После сих несчастий род Лазаревых пришел в оскудение. Младшая приемная дочь покойного банкир.: продала и усадьбу, и земли небогатым дворянам Арипетовым. Те, впрочем, тоже недолго хозяйничали ил как злые языки говаривали, проклятой земле: отстроили только дом да решили разводить охотничьих собак — очень кругом места были прекрасные и к охоте располагающие. Дворяне-то Арапетовы, может, были и никудышные, зато заводчики собак — отменные. Скоро их русские борзые да гончие на всю Россию гремели. Завели Арапетовы псовую охоту, но и то без драмы не обошлось: князя, главу семейства, на охоте случайно задрали собаки соседского графа Делянова, давно домогавшегося руки прелестной княжны Арапетовой.

Прождав положенный для траура срок, граф Делянов возобновил свои сердечные притязания и на сей раз был вознагражден рукою и приданым безутешной княжны. В день свадьбы он обещал ей возродить угасающее имение, отстроить пребывающую с давних времен в запустении злополучную церковь и, конечно, прославиться на всю Россию заводом охотничьих собак.

Граф был человеком не только слова, но и дела. Имение при нем воскресло в былой славе и, можно сказать, процветало. Разрушенное отстроили, имеющееся приумножали… Но графиня Делянова, урожденная княжна Арапетова, женщина неземной, по словам безответных воздыхателей “херувимской пренебесной красоты и чистоты”, отчего-то чахла с каждым днем и однажды слегла в постель, чтоб уже не подняться к жизни. А перед самой смертью своею поведала она супругу некую тайну. И столь страшна, видно, была сия тайна, что Делянов, едва скончалась графиня и минуло сорок дней с ее смерти, бросил имение, на дав никаких распоряжений, и скрылся, говорят, в одном из монастырей Святой Горы Афонской, где вел самую строгую подвижническую жизнь.

Имение снова постепенно начало приходить в запустение, покуда не приобрел его Великий Князь Николай Николаевич и не приспособил под охотничью резиденцию. И до самой Октябрьской революции охотничье имение “Лазоревое” (названное так по созвучию с фамилией первого несчастного владельца) было лучшим местом для лучшей псовой охоты представителей высшего сословия России, а также иноземцев: наезжали поохотиться на медведя, кабана да волка из Германии, Англии, Бельгии, Франции, даже из малочтимых в ту пору Соединенных Американских Штатов… И охотники все были не простые — особого, дворянского рода. Голубая кровь, перламутровая кость…

С революционной бурей в “Лазоревое” снова пришла длительная разруха. И так-то имение и его парки да луговины стояли особняком, словно какое-то заколдованное место, в которое не рисковали соваться даже бесстрашные красноармейцы, а как пошли то продразверстка, то голод, то войны одна за другой, так и вовсе забыли о существовании былого прекрасного дворца да славных традиций русской охоты…

Но однажды свершилось чудо. Но не простое, а как раз такое, про которое говорил британский химик, он же первый израильский президент Хаим Вейцман: “Чудеса иногда случаются, но над этим приходится очень много работать”.

Видно, и в этом случае некто могущественный и таинственный немало поработал для того, чтобы чудо, о котором будет сказано ниже, чудесило себе без сучка без задоринки. А о том, что только чудом могло быть названо все происшедшее, говорили тогда многие.

Итак, явились некие люди, обладающие солидными полномочиями, а также массой внушающих бюрократический страх бумажек-разрешений-допусков. Эти люди, не скупясь в официальной плате и преступных взятках, вопреки всем существующим на тот момент законам выкупили всё, что когда-то принадлежало банкиру императрицы Екатерины Втором. Всё до последнего гнилого бревна, до битого кирпичика, до вытоптанной колхозными коровами луговинки. Выкупили в свое полное, безраздельное и вечное пользование.

Это ли не чудо?

Нет.

Чудо будет впереди.

Местные властные структуры, конечно, любопытствовали, что это за бонзы такие новоявленные явились, родимую землицу скупили в мгновение ока и даже не пощекотали секретарш ради соблюдения традиций. Местным властным структурам хотелось простого общения с бонзами за ящиком коньяка “Хеннесси” и откровенного разговора. “Хеннесси” структурам в момент предоставили, а вместо откровенного разговора всучили такую прорву денег, что даже стало немного за державу обидно.

На этом от странных людей и отстали.

И тут-то и пришло время настоящего чуда.

Ибо за ничтожно короткие сроки эти люди, набрав компанию себе подобных и подсобных , возродили в былой красе, величии и достоинстве и дом-дворец господина Лазарева, и окружающие его постройки, и сады, и парки, и предивные охотничьи угодья. И даже развели великолепных русских борзых (кинологи рвались, умоляли пустить-поглядеть!) и замечательных гончих: солово-пегих и с окрасом багряной русской крови, о чем прослышавши, все заводчики охотничьих собак обливались слезами радости и зависти.

Не отстроили только церковь Казанской Божией Матери, окружили всю строительными лесами, оплели тросами… Да еще до сих пор кое-где в парке, саду либо неподалеку от возрожденного скульптурного ансамбля “Танцующие дриады” встречались странные раскопы, огражденные яркими предупреждающими лентами. Значит, не все еще было отреставрировано и толком восстановлено.

По завершении работ странные люди, само собой, стали Административным Аппаратом отстроенного заповедника. И совершили еще одно чудо: благодаря им особой директивой объявлено было возрожденное место зоной отдыха “Дворянское гнездо” курортно-заповедного типа.

Вот только отдыхать в этом “гнезде” мог далеко не всякий, а лишь имеющий личное разрешение Администрации или соподчиненной этой же Администрации загадочной фирмы “Корунд”, набиравшей в курортную зону обслуживающий персонал.

Поначалу такой замкнутости удивились. А потом махнули рукой: а мало ли у нас в России санаториев да курортов до жути закрытого типа?! Одним больше — какая разница?! Главное, налоги “Дворянское гнездо” платит исправно, да такие, что налоговым инспекторам за этих “курортников” надо ежедневные благодарственные акафисты читать!..

…Вот такую примерно историю курорта знала Лариса от Веры. Возможно, были и недосказанные подробности, но Ларисе они и не требовались. Особенно сейчас. Во время заезда. Когда у младшей кастелянши столько работы!

…По слухам, у таинственной Администрации Лариса за прилежание и скромность была на хорошем счету. Хотя сама она никого из Администрации не видела. Когда тут видеть да перед руководящими взорами мельтешить! Бедная профессиональная отравительница! С раннего утра она заводной балеринкой бегала по спальным комнатам Большого дворца, разносила белье, шептала наизусть списки монограмм и гостевых гербов, собирала грязные полотенца…

Хотя нельзя сказать, что, горя на работе, Лариса не приложила усилий к тщательнейшему изучению строения Дворца, расположения его гостиных и всяких там боскетных, ломберных и курительных, а также отделки и украшений.

Большой (его еще иногда называли Лазоревый) Дворец был двухэтажным. Кстати, именно из-за “лазоревости” этого шикарного здания форма всего обслуживающего персонала была именно лазоревого цвета (ох как Лариса ненавидела свой халатик!). Но это к слову.