Сэм присвистнул, качая головой, не сводя взгляда с женщины на экране.

— Вот это мой тип женщины. Великолепна. Какой огонь, какой темперамент. Готов поспорить, в постели она очень горяча.

Грейс шикнула на него:

— Я хочу послушать. Наверное, нам нужно встретиться с этим Итаном и его невестой-рейнджером и узнать, что им известно.

Но канал прервал интервью экстренным выпуском новостей. Одной из жертв нападения оказался Карсон Фуллер, «финансовый магнат недвижимости Майями».

Сэм фыркнул:

— «Финансовый магнат», твою мать. Тут скорее подойдет «финансовая акула». Фуллер часто заключал незаконные сделки покупки земли и всегда выходил сухим из воды. В Джорджии поговаривали, что он заключил новое соглашение с группой вампиров. Наверное, даже с самим Воносом.

Грейс выключила компьютер и закрыла крышку, напряженно думая.

— Разве это не забавно? Если за этим нападениями одичавших оборотней стоит Вонос, а этот Фуллер наколол его при покупке земельного участка, то убить наглеца не составило труда. Но речь шла о наркодилерах. Фуллер и этим промышлял?

— Неа, он занимался лишь недвижимостью. И продавал уже чисто и законно. Просто действовал он подчас не слишком законно.

Грейс почувствовала Алексиоса до того, как услышала и увидела его. По ее спине побежали мурашки, и она задрожала. Если она вскоре не сможет это контролировать, то окажется еще в худшем положении, чем прошлой ночью.

— Кто действовал незаконно? — спросил воин, стоя на пороге, глядя на них с отвращением. Он сложил руки на своей широкой груди и, прищурившись, смотрел на Сэма.

— Разве тебе нечем заняться?

Сэм улыбнулся и, как ни в чем не бывало, обнял Грейс за плечи.

— О, мы с этой девчушкой обсуждали вампиров и кошек, — сказал он с ярко выраженным южным акцентом. — Не стоит занимать этим твою красивую голову.

Сэм вот уже три дня доставал Алексиоса и явно получал удовольствие, хотя Грейс совершенно не понимала, почему он это делает. Она лишь знала, что ей начинает надоедать такое поведение.

Алексиос не шевелился, но вдруг стал занимать больше места в комнате. Он красноречиво косился на руку Сэма, словно не прочь был бы отрезать ее своим кинжалом.

— Наверное, мне бы следовало обсудить это вместе с вами, ведь я — ваш союзник.

До Грейс, наконец, дошло, хотя она не знала, смеяться ей или плакать из-за своей недогадливости. По какой-то странной причине, Сэм пытался заставить Алексиоса ревновать, и, что еще более странно, это сработало.

Он сбросила руку Сэма со своего плеча и посмотрела на них обоих.

— Прекратите. Сейчас же. Не знаю, какую дурацкую игру вы затеяли, но я сейчас не в том настроении, чтобы играть роль яблока раздора.

И тут она накинулась на Сэма:

— Ты же по возрасту мне в отцы годишься, милостивый Боже! Что ты пытаешься доказать?

Сэм улыбнулся и, широко раскинув руки, словно говоря «Кто? Я?», кивнул сторону Алексиоса.

— А ведь он по возрасту мог бы уже быть твоим прапрапрадедушкой, если он правду говорил об Атлантиде.

— Ты… я… — лепетала Грейс, не зная, что сказать, как тут Алексиос повернулся и вышел из комнаты, бросив напоследок:

— Твоя подруга Мишель ищет тебя. Я подумал, что передам это сообщение до того, как в силу своего преклонного возраста позабуду об этом.

Он вышел в коридор, направляясь во двор и бормоча что-то о яблоках.

Сэм согнулся вдвое от хохота.

— Так забавно донимать этого парня! — сумел выдавить он.

Грейс положила руки на бедра и раздраженно посмотрела на приятеля.

— Зачем? Зачем ты хочешь вывести из себя нашего лучшего тренера и сильного союзника? Ты же понимаешь, как он важен для нас теперь, принимая во внимание то, что мы узнали об Атлантиде?

Сэм вытер глаза, продолжая хихикать.

— Да, солнышко. Я знаю, почему он так необходим нашему отряду. Но я также понял, как важен он для тебя. Я видел, как вы двое вот уже три дня ходите вокруг да около, как канюки[15].

— Канюки? Ух ты! — она ударила рукой по груди. — Успокойся, сердечко. Когда ты, Сэм, начинаешь отпускать комплименты…

— Ладно. Озабоченные канюки. Я видел вас на ринге прошлой ночью до ужина, Грейс. Просто удивительно, что старый форт не сгорел дотла от жара и искр, которые так и летели от вас двоих. Я почти опасался, что найду вас трахающимися в твоей спальне поутру.

Она густо покраснела и прошла мимо него, стараясь уйти из этой комнаты, внезапно ставшей слишком тесной.

— Этого не было. И вообще, это не твое дело. И пожалуйста, оставь беднягу Алексиоса в покое.

Он вышел вслед за ней во двор, снова усмехаясь:

— Этот парень вовсе не бедняга. Он один из лучших бойцов, — и один из лучших мужчин, которых я когда-либо встречал, а это о многом говорит. Грейс, я считаю, что если кто и достоин тебя, то только Алексиос.

Она ускорила шаг, не ответив на это вопиющее замечание. Она не могла ответить. То, что Алексиос ее заслуживал — не вопрос. А вот то, что он не был заинтересован в том, что сама Грейс могла предложить, — вот это проблема. Прошлой ночью на ринге они лишь играли, ничего больше. После того, как она чуть не обезумела от желания и потребности, он вдруг пропал.

Поцеловал ее в лоб, Святой Петр! Она улыбнулась, подумав о «Петре». В любом случае, это не было. Она пыталась убедить себя всю ночь, что хотела его поцелуя.

Отбросив мрачные раздумья, она подняла лицо к яркому утреннему солнечному свету.

— Грейс! Чудесно! Давай позавтракаем где-нибудь с парнями, — предложила Мишель, идя под ручку с Алариком, словно они прогуливались по Букингемскому Дворцу.

Грейс невольно улыбнулась. Вот с Мишель так всегда. Все ее любили. Даже грозные атлантийские верховные жрецы, если судить по полуулыбке на лице Аларика.

— Нет времени, — рявкнул Алексиос. — Грейс нужно тренироваться, если она уже покончила с общением.

Девушка сжала руки в кулаки, готовая ударить его прямо в лицо, но тут поняла кое-что и покраснела теперь уже совершенно по другой причине. Он ревновал. Он ревновал.

Она ослепительно улыбнулась ему, впервые за все эти месяцы не тревожась. Мужчины просто так не ревнуют, не чувствуют это этого к женщинам, с которыми хотят просто поиграть.

— Алексиос прав, — сказала она, улыбаясь. — Мишель, ты иди с Алариком. У нас здесь много работы. Я потом найду тебя, и мы вместе поужинаем, идет?