— Мне-то никакой, а вот тебе что-то нужно. Поэтому я вежливо слушаю.

— Вернемся к войне. Часть сестер помоложе хотят создать новый орден.

— Еще одна группа женщин, которым неймется дезавуировать Ллитэрскую гармонию и стать боевыми магинями?

— Все не так просто. Эти дамы объявили себя рабынями.

— Боже…

Тиро, новеньким, выходить замуж не дозволяли правила, однако немало сестер в конце концов решались на это. Многие возвращались в родные края или туда, где жили их мужья. Кое-кто оставался в Часовне, и лишь единицы поднимаюсь до заоблачных высот. Часто выбор был прост: женщины решали, что лучше жить с детьми, мужьями и кровом над головой.

Правда, иногда честолюбивые сестры хотели все сразу: связать свою жизнь и с мужчиной, и с Часовней. Такие, по их мнению, никогда не достигали заслуженных вершин, поскольку другие сестры, пожертвовав семьей, считали своим правом продвигаться дальше тех, кто работал вполсилы. И плевать, что работал блестяще. Такое отношение распространялось и на замужних, но бездетных, ибо сестры полагали, что те рано или поздно бросят все, чтобы ублажать мужчину и заботиться о его отпрысках. Сестры за глаза называли их рабынями, добровольными домохозяйками и племенными кобылами для мужчин, говорили, что рабыни впустую тратят время Часовни, деньга и — хуже всего — свои таланты.

Подавляющее большинство сестер Часовни были незамужними преподавателями либо студентками. Называть в лицо замужнюю сестру рабыней считалось оскорбительным, хотя случалось и такое.

Если замужние сестры, а их более половины, создадут новый орден — и Ариэль не видела, как этому помешать, — они получат огромную власть. Ситуация изменится кардинально.

— Конечно, это уловка, — заметила спикер. — Большинство… замужних сестер не настолько активны, чтобы сплотиться вокруг такого имени. Так что мы имеем дело всего лишь с предупредительным выстрелом. Чтобы мы знали, насколько серьезно они настроены.

— Чего они хотят? — спросила Ариэль.

Истариэль потерла глаза.

— Много чего. Прежде всего они требуют, чтобы мы основали новую школу магии. Школу, которая идет вразрез с нашими традициями.

— Сильно?

— Школу для мужчин, Ариэль.

Да уж. Это не просто вразрез с традициями. Это ниспровержение основ.

— Мы подозреваем, что кое-кто из сестер уже вышел замуж за мага.

— Что ты хочешь от меня? — мгновенно спросила Ариэль.

— В связи с этим делом? — ответила Истариэль. — Да ничего. Прости, сестра, здесь ты не помощница. Для тебя есть другое задание. Лидер замужних сестер — Эрис Бюэль. Я не могу открыто противостоять ей. Тут нужен кто-то честолюбивый, всеми уважаемый и молодой, чтобы соответствовать нашему стандарту.

Что, конечно же, исключало Ариэль.

— Под такое описание подойдет треть наших сестер, особенно если добавить беспринципность.

Глаза Истариэль вспыхнули, затем вновь стали холодными. Ариэль знала, что перешла границы, но сестра бессильна. Ариэль ей нужна.

— Ари, даже тебе не дозволено разговаривать со мной таким тоном.

— Что ты хочешь? — повторила Ариэль.

— Хочу, чтобы ты вернула в Часовню Джесси аль'Гвайдин.

Ариэль задумалась. Джесси аль'Гвайдин будет идеальной скалой, о которую разобьется Эрис Бюэль. В ней есть все, чем так гордятся в Часовне: умение общаться, прекрасный вид, интеллигентность, дворянская кровь и желание платить за путь на вершину. Не запредельно талантлива, но однажды может стать хорошим лидером, если вобьет в себя немного здравого смысла.

— Она в Торрас-Бенд, изучает Темного Охотника, — сказала Истариэль. — Знаю, это опасно, хотя я предупредила ее строго-настрого и уверена, что Джесси не поступит опрометчиво. — Истариэль кашлянула. — На самом деле я грозилась, что пошлю за ней тебя, если начнет дурить. Уверена, Джесси будет безумно рада тебя видеть.

— А если она мертва? — спросила Ариэль.

Усмешка Истариэль погасла.

— Тогда найди ту, с которой рабыням придется считаться. Ту, которая сделает все, что нужно.

В этой неопределенности заключался широчайший выбор. Однако широту можно использовать двояко, и, скорее всего, Ариэль включают в список.

«О сестричка, ты играешь с огнем. Зачем же для такой работы ты выбрала меня?»

— Договорились, — ответила Ариэль.

Истариэль дала знак, что сестра свободна, и Ариэль пошла к двери.

— Ой, — спохватилась Истариэль, будто и впрямь что-то забыла. — Кого бы ты ни привела, убедись, что она замужем.

Кайлар закрывал лавку, как вдруг почувствовал, что за ним следят. Он невольно согнул пальцы, чтобы проверить отсутствующие ножи на предплечьях. Захлопнул створки перед прилавком, где выставлялись товары, и навесил замок, ощущая себя уязвимым.

Не потому, что был безоружен. Мокрушник и сам оружие. Уязвимым из-за клятвы. Ни убийств, ни насилия. И что оставалось делать?

Неизвестные стояли в сумрачном переулке рядом с лавкой. Кайлар не сомневался: ждут, когда он подойдет к двери буквально в шаге от переулка. Используя талант, он мог проскочить в дверь, закрыть ее — и выдать свои способности. Или мог убежать и оставить беззащитной Ули.

Насколько все было проще, пока в его жизни не появилась женщина…

Кайлар пошел к двери.

Вот и незнакомец. В обносках, волосы всклокочены. Воспаленные глаза и беззубый рот наркомана. Зато ножи ладешца выглядели вполне исправно. Кайлар ожидал, что человек потребует денег, однако ошибся.

Тот напал мгновенно, выкрикивая нечто безумное. Кажется: «Не убивайте меня, не убивайте!» Кайлар просто шагнул в сторону, и наркоман растянулся на земле. Озадаченный, Кайлар прислонился к стене. Незнакомец встал и снова бросился вперед. Кайлар ждал до последнего, затем внезапно отскочил. Наркоман врезался в стену.

Кайлар ногой откинул кинжалы и перевернул истекающего кровью незнакомца на спину.

— Не убивай меня пока, — лопотал человек, захлебываясь кровью из носа. — Умоляю, бессмертный. Не убивай меня пока.

— Я принесла тебе подарок, — сказала Гвинвера.

Агон оторвал взгляд от бумаги, которую писал. Это был список сильных и слабых сторон тактической обстановки в Крольчатнике. Список по-прежнему удручал. Агон встал из-за стола и последовал за Гвинверой в соседнюю комнату, стараясь не думать о том, как хорошо она пахнет. От этого ныло сердце.

Обеденный стол накрывала скатерть с десятью бугорками.

— Открыть не собираешься? — спросила Гвинвера.

Агон поднял бровь; она засмеялась. Он снял скатерть и ахнул.

На столе лежали десять коротких луков без тетивы. Их украшала простая, даже грубая резьба: люди и животные, по большей части лошади.