— Ты сошла с ума? — медленно спросил Гвидо.

— Нет, — сдержанно ответила Корделия. — Просто сегодня утром я получила вот это...

Он посмотрел на ее протянутую руку, изумленно подняв брови.

— Так что если ты считаешь, что моя сдержанность опозорила тебя перед друзьями, то теперь поймешь, что тебе еще повезло, — дрожащим от напряжения голосом сообщила Корделия.

Гвидо бросил на нее испепеляющий взгляд, но по-прежнему не сделал попытки подойти и посмотреть, что она держит в руке. Он даже не глянул в ту сторону.

— Ах, вот как, — насмешливо произнес он с оттенком холодного упрека. — Оказывается, ты лгала, отказываясь признать, что что-то случилось. Но я все-таки намерен принять душ.

— Душ?!

— А у тебя есть пятнадцать минут, чтобы организовать возврат моих вещей, — спокойно добавил он. — Думаю, ты догадываешься, что произойдет в противном случае.

И он стал неторопливо подниматься по лестнице. Корделия ринулась следом.

— Значит, ты наконец решила объяснить, почему ведешь себя, как доведенный до отчаяния ребенок, и вымещаешь на мне свое раздражение, — спокойно произнес Гвидо.

— Хватит поучать меня! — гневно воскликнула Корделия и швырнула смятые фото и газетную вырезку ему под ноги. — Вот! Не хочешь полюбоваться?! Теперь тебе все понятно?

Гвидо наконец соблаговолил взглянуть в сторону фотографий, одна из которых легла на ковер изображением вверх, но не нагнулся, чтобы поднять их.

— О чем ты говоришь? — пожал плечами он.

И тогда Корделия ударила его. Она не собиралась этого делать, но в какой-то момент просто не смогла сдержаться.

Гвидо настолько не ожидал пощечины, что даже пошатнулся и схватился за перила. Но он быстро пришел в себя и железной хваткой схватил ее за запястья.

— Господи! Ты совсем разума лишилась? — крикнул он. — Какая тебе разница, с кем я спал до свадьбы?

Его ничем не проймешь, в отчаянии подумала Корделия.

— Ты провел с ней неделю после нашей свадьбы! — бросила она ему в лицо.

Гвидо молча отпустил ее руки и, присев на корточки, подобрал фото и вырезку.

— Черт возьми, откуда это у тебя? — спросил он выпрямившись. — Пожалуйста, успокойся и расскажи мне, как тебе удалось достать эти фотографии.

Корделия, взяв себя в руки, рассказала ему о послании на зеркале и о статье в журнале.

— А фотографии? — настойчиво спросил Гвидо.

Он сохранял невозмутимый вид, однако ходившие под бронзовой кожей желваки выдавали его нараставший гнев.

— Их я обнаружила сегодня в своей сумке. Гвидо сжал пальцы, и смятые снимки упали на ковер. Он резко отвернулся и торопливо зашагал вниз по лестнице, словно приняв какое-то решение.

Корделия увидела, что он подошел к телефону, набрал какой-то номер и заговорил на итальянском.

— Что ты собираешься делать? — требовательно спросила она.

— Гильельмо займется этим грязным вторжением в нашу личную жизнь и найдет виновного, — отчетливо произнес Гвидо и посмотрел на нее с грозным видом. — Тебе следовало сразу рассказать мне об этом! Если кто-то из моих служащих позволил себе наглость участвовать в этом, он будет жестоко наказан! Неудивительно, что ты потеряла голову.

— Я не просто расстроена, Гвидо, я...

— Ты не могла выразиться яснее, когда ударила меня... и я догадался, что произошло что-то очень серьезное. В гневе ты очень похожа на итальянку, Корделия. — Гвидо вздохнул, глядя на нее с мрачным изумлением. — И я могу понять и простить твой поступок. Удивительно, как тебе удавалось сохранять самообладание весь день.

— Неужели ты надеешься заморочить мне голову этой пустой болтовней? — вскричала Корделия, которую взбесил его снисходительный тон. — Ты что, считаешь меня полной дурой?

— Эти фотографии могли быть сделаны не позже, чем год назад, — холодно ответил Гвидо. — Об их существовании я, к сожалению, узнал только после публикации и сразу же потребовал дать опровержение. И если я предпочел обсудить это дело не с тобой, а с моими адвокатами, то только потому, что оберегал твои чувства.

— Мои чувства?! — недоверчиво переспросила она.

— Я не хотел, чтобы этот грязный листок, который называет себя газетой, заставил тебя почувствовать себя униженной! И еще, — задумчиво продолжал Гвидо, — я не могу поверить, чтобы Жаклин была как-то замешана в этом. Не такой она человек, да и расстались мы с ней по-хорошему. У кого-то еще есть причины выбрать тебя объектом травли... Кто это может быть?

— Эугения! — невольно вырвалось у Корделии. Он сжал губы.

— Чушь!

— Да ты и впрямь меня за дурочку держишь! — разразилась нервным смехом она.

— Я все объяснил тебе, — нахмурился Гвидо, — и хватит об этом. Если ты мне не веришь, я могу показать тебе газету, в которой было опубликовано опровержение. Говорю еще раз: я не виделся с Жаклин после нашей свадьбы!

— Ты мог подкупить фотографа, а редактора газеты запугать судом, — продолжала кипятиться Корделия. — Вот посмотри, на этих фото нет даты! Что им оставалось делать, как не извиниться!

— Значит, ты обвиняешь меня во лжи?.. — Судя по выражению его глаз, Гвидо даже не представлял, что она может осмелиться на такое.

— Ты сам говорил, что будешь делать все, что захочешь, — напомнила ему Корделия.

— Если бы я делал, что хотел, то ты сейчас валялась бы у моих ног, вымаливая прощение! — взорвался Гвидо. — Да как ты смеешь сомневаться в моих словах?!

— Оступившийся однажды — просто легкомысленный человек, но тот, кто повторяет этот поступок, — стопроцентный распутник! И я не собираюсь жить с тобой больше!

— Что ты имеешь в виду?

— Я была так наивна, что поверила тебе, когда ты сказал, что кто-то подлил тебе спиртное в стакан десять лет назад в ночном клубе, но не намерена выслушивать еще одну сказку, в которой снова фигурирует плоскогрудая блондинка, — печально сказала Корделия.

— Ты связываешь две истории, которые не имеют ничего общего.

— Ах, вот как? Тебе не нравится, что я тебе не верю? А ты не помнишь, как поставил меня в такое же положение? Кому ты тогда поверил, мне или Умберто? — напомнила она ему дрожащим от обиды и боли голосом. — Я уверена, что, если бы меня обвинили в том же самом еще раз, ты просто убил бы меня на месте, не слушая никаких оправданий!

— Значит, мы опять вернулись к этой чертовой стоянке... Я не верю тебе! — В его мрачных глазах зажглась ярость.

— Вот и я тебе не верю! — парировала Корделия. — И вообще, мы не настоящие муж и жена. У нас только деловые отношения.

— Заткнись и послушай меня! — заорал Гвидо, но она упрямо покачала головой.

— Я выполнила свою часть сделки...