С этим словами Василий Петрович осторожно вышел из собственного кабинета и глубоко вздохнул от облегчения.

Спустившись к посту охраны, он поприветствовал нового, еще незнакомого вахтера, и дружески сказал:

– Что-то подышать захотелось. Просто голова кругом идет от этой работы.

Молодой охранник сочувственно кивнул:

– Не простудитесь! Холодно уже.

После ведения всеобщего запрета на курение, директор гонял с крыльца всех, кто норовил затянуться и грозил нарушителям штрафом. Но сейчас он не раздумывал над новыми правилами. Ему просто очень хотелось курить, как тогда, в яме. Этот парень так напугал!

«Надо будет проконсультироваться с юристом, как вести себя в случае самообороны,» – подумал боевой офицер.

Стряхивая пепел, он заметил, как трясутся его пальцы. Что-то за последние дни на него все сразу навалилось – и этот чертов сайт, и коробка, и несостоявшаяся проверка, и исчезновение Валика…. «А может, этот Королев и не такой уж слабоумный?» – Василий Петрович слегка успокоился и стал рассуждать логически. «Вдруг его дед до сих пор служит в «конторе» и послал внука шпионить за мной?»

Скрягин со злостью отшвырнул недокуренный бычок и резко открыл массивную входную дверь. Молодой охранник на посту беззаботно играл в свой смартфон.

27

– Да тебя поганой метлой надо гнать, Гофман! – капитан Часовник устало посмотрел на Иосифа. – Ты вообще представляешь себе, что значит вводить в заблуждение компетентные органы?

Иосиф ерзал на стуле перед оперуполномоченным. В прошлый раз, когда его вызывали его сюда, ему тоже попался сломанный стул, и он очень боялся свалиться с него.

Два года назад его доставили в наручниках в красно-белое здание возле метро «Севастопольская». Начинающему наркодилеру светила 228-я статья, и старший лейтенант Часовник предложил ему стать осведомителем в обмен на свободу.

Иосиф тогда не сразу понял всю серьезность своего положения. До этого первого привода он даже не задумывался о том, что его невинное увлечение «раскурить косячок» может поломать ему все планы на жизнь. К тому времени у него уже была многократная израильская виза, и в глубине души он считал себя гражданином мира. Однако родители строго велели ему сперва закончить российский вуз, и только потом возвращаться на историческую родину. Иосиф ждал, что ему вот-вот пришлют ему доверенность на продажу квартиры, но Гофманы-старшие не хотели продешевить. Не желая расстраивать родителей, Иосиф им ничего не сообщал о своих беседах в казенном доме.

Сначала Часовник назначал ему свидания тесном прокуренном кабинете, где кроме него сидели еще три старлея. Месяца полтора назад Иосифа впервые вызвали по новому адресу и он поразился произошедшим переменам: новый кабинет «кума» был в три раза больше, чем прежний, в нем стоял единственный стол из мореного дуба и роскошный диван из черной кожи. О прежних свиданиях Иосифу напоминал лишь шаткий стул со сломанной ножкой, на котором он, как прежде, сидел, боясь шелохнуться.

Сам хозяин тоже изменился под стать кабинету – раздался вширь, обзавелся массивной золотой браслеткой и новой звездочкой на погонах. Для него, в отличие от Иосифа, прошедшие два года прошли совсем не даром.

Гофман же, наоборот, осунулся и посерел в своем бестолковом ожидании. И вот сегодня ему, наконец, позвонили из службы международной доставки. На его имя, наконец-то, пришло долгожданное письмо из Хайфы. Видимо, родителей не на шутку взволновало его известие о нападении на улице. Иосиф и сам понимал, что после каждой беседы с куратором у него становится все больше врагов.

– Можно я закурю? – нервно спросил он.

Часовник оценивающе поглядел на информатора, не зная как отреагировать на такую наглость. После запрета на курение даже ему приходилось спускаться вниз с пятнадцатого этажа, а этот запутавшийся в собственных грехах человечек, который не внушал ему ничего, кроме брезгливости, как видно, еще не дозрел до кондиции. Капитан Часовник мог бы задержать его прямо сейчас, но пока это не имело смысла. Волею судеб, никчемный человечек распоряжался отцовской квартиркой, от которой досюда каких-то пятнадцать минут пешком. По своим каналам кэп уже пробил Гофмана, и знал про него буквально все: и про упрямых стариков-стоматологов в Хайфе, и про оргии с пьяными девицами, и даже про увлечение компьютерными играми, которое нынче именуется ученым словом «лудомания».

Разыгрывая сложную многоходовку, Часовник сам выжидал момента, когда к его ногам свалится доверенность на квартиру в сталинской высотке. Молодой питерец всегда ставил перед собой высокие цели, и всегда их достигал.

– Ладно, кури, – милостиво разрешил он и подвинул гостю казенную пепельницу.

Иосиф с жадностью сделал первую затяжку.

– Так что у тебя там по этому клубу на улице Первой Революции? – как бы между прочим поинтересовался опытный кукловод.

– Пока ничего, – выдохнул клиент. – Я пытался выяснить подробности у одной сотрудницы, но она не сообщила ничего интересного.

– Да? А что за сотрудница? – поинтересовался капитан.

– Да так, одна стриптизерша, танцует там.

– Употребляет? – уточнил опер.

– Не знаю, – пожал плечами Гофман.

Он вспомнил, что у Виолетты были расширенные зрачки, и вся она была какая-то возбужденная. Может, он тогда просто понравился ей как мужчина? У женщин всегда расширяются зрачки, когда в их поле зрения попадает перспективный самец. Конечно, он мог бы затащить ее на двадцать четвертый этаж, но брезгливость не позволяла ему опускаться до стриптизерши из ночного клуба. То ли дело его институтки!

Он обещал куратору собрать подробную информацию обо всех работниках заведения – официантах, барменах, секьюрити.

– А о хозяевах? – уточнил Часовник. – Ты забыл о хозяевах. Выйди на владельцев и составь досье.

С этими словами Часовник подписал осведомителю пропуск на выход, и Иосиф с облегчением вскочил с неудобного стула.

Спускаясь в лифте вместе с тремя одинаковыми мужчинами, точ-в-точь похожими на самого Часовника, он достал мобильник и прочел смс-ку «Иосиф, позвоните мне, пожалуйста». Отправителем сообщения была некая Брынцева.

«Брынцева, Брынцева… – стал вспоминать Гофман. – Кто же это такая?»

Только очутившись за воротами учреждения, он вспомнил, что Брынцева – это та самая Аннушка, у которой он был на прошлой неделе на дне рождения. В последнее время память стало его частенько подводить. Ему срочно нужен был хороший диктофон, чтобы записывать на него все диалоги с информантами. «Да, но где же взять на него тысяч пять?» – вздохнул запутавшийся бонвиван. Он уже и так задолжал приятелям за издание книги.

И тут в его голове промелькнуло: «Аннушка! Надо занять у нее!»

Не откладывая дела в долгий ящик, поэт Иосиф Светлый перезвонил бывшей однокурснице и предложил встретиться. Она с радостью согласилась. Тогда он осторожно намекнул, что у него возникла небольшая проблема, и он будет ей весьма признателен за небольшую финансовую помощь.