– Адам, может, покажем этой леди, какие мы животные?

– Нет! – Мария отбросила руку Фредди. – Не смейте меня трогать! Дайте мне уйти.

И опять раздался омерзительный смех. А потом она увидела, как Адам стал распускать ремень. Фредди же снова схватил ее за плечи. Собравшись с силами, Мария сбросила с плеч руки Фредди и, резко развернувшись, бросилась бежать. Но Фредди тотчас же нагнал ее и ухватил за руку. Она хотела закричать, но вдруг услышала знакомый голос:

– Отпусти ее – или я перережу тебе глотку!

Адам медленно повернул голову и замер, словно окаменел.

– О Господи… – выдохнул он.

Мария проследила за его взглядом и увидела Сэма, стоявшего шагах в тридцати от них. Сэм был мрачен, как грозовая туча, и его черные глаза сверкали в лунном свете. На нем был новый камзол, который Мария дошивала накануне. В руке же он держал кинжал – подарок Пола.

– Господи, Фредди, это призрак… – прошептал Адам.

В следующее мгновение Сэм двинулся в их сторону. Фредди с пронзительным воплем отскочил от Марии и скрылся во тьме. Адам же топтался на месте, безуспешно пытаясь застегнуть бриджи.

– Еще один шаг – и ты покойник, – проговорил Сэм.

Он приблизился к Адаму и окинул его презрительным взглядом. Адам все еще пытался подтянуть бриджи.

– Не трудись, они тебе не понадобятся, – ледяным голосом проговорил Сэм.

– Пожалуйста, сэр, не сердитесь. У меня и в мыслях не было ничего такого… Клянусь, я…

– Заткнись, скотина!

Адам плакал, не стесняясь слез. Сэм же обошел вокруг него, оглядел с ног до головы. И тут Адам понял, что его судьба уже решена, понял, что пощады не будет. Слезы потоками струились по его грязным щекам; он закрыл глаза, но тут же открыл, услышав отдаленный гул голосов. Пират тоже услышал голоса; его губы растянулись в дьявольской усмешке.

– Похоже, у нас здесь скоро будет веселая компания, не так ли, приятель? – Сэм пристально смотрел на Адама; его пальцы поглаживали инкрустированную драгоценными камнями рукоять кинжала. – Кажется, ты намеревался кое-что продемонстрировать. Думаю, ты покажешь это своим приятелям. Уверен, что они должным образом оценят твои достоинства. Ты со мной согласен? – Сэм снова усмехнулся. – Что же касается меня, – он принялся поглаживать свою аккуратную бородку, – то я с удовольствием посмотрю на столь увлекательный спектакль.

Адам в ужасе смотрел на пирата. Тот усмехался и поигрывал кинжалом.

– А сейчас спускай свои штаны.

– Что?!

– Ты прекрасно слышал. Спускай!

И тут Адам все понял. Его лицо сделалось пепельным.

– Нет, сэр! Пожалуйста, не надо! Умоляю вас…

– Мария, дорогая, отвернись, пожалуйста, – с невозмутимым видом проговорил Сэм. И тотчас же закричал громовым голосом: – Я сказал, снимай их, ты, вонючая свинья!

Мария отошла подальше в лес. Колени у нее подгибались, руки дрожали. Она слышала рыдания Адама, затем услышала треск материи… А потом вдруг раздался громкий смех Сэма, и послышались крики людей, которых привел Фредди.

– Твои приятели скоро будут здесь, – проговорил Сэм. – С твоей стороны было бы невежливо заставлять их ждать. Иди и покажи им то, что ты собирался продемонстрировать мисс Холлет.

– Пожалуйста, сэр…

– Черт возьми! Ты хочешь, чтобы я потерял терпение и прямо здесь кастрировал тебя?

В воздухе блеснул нож, но Адам уже бросился бежать, и его леденящие кровь вопли могли бы разбудить даже мертвого. Рубашка же беглеца, словно парус, развевалась над его голым задом.

Со стороны дороги послышался громкий мужской хохот, затем – отчаянный визг женщин.

Сэм усмехнулся и сунул кинжал обратно в ножны.

– Мария! – позвал он, но на дороге у него за спиной никого не было. – Мария! Где ты, девочка?

Шаги в подлеске, громкий вскрик – и тишина.

Мария лежала на траве. Лежала, заливаясь слезами и держась рукой за лодыжку. Она подняла голову. Ее губы дрожали; в широко раскрытых глазах застыл ужас.

– О Сэм… – Она громко разрыдалась. – Они… они… Он собирался…

– Я знаю, дорогая. – Он наклонился и взял ее на руки. Она была легче пера. Сэм убрал прядь с ее лица и, поцеловав в губы, прижался щекой к ее щеке. – Глупенькая… – прошептал он, и в его голосе были любовь и мольба о прощении.

Мария прижалась к широкой груди Сэма и обвила рукой его шею. Она не спрашивала, куда он несет ее. Ей было все равно. Главное, что он был с ней рядом и она была в безопасности, под его защитой.

Раз жизнь дарю тебе,

Ответь мне тем же:

Мне подарив свою.

Браунинг

Ветви цеплялись за звездное небо, и кусты ежевики рвали их одежду. Сэм шел, огибая болота, избегая топких мест, откуда поднимались зловонные испарения. Камыш и осока затрудняли движение, высокая трава хлестала Марию по ногам, но Сэм ни разу не остановился, пока они не достигли зеркальных вод Биллингсгейтской гавани.

Он пронес ее по пляжу прямо к причалу, белевшему в темноте. В гавани спали лодки, озаренные звездным светом. Ночную тишину нарушали лишь шаги Сэма – под его ногами скрипели доски причала. Наконец он остановился, и снова воцарилась тишина.

Сэм крепко прижимал к себе Марию, и она слышала, как дыхание с шумом вырывается из его легких, чувствовала, как вздымаются мускулы на его широкой груди. Отдышавшись, он проговорил:

– Ты не собираешься отчитать меня, излить свой гнев? Я знаю, что заслужил это. Все, что угодно, только не тягостное молчание.

– Что я должна тебе сказать?

– Не знаю. Должно быть, в твою хорошенькую головку приходят самые разные мысли обо мне. Выскажи их. Не держи все в себе. Я вытерплю…

– Боюсь, что все мои мысли только ранят твою гордость, поэтому я лучше промолчу.

– Мне кажется, что с меня надо сбить спесь.

– Нет, ты этого не заслуживаешь.

Сэм задумался. Он прекрасно понимал, что Мария в обиде на него, и ему хотелось, чтобы она отругала его, сделала ему больно. Возможно, это смягчило бы его вину… Но Мария смотрела на него с улыбкой, и в глазах ее была любовь. Наконец он осторожно опустил ее на доски причала.

– Ты видел лицо Адама? – Мария снова улыбнулась. – Я была уверена, что он умрет от страха. О, Сэм, если бы ты только увидел себя! Ты был страшнее самого дьявола!

Сэм погладил свою бородку.

– Я и сейчас такой? – спросил он с усмешкой.

– Конечно! Неудивительно, что Адам принял тебя за привидение. Теперь ты станешь легендой.