — обиженно спросил оставшийся, недоверчиво щупая только что кровоточившее плечо.

— Плотно поесть и стакан красного вина на ночь.

— А водки можно?

— Водки можно. Но лучше все-таки красного вина. Полезнее будет.

— Мне б тогда для старшины предписание. С рецептиком, а, док?

От детской наглости моряка я расхохотался.

— Скажи мне лучше, братишка, откуда вы такие красивые? В городе что, война началась? Я уже, по-моему, около четырех десятков ваших перештопал, не считая кучи гражданских.

— В городе дрянь дела, — тут же скривился он, сплюнув на землю. — Народ от страха ошалел, погромы начались. Сначала их гвардия водометами раскидывала, только вот что-то не видно гвардии стало. Одни мы патрулировать остались.

— А полиция, гарнизон?‥

Морячок опять сплюнул.

— Где-то есть, наверное. Клановые центр пока еще в тишине держат, но только свои кварталы. А остальное… Эх! — махнул он рукой. — В одном месте — гниды! — больницу хотели сжечь, даже огнемет где-то достали. У нас теперь приказ: всех раненых — только к вам!

— Вот… спасибо! — Я понял, почему сегодня выдался такой… насыщенный день.

— У меня это уже третья перестрелка за сегодня, и конца-края не видно. Что хоть за эпидемия, док? Когда разберетесь?

— Не бей по больному, братишка! Ладно, прорвемся. Бывай, не подставляйся больше! — и жестом позвал Олега пройтись, пока не подкатил кто-то еще.

— Док! Подожди, док! Мы с «Верного», если что надо, меня Гошей Большим звать!

— Запомню! Бывай!

— Знаешь, я, конечно, думал, что ты хороший целитель, но даже не представлял насколько! — промолвил Земеля, едва мы сделали несколько шагов.

Доброе слово и кошке приятно, а уж мне так тем более.

— Мой профиль, — не стал скромничать. — Здесь я царь и бог! Разве что совсем сложные случаи так легко не смогу. Если б я еще знал, как эту заразу вылечить! Как Леха?

— Приходил в себя пару раз, но в основном так в полубреду и находится. Периодически температура резко подскакивает, но мы сбиваем, до приступа не доводим. С остальными так же.

— Еще кто-то заразился?

— Трое. Откачали, опыт уже есть.

— В остальном как? — Я остановился и сделал несколько разминочных упражнений.

— Все что за пределами Питера, спихнул на Бока. Город закрыт полностью. Здесь пока справляемся.

— Митька?

— Пришел в себя, но пока еще слабый совсем. Поел и спит снова.

— Ничего не объяснял? Его вообще здесь быть не должно.

— Я сам его не видел, мне Ли сказал. Вроде ничего не говорил. Мать твоя звонила несколько раз, я ее успокоил.

— Вот за это спасибо!

— Есть и плохие новости. Полина Зиновьевна умерла. Соболезную.

На несколько мгновений прикрыл глаза.

— Лина? Катя?

— Неизвестно. О Задунайских тоже ничего не слышал.

— Они уже в Москве, можете не уточнять.