– Ты всегда такой шутник, – расхохотался Вилкокс.

– Я словно вернулся на много лет назад. Хотя о том времени я бы предпочел не говорить.

– Уж мне ли не знать, – усмехнулся Вилкокс. Он осмотрелся по сторонам, потом взглянул на часы, висевшие на стене за барной стойкой. – Я на мели. А тебе удалось что-нибудь спасти?

– Осталось всего несколько тысяч, кое-какая недвижимость, но… основная часть тоже сгинула вместе с чертовой интернет-компанией.

– Не проболтаться бы о нашей встрече во Флориде, – сказал Вилкокс.

– Верно, – ответил Дрисколл. – По ночам я почти не сплю. Вырубаюсь часов в десять, потом просыпаюсь и размышляю о своем положении. До сих пор не могу в это поверить. Помню, как однажды Ронни Джерси сказал мне: «Тони, учись у игроков, которые приходят сюда изо дня в день. Может, тебе когда-нибудь и повезет, но на один выигрыш придется десять неудач. Глупо выкидывать деньги, заработанные с трудом». Черт подери! Наверное, мы все спятили. Я вбухал в эту проклятую компанию все, что имел.

– Точно. Когда инвестиции не удвоились, а утроились, нам стало мало, так? Мы с тобой два кретина.

Вилкокс опустошил бокал мартини и сунул в рот оливку.

– Помню, как-то раз нам с Ронни попался стопроцентный чемпион. В то время ведь в букмекерских конторах не было телевизоров – мы слушали трансляцию по радио.

– Только не начинай свои байки про Ронни Джерси, – застонал Вилкокс. – Я этого не вынесу.

– Нет же, просто я хочу сказать…

– Я все это уже слышал, тем более что сегодня у меня скверное настроение.

– Ну извини, что я вообще на свет появился.

Пару секунд они сидели в тишине, затем Дрисколл окинул взглядом костюм Вилкокса:

– К чему тебе такая яркая атласная подкладка?

– Нравится.

– Претенциозно, не находишь? Но покрой хорош. Жаль, что эти отвернутые манжеты испортили весь вид.

– Я просил сделать именно такие манжеты! – фыркнул Вилкокс.

– И во сколько тебе обошелся костюмчик? Признавайся!

– У меня было тридцать с лишним миллионов. Считаешь, я задумывался, во сколько мне обойдется гребаный костюм? Давай сменим тему.

Дрисколл отпил вина, затем вернул бокал на фирменную салфетку и достал тонкую сигару:

– Будешь?

– Нет. Хочешь еще выпить?

Дрисколл замешкался, потом кивнул, и Вилкокс махнул бармену.

– Знаешь, тот заезд…

– Тони, я же сказал, что не хочу ничего слышать о чертовом Ронни и его букмекерских конторах.

– Я говорю не о прошлом, а об Аскоте. Скакун Полковника с легкостью взял первое место. Этот Флэш-Рояль устроил переполох. Его зовут Флэш-Рояль.

– Ненавижу, когда ты так делаешь, – сказал Вилкокс. – И всегда делал. Повторяешь все по два раза.

– Не повторяю. Нет, не повторяю.

– Только что повторил.

– Не повторил. Нет.

– И опять!

Дрисколл скользнул взглядом мимо Вилкокса, затем придвинулся к нему ближе:

– Он здесь. Черт, и выглядит отлично. Видишь, как он разговаривает со швейцаром?

Вилкокс развернулся и заметил де Джерси, возвышавшегося над другими людьми в фойе на целую голову. Его крупную фигуру в коричневой фетровой шляпе и коричневом твидовом костюме трудно было не заметить. Он выглядел как человек, профессионально занимающийся скачками, а клетчатая рубашка и коричневые броги дополняли образ. Де Джерси прошел в ресторан, скрывшись из виду.

– Что он делает? Разве не собирается подняться в номер?

– Похоже, решил пообедать.

Вилкокс и Дрисколл взглянули в сторону входа в ресторан «Ритц» и разглядели де Джерси, беседовавшего с метрдотелем. После он вернулся в фойе, словно собирался покинуть отель, но вместо этого он резко свернул к лестнице.

– Он идет наверх, – сказал Вилкокс.

– Что-то он суетится, да? – тихо сказал Дрисколл. – Зато как легко взлетел по лестнице. Полагаю, нам тоже пора. Как всегда, разделимся?

В просторном номере, обставленном элегантной мебелью в стиле эпохи регентства, на окнах висели тяжелые золотые гардины. На полированном столе из красного дерева стояли тарелки с лососем, сыром и огромная миска фруктового салата со сливками. Де Джерси как раз открывал шампанское, когда в дверь постучали и внутрь зашел Вилкокс.

– Тони поднимается, – сказал он, закрывая дверь. – Хорошо выглядишь. Наверное, все благодаря верховой езде.

– Ты и сам в отличной форме, – ответил де Джерси. – Я сожалею, что все так обернулось.

– И я.

Когда повисла пауза, де Джерси выдернул пробку и опустил бутылку в ведерко со льдом. Потом он пересек комнату и обнял Вилкокса:

– Рад видеть тебя, Джимми.

– Много воды утекло, а?

Де Джерси нарушил трогательное мгновение, налив Вилкоксу шампанского. Тот принял бокал, и в ту же секунду в номер вошел Дрисколл:

– Черт вас раздери, мои колени… честно, я разваливаюсь на части. Поднялся на второй этаж и уж думал было, что схлопочу инфаркт. – Он пожал руку де Джерси. – А ты все тот же красавчик. Меня вот годы не пощадили.

Из их троицы Дрисколл больше всех внешне соответствовал своему возрасту.

Де Джерси вручил ему бокал шампанского и поднял свой:

– Мне бы очень хотелось встретиться при иных обстоятельствах.

Мужчины выпили, а когда де Джерси сел на диван, Вилкокс и Дрисколл последовали его примеру. В спокойной атмосфере номера они немного поболтали о женах и детях, затем перекусили, радуясь своему воссоединению. Дрисколл поздравил де Джерси с победой на Королевских скачках.

– В следующий раз мы возьмем дерби, – воодушевленно сказал де Джерси. – Он сделает это. Такого жеребца у меня еще не было. – Внезапно он повернулся к Дрисколлу. – Ты помнишь кого-нибудь по имени Гарри Смедли? Он подошел ко мне на ипподроме, сказал, что мы вместе учились в школе, но я совершенно не могу его вспомнить.

Дрисколл вытер рот салфеткой.

– Гарри Смедли. – Он на миг призадумался. – Да, я его помню. Он учился вместе с нами в единой средней школе, то есть со мной. Не знаю, был ли ты с ним знаком. Он учился на год младше меня. Щуплый такой паренек с большой головой.

– Я по-прежнему его не помню, – сказал де Джерси.

– Может, и не вспомнишь. Хотя ты должен помнить его мать Морин. Боже, она была безнадежна. Твой отец пытался ее образумить. Если утром она получала пособие, то к вечеру уже все проигрывала. Ронни пытался пресечь ее азарт к скачкам. Она приходила каждый день, как только открывались двери, и ставила шиллинг на тройное пари. Знала все правила. Непробиваемая дамочка. – Дрисколл взмахнул вилкой. – Кстати, она была возле стойки, когда пришли громилы с кувалдой.