– Всегда горько, когда погибает друг.

Этой ночью я положила голову на грудь Фила ипрошептала:

– Зачем ты пялился сегодня на Ксюху? Я такнеудобно себя чувствовала... Это оскорбительно. Она, наверное, злорадствовала,ведь я убеждала ее, что у нас с тобой все очень серьезно.

– У вас, у баб, такая дружба странная, как угадюк. Одна другую на груди пригреет, пока та ее не укусит, и называет этодружбой. На хрен ты, вообще, эту истеричную дуру притащила?

– Ты говоришь про баб, а я не баба и никакогоотношения к ним не имею. Кстати, ты не ответил на мой вопрос. Зачем ты смотрелна Ксюхину грудь? Ты хоть понимаешь, как унизил меня?

– А почему я не могу смотреть на чужие сиськи?Я что, не мужик, что ли?!

Ответ Фила поверг меня в шок.

– Фил, ты что говоришь?

– То, что я устал гасить в себе нормальныемужские инстинкты! Тебе кто-нибудь говорил, что все мужики полигамны и чтоодной женщины им всегда мало?

– А для чего же тогда на свете существуетлюбовь?

– Для собственного успокоения! –неожиданно рассмеялся Фил.

– Ты просто пьян, – пыталась я непринимать близко к сердцу слова Фила.

– Я пьян, но я еще очень сильно от тебя устал.

– Я что-то сделала не так? – спросила я,задыхаясь от душевной боли.

– Меня начинает напрягать твое присутствие.

– Фил, ну что ты несешь? Я же люблю тебя. Тыдаже не представляешь, как сильно я тебя люблю!!!

– Ольга, я начал уставать от твоей любви. Онаменя давит! Мне реально тяжело тащить этот груз. Не делай из меня идола. Пойми,я нормальный мужик, и мне, как любому нормальному мужику, хочется разнообразия.Ну не может мужик всю жизнь трахаться с одной и той же женщиной. Не может! Унего тогда все функции просто угаснут, и он станет импотентом!

– Фил, но ведь и в сексе с одним партнеромможно искать что-то новое, постоянно открывать друг друга.

– Оля, ну что там можно открывать, если я знаютвое тело вдоль и поперек?! Ты хоть звездочкой ляг, но ничего нового я у тебяне найду. Те же сиськи, та же задница...

Эти слова прозвучали словно пощечина, и ясжалась от обиды.

– Фил, ну а как же любовь? – задала явопрос, с трудом сдерживаясь от рыданий.

– Оля, да ты сама хоть знаешь, что это зачувство?

– Конечно, знаю. Я же тебя люблю.

– Все вокруг твердят: любовь, любовь, а самини хрена не знают, что это такое. Люди прикрываются этим красивым словом, какширмой, чтобы спрятать однообразие, предсказуемость и скуку своей жизни.

– Когда любишь, то никто больше не нужен.Просто я люблю тебя больше, чем ты меня, – сделала я суровый, но честныйвывод.

– Оля, это твои проблемы. Когда любишь, ничегоне требуешь от объекта любви. Поэтому люби себе на здоровье, только ничего отменя не требуй.

Фил слегка от меня отстранился, потянулся засигаретой и закурил прямо в кровати.

– Мне постоянно приходится врать, чтобы тебяне обидеть и не сделать больно.

– И в чем же заключается твое вранье?

– В том, что я не могу посвятить себя одномучеловеку. Я не могу любить одну и ту же женщину всю жизнь. Для меня этопротивоестественно. Мне нужна постоянная острота чувств, новизна ощущений.Понимаешь, от долгих отношений я выть начинаю от скуки. Думал, с тобой что-тоизменится, но нет – все повторилось. Мне нравится азарт погони,непредсказуемость, секс с разными женщинами, наконец. Ну не создан я для любвидо гроба! С постоянной партнершей все слишком обыденно. Я хочу свободы, а тыменя все время ограничиваешь. Ну что ты мне названиваешь каждый час?

– Я просто очень скучаю.

– Что ты вечно прислушиваешься и замираешь,как только зазвонит мой мобильный? А если поймешь, что звонила девушка, тоначинаешь допытываться, кто она такая, дуться и грузить меня подозрениями. Тыдостала до самых печенок, считая, что у меня должен вставать только на тебя и явсю жизнь должен тобой восхищаться.

– Фил, какие жуткие вещи ты говоришь... Дайбог, чтобы никто и никогда не сказал тебе подобного.

– Если хочешь, то люби меня таким, как я есть,только не дави на меня своими понятиями о любви и вытекающими отсюдазапретами, – не слушал меня Фил и говорил дальше:

– Мне, честно говоря, насрать на эти твоиромантические бредни. Я буду трахать кого мне хочется и когда мне хочется,радоваться жизни, пока я молод.

– Я думала, ты нагулялся.

– Когда мне будет пятьдесят, тогда, можетбыть, нагуляюсь. Твой богатый козел не успокоился, когда ему было подсемьдесят, и изменял жене с тобой. А ты хочешь, чтобы я нагулялся тогда, когдамне нет еще и тридцати...

– Нормальные мужчины гуляют так, чтобы ихлюбимые об этом не знали. Они боятся причинить им боль...

– Ты хочешь, чтобы я тебе врал?

– Но своей правдой ты наносишь мне сильнуюболь.

– Извини, но я так устроен.

– Устроен думать только о себе, но не обо мне.

– Оля, а почему я должен о тебе думать?! Утебя своя голова есть на плечах.

Я вытерла слезы и заговорила:

– Фил, тебя никто и никогда не будет любитьтак, как люблю я. Со временем ты все равно поймешь, что мы связаны с тобойнавсегда.

– Оля, только не надо красивых фраз, –перебил меня Фил.

– Я понимаю, что ты боишься лишиться свободы ине хочешь иметь передо мной обязательств. Но я наберусь терпения и буду ждать.

– Чего? С моря погоды?

– Того момента, когда ты созреешь для семейнойжизни.

– Оля, ты прикидываешься или правда непонимаешь всю серьезность ситуации? До тебя не доходит, что недогулявший мужиквсегда возьмет свое. У тебя что, такие крепкие нервы? Я буду гулять, а тызакрывать глаза на мои похождения? Да ты не выдержишь и все равно убежишь.Пойми, я не готов отказаться ради тебя от своих принципов и старых привычек.

– Но ведь до сегодняшнего дня все было хорошо?

– Было, но все хорошее когда-то заканчивается.

Я села на кровати, положив голову на колени, итихо спросила:

– Фил, к чему весь этот разговор? Чего ты отменя хочешь?

– Я хочу, чтобы ты забрала свои вещи и уехалажить к себе, – ошарашил меня Фил жестокой новостью.