природа ваших отношений, – задумчиво тянет Ли Юнсу, – но интересует меня другое. Вы…

– Я позвал её на свидание, она отказалась, – говорит невпопад Тэун, словно жалуется. Вот же…

– Я предложила ему переспать, он не захотел, – вторит ему Харин, лишь бы отбить выпад в свою сторону.

Ли Юнсу не знает, какую эмоцию выразить, его лицо кривится, потом морщится, глаза то распахиваются, то щурятся.

– Тэун, она же лиса!

– И? – не ведётся Тэун на провокации.

– И ты не можешь с ней спать!

– Я и не спал, – возражает Тэун. И добавляет полным уверенности голосом: – Пока что.

Харин позволяет себе усмешку: неужели её цель ближе, чем она полагала? Может, и права была Хичжин: Тэун повёлся на Шин Харин сразу же, просто строит из себя недотрогу. А вот что касается его напарника…

Ли Юнсу как-то быстро поверил в её мифическую сущность, и либо он не такой уж скептик, каким показался поначалу, либо притворяется, что проникся рассказами своего напарника. Харин ставит на второе.

– Слушай, – Ли Юнсу поворачивается к Тэуну и с трудом подбирает слова: – Это зоофилия какая-то.

Фу, как некрасиво.

– Технически, – подаёт голос Харин. – Это не она. Я же не полноценная лиса. В интернете это зовётся монстроф…

– Не будем продолжать это тему, уверен, я не хочу знать, – перебивает её Ли Юнсу и краснеет. Ой, какой нежный… Тэун поддакивает, хотя Юнсу уже бледен и почти икает.

– Фурри, ты хотела сказать?

– Тэун!

Харин наблюдает за ними с интересом, который уже не может скрывать даже от себя самой. Занимательные ребята эти двое. После того как Харин вернёт себе бусину, стирать им память будет немного грустно. И тем не менее, нарушать правила ради Кван Тэуна второй раз она не намерена.

– Давайте вернёмся к действительно важной теме, – просит Ли Юнсу, теребя ярко-зелёный воротник своего свитшота. – Госпожа Шин, откуда вы знали погибшего в клубе?

– О, – удивлённо ахает Харин, – после всего услышанного вас действительно интересует убийство смертного? А вы куда более непоколебимы, чем кажетесь.

– Я работаю с Тэуном, – повторяет Ли Юнсу, и Харин вынуждена согласиться, что это довольно веская причина не впадать в истерику даже при самом скверном раскладе.

– В таком случае, – говорит она и тянется через стол, поближе к детективам, – вас не сильно удивит то, что я скажу дальше. На самом деле ваш убитый погиб от рук квемуля или квисина.

Тэун присвистывает. Ли Юнсу бледнеет ещё больше и ловит ртом воздух.

– Теперь, надеюсь, вы понимаете, что пойти с этой информацией к вашим коллегам я не могла, – спокойно договаривает Харин. – Я помогу вам вычислить убийцу, если дадите мне доступ к камерам наблюдения с того вечера.

– А давно… – осекается на полуслове Ли Юнсу и, проглатывая слюну, повторяет: – Давно мы за мистическими духами охотиться стали?..

Кван Тэун даже бровью не ведёт, когда отвечает:

– С прошлой недели, похоже.

Умный малый, думает Харин, кривя накрашенные губы в довольной ухмылке.

Файл 8. Голодные стены подвала

Харин, Кван Тэун и Ли Юнсу стоят перед двухэтажным домом в спальном районе Хансона. Здесь жил Ри Тэсо, бедняга, который лишился головы в клубе. Всё, что Харин узнала о нём, нашла Хичжин по своим каналам: сын гакси и мондальгви, холостяк и девственница, старые приятели русалки, выяснили имя и род занятий умершего бедняги, но вот узнать причину его смерти у них не вышло. Харин решила, что информации ей хватит, чтобы втереться в доверие полиции, а дальше разбираться они будут вместе с детективом Кваном. И его напарником, получается.

Они оба, если и выглядели ошарашенными некоторое время назад, теперь собраны и готовы действовать.

– Итак, – потягиваясь, начинает Кван Тэун, – что мы знаем о Ри Тэсо? Он пришёл в клуб в тот вечер один, никого из его окружения рядом не было. Потому распознать его полиция не могла, никто его не узнал. Странно, что из всех людей погиб именно он.

– Может, он не понравился местным, – предполагает Харин.

– Дилерам? – спрашивает Юнсу. Харин качает головой.

– Квисинам. Или, скорее, квемулям.

Юнсу морщится.

– Есть разница? – шёпотом переспрашивает он у Тэуна, тот кивает.

– Потом расскажу, – отвечает он деловито и поворачивается к Харин. – Поговорить с родственниками Ри Тэсо мы можем вдвоём с Юнсу. Дождись нас тут, госпожа Шин.

Он обращается к Харин с таким удовольствием, что хочется врезать ему в ответ на очередное «госпожа Шин». Харин вздыхает.

– Я быстрее вас разберусь, – замечает она. Тэун фыркает.

– Нет уж, тут нужна деликатность.

– Не тебе про неё говорить, господин Кван, – отбривает Харин. Тэун открывает рот, чтобы возразить, но ему на ногу наступает Юнсу.

– Нашли, где спорить. Тэун прав, госпожа Шин. Подождите снаружи, это всё-таки дом наркодилера. Мало ли, какие у него родственнички и приятели.

Харин смеривает худощавого Ли Юнсу оценивающим взглядом.

– Мальчик, да я сильнее тебя раз в…

Договорить ей не дают: в доме слышится звон стекла и пронзительный крик. Визг. Так не может кричать человек, но понять этого детективам не дано, они просто кидаются к входной двери и, переглянувшись, выбивают её ногами. Харин, выругавшись, ныряет следом за ними, прямиком в назревающие неприятности.

В доме темно, сразу с порога и не разберёшь, что где находится. Харин протискивается между Тэуном и Юнсу, шикает на них обоих, прерывая любые возражения, и идёт вглубь чернеющего коридора, который обрывается у лестницы. Та ведёт на второй этаж, но Харин огибает её и становится перед спуском вниз. В таких домах бывают подвалы? Что-то новенькое.

Оттуда, из глубины, слышен скрежет, какое-то поскуливание и… ругань? Слова не разобрать, но нелепица по тону похожа именно на ругательства. Тэун подскакивает к Харин, прежде чем она успевает сделать шаг вниз, и хватает её за руку.

– Стой, – выдыхает он ей в ухо, прижимая к груди, – там может быть…

– Опасно? – усмехается она и вырывается из его хватки. – Всё нормально, детектив, я разберусь.

И ступает на лестницу, выискивая в «темноте темноты» хоть малейший признак движения. Что-то же издаёт эти нелепые звуки, значит, это что-то как минимум дееспособное. Живое ли? Если в деле замешаны квисины – вряд ли.

У лестничного пролёта двенадцать ступенек, Харин делает каждый шаг аккуратно, приподнимая пятки, чтобы каблуки туфель не стучали по древесине, но всё портит тяжело дышащий в спину детектив Кван.

«Все смертные такие шумные…»

Визг повторяется, за ним тут же усиливается скулёж.

«Постойте-ка, это не скулёж. Это плач».

Так плачет ребёнок.

Последние ступени Харин перепрыгивает, оказываясь на бетонном полу, где человеческий глаз ничего не увидит.