Маркиз смолк, хмуро уставившись на племянника.

– Хорошо, дядя, – нехотя согласился виконт. – Я прерву это знакомство.

Базиль довольно кивнул.

Однако Дориан считал, что имеет право решать сам. В конце концов, ему уже не двадцать лет.

«Почему бы и нет?» – потешаясь, поддразнил внутренний голос.

– Почему бы и нет? – еле слышно проговорил Дориан. Простой флирт в рамках допустимого. В настоящий момент его сердце абсолютно свободно – оно свободно всегда, а общество Лоретты так притягательно. При столь авторитарных деде и брате мадемуазель де Мелиньи нуждается в самоутверждении. Почему бы не подыграть ей чуть-чуть? Дядя не узнает.

«А ты убежден, что сможешь остановиться вовремя?» – не утихал внутренний голос. К тому же гнев дядюшки не так уж страшен – страшнее месть графа де Мелиньи.

Но Лоретта… Как же Лоретта? Прелестная девушка во власти чудовища, в плену. Дориан улыбнулся. До вчерашней прогулки он был тверд. Но теперь…

Птица, угодившая в клетку. Птица, безнадежно жаждущая эту клетку покинуть. Дориан ведал за собою недостаток – тягу высвободить тех, кто запутался. Он и Жан-Люка пробовал спасти, но тот счел его слова нудными поучениями и не вслушался, кажется, ни разу.

«А тебе самому не пора освобождаться от давнишних иллюзий?..»

И сразу перед внутренним взором застыл образ Лоретты. Нет, не любовь, любви не бывает, – но влечение определенно наличествовало.

– Абсолютно удивительные глаза! – вымолвил Дориан вслух. Сил сознаться себе в том, что эти глаза отныне значат для него чересчур много, у него не было.

Он вообще не желал сейчас задумываться. Рассказанное дядей еще больше утвердило Дориана в его планах. Он не ставил себе миссионерскую цель, не думал примирять старинных врагов, да и не был убежден, что примирение необходимо. В конце концов, на первый взгляд граф де Мелиньи выглядел полным негодяем. Но Лоретте надлежало показать, что у нее есть право решать, собственный выбор. Возможно, тогда у нее хватит сил вылететь из ловушки, о которой она, кажется, даже не подозревает. К тому же теперь виконт мог в какой-то мере удовлетворить ее любопытство касаемо персоны святого отца Анри де Виллуана.

На сей раз Дориан отправился на бал особняком от дяди. Он сделал незначительный крюк и заглянул в Сен-Клу, где побывал в нескольких магазинах с дамскими безделушками. На улочке Форж он задержался не меньше, чем на час, придирчиво рассматривая товар, учтиво выставленный хозяином. Все было прекрасно, но не то. Не для мадемуазель де Мелиньи. Не для юной красавицы. Виконт так давно не делал подношений женщинам, что почти разучился выбирать дары.

Наконец его утомленный взор упал на роскошный веер. Золотистый, голубой, бирюзовый, белый цвета смешались в причудливом узоре. Изящная ручка с перламутровой инкрустацией. Превосходное качество. К тому же Дориану хотелось, чтобы веер подходил Лоретте, но никак не повторял геральдическую цветовую гамму дома де Мелиньи. Чтобы безделушка как можно вернее отражала ее собственные пристрастия и не могла быть отдана кому-то другому.

– Не хотите ли выгравировать вензель? – очень к месту поинтересовался торговец. Дориан кивнул.

Пока мастер выполнял заказ, виконт выбрал еще и пару чудесных перчаток из тончайшей ароматизированной кожи. За вчерашний день ему представилась отменная возможность оценить изящество маленькой ручки мадемуазель де Мелиньи. Дориан знал, какого размера должны быть перчатки, и не страшился ошибиться. Потом он отобрал еще несколько вещиц и попросил все это упаковать. Сложив подарки в седельную сумку, виконт с легким сердцем и впервые в хорошем настроении направился на бал.

Лоретта переживала непонятое чувство: все окружающие люди казались ей неискренними, музыка – искусственной и режущей слух, запахи – слишком приторными… Бал не доставлял обыкновенного удовольствия. Даже новое платье, то самое, в котором она хотела предстать перед виконтом де Бланко, не утешало. Не радовал и новый изумрудный гарнитур, дарованный Арсеном, – видимо, за вынужденное омовение в реке, хотя брат не имел к тому случаю никакого отношения. Наконец Лоретта не вытерпела и предложила Бланш на некоторое время вдвоем оставить общество. Беседуя, девушки отправились в комнаты Седрика – они размещались ближе, чем покои де Мелиньи.

– Какой ненормально тоскливый вечер, – заметила Бланш, падая в кресло.

– Ты права, – согласилась Лоретта.

Настроение девушки окончательно ухудшилось. Если быть откровенной, это произошло из-за отсутствия на балу виконта де Бланко.

– Я заметила, что ты кого-то высматривала, – обнаружила прозорливость и наблюдательность мадам де Лавуйе.

– О! – смешалась Лоретта.

– Ах, так это мужчина! – Бланш оживилась. – И кто он? Кто этот счастливец?

– Ты чересчур торопишь события, – решилась в конце концов Лоретта. – Мы познакомились совсем недавно. Его представил твой брат.

– Так это Дориан де Бланко! – вспомнила Бланш. – Он произвел на тебя впечатление?

– Мы ездили на прогулку вчера, – Лоретта попыталась не выдавать смятения.

– Теперь мне все ясно, – засмеялась Бланш. – Он в самом деле тебе приглянулся.

– Я не уверена… – Лоретта сидела, потупив взор и комкая платочек.

– Ах, это недурной признак! – Как и все молодые замужние дамы, мадам де Лавуйе обожала устраивать любовные и супружеские дела своих пока еще незамужних подружек. – Безусловно, Дориан небогат. Зато правдив, отважен, добропорядочен и красив. Даже чрезмерно красив. К тому же скоро он унаследует все состояние своего противного дядюшки. Так говорят.

Лоретта разом и порадовалась, и загрустила. С одной стороны, Бланш рассказала ей кое-что о виконте, а с другой стороны, такой практичный анализ смущал девушку. Все эти меркантильные темы… Это не имело совершенно никакого отношения к тому Дориану, что был с ней вчера на прогулке.

– Ну что ты, дорогая, – остановила подругу Лоретта. – Я же не предполагаю выходить замуж за виконта де Бланко. Моей рукой распоряжается дедушка.

– Ах, не предполагаешь! – Бланш участливо посмотрела на нее, но решила не продолжать беседу, встала, подошла к клавесину и откинула крышку. – Тогда давай разучим новую песенку…

Девушки попробовали петь. Хрипловатое меццо-сопрано Бланш твердо вело свою партию. Мадемуазель де Мелиньи путалась. Ей было тяжелее: она пробовала петь и в то же время читать с листа незнакомый аккомпанемент…

Прервав Бланш на полуслове, в покои вошел Седрик, а за ним – тут сердце Лоретты забилось, как бешеное, – виконт де Бланко. На сей раз он смотрелся превосходно: в простом и элегантном черном камзоле с серебром, в черных блестящих ботфортах. Эдакий романтический разбойник, только что скинувший маску.

– Вот видишь, друг мой, я же говорил тебе, что они уединились и сплетничают, – довольно констатировал Седрик. – Добрый вечер, дамы. Бланш, это ты привела мадемуазель де Мелиньи сюда? Я знаю, что нынче ты не в духе, но молоденькие девушки должны веселиться и танцевать на балу!