А Дилана очень интересовала эта новая Ундина. Да, конечно, поначалу он наблюдал за ней только потому, что она имела облик русалки, которую он знал и любил всю свою жизнь. Настоящая Ундина была прекрасным существом, добрым, но далеким от него. Да, они дружили, но она всегда жаждала быть кем-то другим, очутиться в каком-нибудь другом месте. А теперь Ундина оказалась совсем иной. Она просто искрилась энергией и любопытством. Она словно стремилась обнять океан целиком. Ее бесконечные вопросы звучали весело и ласково, и все это трогало тритона куда сильнее, чем он готов был признать.

Но ведь она была жительницей земли, напоминал себе Дилан. Она принадлежала суше; он принадлежал морю.

Дилан долго и терпеливо отвечал на бесчисленные вопросы, но вдруг отвлек ее от компании морских звезд и заставил всплыть на поверхность.

— Что… — начала было она, но посветлевшее перед рассветом небо сразу объяснило ей все. — Ох! А я и не думала, что так много времени прошло.

— Вот-вот рассветет, — сказал Дилан. Его лицо как будто застыло. — Ты должна вернуться на сушу.

Девушка кивнула, прикусив губу.

— Ты просто идеальный учитель. Спасибо.

Короткая улыбка Дилана согрела ее.

— Мы в океане говорим, что учитель может быть хорош лишь настолько, насколько хорош ученик.

— Ну надо же, еще одно совпадение! — усмехнулась Кики. — Мы на земле говорим точно так же!

Смех Дилана, низкий и мелодичный, разнесся над водой. Они все еще держались за руки, и Кики ладонью свободной руки хлопнула по воде, обрызгав тритона.

— Не слишком-то достойно учителя смеяться над ученицей!

Дилан попытался сделать серьезное лицо, но его глаза сияли, когда он склонил голову перед русалкой, как бы поддразнивая ее.

— Прости меня, моя принцесса. Для меня честь — быть твоим наставником.

Дилан собрался было легко и галантно поцеловать ее руку, но когда его губы коснулись кожи Кики, все веселые мысли вылетели у него из головы. Он судорожно вздохнул — ее кожа была нестерпимо мягкой, ее нежный аромат вскружил ему голову, и Дилан, не владея собой, перевернул ладонь Кики и прижался губами к ее запястью. Почувствовав, что она дрожит, он медленно поднял голову, боясь увидеть презрение в глазах Ундины. Но в ее взгляде он прочел страсть, а не отвращение. Тритон слишком хорошо знал, что не должен касаться принцессы, не должен позволять себе любить ее, но удержаться он не мог. Она смотрела на него так, что сердце тритона едва не разорвалось от счастья.

— Когда ты прикасаешься ко мне, — тихо сказала Кики, — я вся дрожу.

Все еще не отпуская ее руку, Дилан придвинулся чуть ближе, и теперь их тела почти соприкасались.

— Это потому, что я тебя пугаю? — спросил он. Может быть, он неправильно понял выражение ее глаз?… Сердце тритона замерло в ожидании ответа.

— Нет, — ответила она чуть слышно, как будто не дыша.

Очень медленно она подняла руку и коснулась его щеки. Ее пальцы скользнули по его шее, по плечу и замерли на груди. Тритон всем телом вздрогнул от ее ласки.

— Это потому, что я пугаю тебя? — шепотом повторила она его вопрос.

— Нет, — быстро ответил он. А потом посмотрел ей прямо в глаза, — Как тебя зовут?

Вопрос удивил Кики, и, не понимая, что имел в виду Дилан, она молчала.

— Я хочу знать твое настоящее имя, — пояснил он. — Мне не хочется, чтобы ты думала, будто я забочусь о тебе только потому, что желаю быть с Ундиной.

Кики почувствовала, как ее щеки заливает краска. Она ведь об этом и не думала; она вообще ни о чем не думала, когда Дилан касался ее.

— Мое настоящее имя — Кристина Канади, но почти все называют меня просто по инициалам, Кики.

Он вопросительно поднял брови.

— Почти? А кто называет тебя иначе? — Мои родители.

— Тогда я прошу и мне даровать такую привилегию. Могу я звать тебя Кристиной?

— Да… — Кики подумала, что собственное имя никогда еще не казалось ей таким прекрасным.

— Кристина, когда ты вернешься в воду? — И снова Дилан попытался сделать равнодушное лицо, но Кики слышала страсть в его голосе.

— Я должна возвращаться каждую третью ночь. Кики чувствовала, как под ее ладонью, все еще лежавшей на груди тритона, тяжело бьется его сердце, — Ты будешь здесь?

Он нежно погладил ее руку большим пальцем, точно так же, как в день их первой встречи.

— Я буду здесь каждую третью ночь, пока не кончится само время.

От этих слов сердце девушки куда-то провалилось, и пронеслась мысль, что ей совсем не хочется уходить от Дилана, но выбора нет. В воде ей грозила опасность. Дилан сказал, что Сарпедон продолжает ее искать… и когда он ее отыщет, лишь вопрос времени. Сможет ли Дилан ее защитить? Кики вспомнила, как огромен Сарпедон, какой бешеной силой он обладает. Она не станет подвергать Дилана опасности.

— Мне пора снова измениться, — сказала она вслух. И как только она произнесла эти слова, в талии началось знакомое покалывание. Волна жара пронеслась по телу, а мгновением позже она уже беспомощно колотила по воде ногами и цеплялась за Дилана, чтобы не уйти на дно.

— Извини, — сказала она, — Я и не знала, что так легко сменить тело.

Его сильные руки обвились вокруг ее талии, он держал ее крепко, надежно.

Однако улыбка тритона была печальной.

— Я понимаю. Тебе пора уходить.

Но ни один из них даже не шевельнулся.

— Мне хочется, чтобы ты меня поцеловал, — быстро сказала Кики, не позволив себе задуматься.

Он со стоном наклонил голову — и их губы соприкоснулись, сначала осторожно… Кики вздрогнула всем телом.

И Дилан спросил в последний раз:

— Не от страха?

Вместо ответа Кики крепко поцеловала его в губы. Закинув руки ему на шею, она прижалась к тритону, раскрываясь навстречу его поцелую. Его руки сначала гладили ее спину, потом соскользнули ниже, потом снова поднялись вверх, и пальцы Дилана начали ласкать грудь девушки. Кики как будто полностью погрузилась в вольный, соленый привкус губ тритона. Ее тело горело огнем, его губы захватили ее…

Звон колокола, призывавшего монахов на раннюю мессу, разбил вдребезги их волшебный мир. Дилан оторвался от Кики и на миг прижался лбом к ее лбу, восстанавливая дыхание.

— Я донесу тебя до берега.

Он откинулся назад и прижал девушку к груди, чтобы ей было удобнее. И, сильно взмахивая хвостом, поплыл спиной вперед, крепко держа Кики. Когда они выбрались на мелководье, Дилан отпустил ее.

— Мне хочется еще раз поцеловать тебя, — сказал он, — Но боюсь, что если я сделаю это, то уже не смогу отпустить тебя.

Кики подавила готовый вырваться горестный крик и лишь кивнула, не в силах говорить. Она вышла из воды, туда, где лежали ее смятая рубаха и башмаки, боясь оглянуться. Она не хотела видеть, как тритон исчезнет в волнах. Кики оделась и направилась к тропинке.