— А я, выходит, слишком добрый?

— Допустим, тебя время поджимает. Скидка за срочность.

— Где хранится жвачка?

— Тут, в подвальном помещении. Держи ключ. Арендую у дворника, он берет с меня флягу воды и четыре брикета концентратов за декаду. Недешево, а куда денешься.

— Ладно, сделку проверну, — пообещал Арч, задумчиво теребя мочку уха. — Что дальше?

— При встрече попробуй закинуть удочку. Дай понять, что возможны делишки покрупнее. Ты же инспектор продовольственной районной палаты. Человек оттуда Лиму пригодится, еще как. Он сделал недавно хорошую карьеру, стал районным паханом, когда предыдущего замочили в разборке с соседней командой. Тутошний черный рынок один из самых богатых — порт, две пищевых фабрики, опреснительный завод, и всюду, конечно, воруют. Есть где разгуляться пахану.

— А в районной палате можно воровать больше, чем на фабрике, — резонно заметил Арч.

— Ну, там об этом тоже догадались. Контактов с инспекторами у Лима нет, но обзавестись ими он был бы непрочь. Попробуем перейти с ним постепенно на дружескую ногу. Чую, это хороший шанс поживиться информацией.

Арч сунул ключ и листок с адресом в нагрудный кармашек френча и застегнул клапан.

— Ты уверен, что я этого Юхра-Лима-пахана гребаного не придушу по старой дружбе?

— За что? Сам посуди, не укради он твой жизняк, мы бы с тобой так и не познакомились…

— Кстати о жизняках, — сказал Арч, передавая свой страблаговский жизняк Гуру и взамен получая его инспекторский, на имя Тага Хли Сорононо Па.

— Через Лима можно разузнать много ценного, — продолжил Гур. — Он ведь не случайно близок к Шу Трану Пятнадцатому. В последнее время у стражи благонамеренности и мафии наметилась взаимовыгодная смычка. Обмен сведениями, услугами и так далее. Руководство стражей спокойствия этим крайне обеспокоено, а сделать пока ничего не может. В любой государственной иерархии тайная полиция стоит выше уголовной. В общем, намечаются процессы, которые нам надо вовремя отслеживать.

— Понятно. Да я шутил насчет Юхра. Пускай живет.

— Ладно, о делах все, — подытожил Гур. — А как у тебя настроение?

— В каком смысле?

— Что-то ты не очень радуешься возвращению на родную планету.

— Не иронизируй. Просто я устал с дороги.

Гур потрепал его по плечу.

— Что ж, отдыхай. А я пойду, пора. Может, мне сегодня удастся раздобыть кое-что важное. Хвастать не буду, чтоб не сглазить.

— Удачу в обе руки, — пожелал Арч.

— Отсохни твой язык, — последовал столь же традиционный ответ.

Откинув дверную щеколду, Гур обернулся через плечо.

— Напоследок маленький совет. У меня нет привычки теребить ухо. Отвыкай, дружище.

— Лучше ты привыкни.

— Арч, это кроме шуток.

— Хорошо, учту. А ты отвыкай говорить через плечо. На Тхэ это дурная примета.

Склонность к приметам и суевериям процветала в среде разведчиков, как всегда водится у людей, чья жизнь связана с риском и зависит от удачливости.

Гур ушел. Арч растянулся на койке и настроился на пятичасовой сон — ровно столько, чтобы успеть потом перекусить и вовремя нанести визит Лиму Алаягати.

Когда он вышел из дома, на улицах уже царили обыденные толчея и сутолока. К окошечку каждого распределителя стояла длинная угрюмая очередь. То и дело приходилось увертываться от увесистых кошелок, которыми прокладывали себе дорогу сквозь толпу остервеневшие дородные тетки. С напускной меланхолической отрешенностью прохаживались воры, намечающие жертву. Патрули стражей спокойствия рассекали людскую массу, как ледоколы: перед ними расступались в инстинктивном испуге все, от мала до велика.

Вставляя жизняк в гнездо на турникете, Арч внутренне поежился, косясь на непроницаемо тупое лицо часового с пневматическим штуцером в руках. Инспектор Таг Хли Сорононо Па являлся электронной фикцией, вымышленным человеком, чей жизненный путь был сфальсифицирован и введен в компьютерную сеть сотрудниками Разведки. Несколько лет просуществовал этот кибернетический призрак, прежде чем его стали использовать для реального прикрытия. Таких подставных лиц, проживавших преимущественно в компьютерных недрах и время от времени появлявшихся в обличье живого человека, насчитывалось около тридцати. До сих пор суперкомпьютер ни разу не обратил внимания на этих странных людей, невесть откуда взявшихся среди пятимиллиардного населения планеты. С другой стороны, рано или поздно он мог сопоставить противоречивые данные и дать команду спокам или страблагам разобраться в парадоксальности бытия этих призраков, к примеру, того же инспектора Сорононо. До сих пор таких случаев не наблюдалось. Очевидно, от провала спасало то, что компьютерная логика отличалась некоторым простодушием, или же то, что суперкомпьютер, занимаясь стратегическим планированием, не слишком обременял себя мелочами.

Так или иначе, Арч беспрепятственно проследовал в соседний квадрат, а турникет не закрылся и не подал сигнал тревоги. Но по проводам в подземелье, где размещался суперкомпьютер, ушла информация о том, что в такой-то день и час из квадрата Н6 в квадрат Н5 проследовал инспектор Сорононо, и это сообщение подлежало хранению в магнитной памяти до тех пор, пока не придет весть о кремации тела индивида по имени Таг Хли Сорононо Па и соответствующем упразднении его жизненных лимитов.

Районный пахан Алаягати жил в новом доме улучшенной планировки, какие предназначались преимущественно для чиновников высоких рангов, выстроенном из облицованных глазурной плиткой панелей, с дюралевыми наружными лестницами и площадками. Занимал он двухсполовинойкомнатную каюту на втором ярусе, и надо думать, его недавнее новоселье не обошлось без крупных взяток жилищной администрации.

Он открыл дверь, не спрашивая, кто там, и не заглядывая в глазок, что мог себе позволить только смелый и уверенный в своем могуществе человек.

— Вы Сорононо?

— Да.

— Входите.

Портовый прощелыга Юхр преобразился в респектабельного, барски надменного Лима, шрам на подбородке скрылся под короткой ухоженной бородкой, в расстегнутом вороте модного радужного тренировочного костюма красовалась массивная золотая цепь из плоских звеньев, отличительный знак пахана. Через продолговатую прихожую-кухню он провел гостя в отлично обставленную комнату с мягкой лежанкой во всю длину стены, шикарным телевизором, полагавшимся лицам не ниже пятого ранга, и циновками ручной работы на полу. Словом, Алаягати жил на широкую ногу, ничуть не скрывая свое завидно высокое положение. К тому же он не походил на зарвавшегося недоумка, видимо, ему действительно некого было бояться.

— Для начала предъявитесь, — потребовал он, садясь на лежанку и придвигая столик, где валялся портативный считыватель, какими снабжают уличных патрульных.

Арч уселся рядом, невозмутимо подал жизняк. Алаягати вставил его в гнездо и переписал данные с экранчика в блокнот.