Так было и в магазине: «бумбокс» криво стоял на прилавке справа, почти на краю столешницы, помимо него там валялись бумаги и детали от трех разных «стволов». Бутылка «перцовки» стояла прямо на полу, тут же на газетке примостился растерзанный шмат сала, пара соленых сморщенных огурцов и перо зеленого лука. Повсюду были рассеяны обертки, пластиковые поддончики, в каких продают нарезки копченостей, и куча всякого трапезного мусора. Все говорило о как минимум трехдневном запое, хотя бутылка наблюдалась всего одна, и то полная на четверть. Либо Одессит убирал пустую тару куда-то, либо его организм вообще не шибко устойчив к алкоголю, что было немного странно. Впрочем, меня не волновала степень трезвости Цвирни – время поджимало, а действовать нужно было в темпе.

Оружейник, пошатываясь, прошел за прилавок, попутно ловко подхватил с пола бутылку и поставил ее на стойку перед собой.

– Подайте газетку с закуской, молодой человек. – Голос у него был такой же, как и обычно, но проскальзывали некие непонятные мне интонации, самое близкое значение которых были стыд и тоска.

– Извольте, но мне наливать не надо, – остановил я оружейника, положив сало и огурцы на стол рядом с бутылкой. – Впереди еще много дел, Михаил Анатольевич.

– А я выпью. – Он наполнил стопку до краев и одним махом опрокинул в себя, болезненно дернув кадыком. – Зачем вы пришли? Вы все узнали, футляр принесли, и делать вам тут больше нечего. Так было сказано.

– Очень может быть, но только я этих указаний не слышал, возможно, они не для меня. Только зашел вот передать привет от Тихона и…

– Что?! – Напускное спокойствие исчезло, оружейник резво нырнул под стойку и вылез уже с револьвером в дрожащей руке, направленным на меня. Судя по маркировке, это был «кольт», дорогая никелированная игрушка 44-го калибра. – Не надо лечить мне мозг, молодой человек. Эту старую калошу я своими руками сдал ученым, и они затестировали его до смерти…

– Сбежал Тихон и жив-здоров, чего и вам желает. И совет на будущее: не надо направлять в мою сторону оружие, накажу.

– Хе! Меня нельзя убить оружием, даже ваш ножик в рукаве бесполезен, а дернетесь – выстрелить я все равно успею, а уж попаду и подавно. Плевать на все!

– Не сомневаюсь, что это так. Но теперь у меня есть и другие варианты. – Сконцентрировавшись, я послал оружейнику легкое касание мыслеимпульса, но снова не рассчитал, и его отбросило к дальней стене. Пара теплых курток, на ней развешенных, упали Одесситу на голову, скрыв его целиком. Не теряя времени, я метнулся через стойку и в последней фазе движения вырвал оружие из пальцев взбесившегося торговца. Разряжать такой револьвер одно удовольствие – всего одно нажатие на экстрактор, и патроны, глухо звеня, раскатились по полу. Засунув не опасное теперь оружие в карман «разгрузки», я помог оружейнику встать и, обойдя прилавок, вернулся на свое место.

– В следующий раз могу поджарить ваши хитрые мозги, если не образумитесь. В дальнейшем давайте обойдемся без резких движений, лады?

– Договорились. – Цвирня вытер выступивший на лице пот и тяжело навалился на стойку. – Я совсем упустил из виду, с кем говорю. Вы стали сильно иначе смотреть на вещи, не так ли?

– Не думаю. Просто теперь я знаю больше, нежели пять месяцев назад. Человек в моем возрасте уже не меняется.

– Если его не ломают. – Одессит снова, как за страховочный трос, ухватился за стопку и, наполнив ее до краев, заглотил содержимое.

– Не буду спорить, Михаил Анатольевич. Каждый имеет право на отмазку.

– Таки и чего же вы хотите?

В глазах оружейника уже не было лихорадочного блеска, порывистость движений сменилась общей апатией. Видно было, что он уже смирился с ситуацией. На всякий случай я все же не ослаблял контроля за ним: кто его знает, что у старика на уме?

– Не далее как четырнадцать суток тому назад был разгромлен караван «Альфы». Выжили только двое пленных, один из которых очень дорог мне. В налете участвовали уголовники Борова. Думаю, он в курсе, где держат пленников.

Одессит мигом приободрился, и я с удовлетворением отметил, что он снова стал похож на того хладнокровного и расчетливого шустрилу, каким я увидел его в первый свой визит в магазин. Цвирня весь подобрался и внимательно слушал. Изложение событий, восстановленных по показаниям пленных и тем следам, что я нашел на месте боя, заняло примерно двадцать минут. За все это время Одессит ни разу меня не перебил и не задал ни одного вопроса. Наконец он, тщательно выбирая слова, заговорил:

– Что вам сказать, ситуация непростая. Боров, и особенно этот его прихвостень Салим – не шаромыжники с Привоза и на «фу-фу» не поведутся. Даже если я скажу вам, где и как они толкнули поднятый с того каравана хабар, ничего предъявить бандитам нельзя. Мало ли у кого перекупили, скажут. Нужно подойти хитрее: для начала убрать басурманина, иначе Салим подвох раскусит, поломает любую вашу игру, и лишь потом браться за пахана, за Борова то есть. Чурку надо выманить и грохнуть в поле, а потом пойти к Борову и потолковать на предмет вашей ненаглядной.

– Я уже думал об этом. В целом согласен, но выманивать Салима не обязательно, есть методы и гораздо проще. Скажите, есть у вас налаженный канал связи с «блатными»?

– Есть, правда все через третьи руки. Сам Салим торговлей не занимается, все идет через его помощника, шустрый такой тип, кличут Ваня Шлих. Ваня иногда прикупает кое-что эксклюзивное для Салима. Этот шлемазл обожает наряжаться, как баба – одних комбезов и разгрузок у него целый шкаф, я уже молчу за обувку и темные очки. Зачем ему солнцезащитные окуляры, мне в ум не входит, но клиент всегда прав…

Мысль о том, что помощник положенца питает слабость к дорогим шмоткам, словно вспышка лампочки на последнем издыхании, осветила недостающую деталь, способную помочь при ликвидации Салима. Вспомнился мне небольшой футлярчик, изъятый мною у украинского «секретчика» в самом начале старательской карьеры. В футлярчике я обнаружил комплект из приемника и трех «жучков» с декодером частот. Среди прочего там был и обычный поисковый маяк, без встроенного микрофона и накопителя данных. При установке такой маяк посылает кодированный сигнал на ресивер, попутно меняя диапазон излучения в определенной последовательности. Такую метку невозможно обнаружить портативным сканером, настроенным как правило только на определенный узкий спектр излучения. В прошлый раз мне повезло застукать особиста «на горячем», иначе снимали бы безопасники сигнал, а я бы даже сканером его засечь не смог. Хитрый девайс, как потом выяснилось. Не расколи тогда я шпика на сердечный разговор, дальнейшая моя судьба сложилась бы иначе.

– А в этот раз Салим ничего не заказывал из одежды или обуви?

– Ботинки ему приглянулись в английском каталоге, привезти их сюда – сплошное беспокойство, но этот франт платит, не торгуясь.

На лице оружейника отразилось презрение, смешанное с толикой сожаления: отказываясь рядиться за товар, афганец наносил Цвирне личное оскорбление.