и не мог по-другому отреагировать на его высказывание. Теперь он полностью зависел от полковника – доложит тот Абакумову или нет об их разговоре. Конечно, он мог и сыграть обратно, покаяться о сказанном, но поверит ли Марков в эти слова раскаяния. Костин смотрел на начальника, стараясь угадать, что тот надумал.

– Идите, подполковник, я вас больше не задерживаю.

Александр поднялся со стула и молча, направился к двери.

– Кстати, Костин, продолжайте работать с Куликом. Не я вам поручал это дело, не мне, снимать вас с него.

– Спасибо, товарищ полковник, – ответил Александр и вышел из кабинета.

Сейчас, подходя к гостинице, Костин снова вспомнил свой разговор с полковником Марковым. Сожалел ли он о сказанном, скорей всего – да, так как хорошо знал, что система не прощает подобные слабости.

«Как поступит Марков? Доложит ли Абакумову? Если доложит, значит нужно ждать ареста со дня на день. А может, бежать? Куда бежать? Дальше Союза, не убежишь, – размышлял Александр. – Ты же сам хорошо знаешь эту систему – прокатится по тебе и не заметит».

Неожиданно, Костин, остановился и оглянулся назад. В метрах тридцати за ним следовал уже знакомый ему молодой человек. В этот раз на голове его была серая кепка, а одет он был в черную короткую спортивную куртку.

«А вот и кортеж, – подумал он. – Похоже, что после моей стычки с Руставели, интерес службы Лаврентия Берии к моей персоне не только не остыл, а скорей возрос. Вчера я не заметил наблюдения, а сегодня? Интересно, кто же подогрел их интерес?».

Костин резко развернулся и направился в обратную сторону. Он еле сдержался, чтобы не засмеяться, заметив, как заметался его преследователь. Александр прошел мимо него и подошел к киоску. Он купил стакан газированной воды с сиропом и, убедившись, что его преследователь укрылся за стоявшей машиной, направился в гостиницу.

Он вошел в гостиницу и быстро направился в свой номер.

***

«Кормушка» камеры открылась и кулик, поднявшись с пола, сунул в образовавшуюся амбразуру пустую металлическую тарелку и кружку. Дверца захлопнулась. Глухо звякнул засов «кормушки» и снова стало тихо. Григорий Иванович сделал несколько движений руками и направился на свое «насиженное» место. Впервые дни своего ареста, Кулик отказывался от тюремной пищи, сейчас же он съедал все, что ему накладывали в тарелку. Пища была малокалорийная и через некоторое время, он снова начинал испытывать голод. Каждый раз, когда контролер отстегивал на ночь и он ложился на жесткую арестантскую койку – «шконку», он невольно думал о еде. Эта мысль, преследовала его каждый день, каждую минуту и секунду.

Сегодня Кулик ждал подполковника Костина. В эти непринужденные минуты допроса, чувствуя заинтересованность следователя, он чувствовал себя совсем иначе, чем в одиночной камере. Время шло, а его все не вызывали на допрос. Григорий Иванович поднялся с пола и стал шагать по камере. Пять шагов от одной стены до другой и обратно. Тишина в камере давила на психику и ему казалось, что он готов завыть, как волк на луну. Кроме Костина его допрашивал молодой лейтенант, который часто срывался и бил по лицу. Кулику было обидно, что он не мог ответить ему тем же.

«Но почему Костин не вызывает его на допрос? – спрашивал он себя. – Неужели, там, на верху, уже решили его судьбу? Неужели, ему не дадут возможности оправдаться?».

В коридоре раздались шаги контролера. Кулик замер, услышав, что звон подковок замер около двери его камеры. Глазок приоткрылся. Раздался лязг открываемого замка.

– Кулик! – выкрикнул контролер. – На допрос!

Григорий Иванович, по армейской привычке, застегнул верхнюю пуговицу гимнастерки и направился к выходу из камеры.

– Лицом к стене!

Он моментально выполнил команду, зная о возможных последствиях не своевременного выполнения данной команды. Звякнул замок. Контролер коснулся его плеча:

– Вперед!

Кулик шагнул и направился по узкому полутемному коридору.

– Стоять! К стене!

Контролер открыл дверь и втолкнул его в комнату допросов. За столом сидел подполковник Костин и что-то писал на листе.

– Проходите, Григорий Иванович. Чай будете?

– Буду, – ответил Кулик, присаживаясь на табурет.

– Что-то вы неважно выглядите, Григорий Иванович, – произнес Костин, оторвавшись от заполнения какой-то анкеты. – С чем это связано?

– А вы спросите своего лейтенанта, может он вам и доложит о наших с ним беседах. И где вы только таких костоломов находите?

Костин улыбнулся.

– Так вы же воевали за Советскую власть, которая и воспитала таких людей, нетерпимых к врагам народа.

– Да уж…, – тихо ответил Кулик, беря в руки кружку с горячим чаем.

– Расскажите мне, как вы организовали оборону Керчи и Таманского полуострова?

Григорий Иванович усмехнулся.

– Глубоко копаете, гражданин подполковник, – произнес Кулик. – Отрабатываете заказ? Ищите то, чего нет. Я не шпион и вредительством никогда не занимался.

Костин с удивлением посмотрел на опального маршала.

– Вы меня в чем-то хотите уличить, Григорий Иванович? Я сотрудник СМЕРШ и моя задача убедиться в том, что вы не враг Советскому народу и Сталину.

– И как же я должен это делать, гражданин подполковник?

– Вы должны честно рассказать о своей жизни. Я думаю, это в ваших же интересах.

Кулик задумался.

– Хорошо. Я буду искренен перед вами. Слушайте. Кулик закурил и задумался.

***

– После возвращения из Ленинграда, я прибыл в Ставку, где получил новое назначение. Мне было предписано вылететь в район Керчи и оказать практическую помощь командованию войск, обеспечить выполнение приказа Ставки об организации обороны Керченского полуострова всеми силами и ни в коем случае не сдавать его врагу.

Я прибыл в Керчь 12 ноября 1941 года. Кругом была паника и полное отсутствие какого-либо руководства боевыми операциями и управления войсками. Вместо организации обороны и насаждения жесткой дисциплины в войсках. Боеспособных частей практически не было. Если мне не изменяет память, то из 11400 бойцов и командиров, боеспособных, было лишь 2500-3000 штыков, было очень много разного рода специалистов, тыловиков и дезертиров. Более 20000 бойцов уже было переправлено на Тамань…. Как такими силами можно было удержать Керчь? Вот и я тогда же подумал об этом.

– Григорий Иванович, все я это уже читал. Об этом вы писали Сталину в своем письме. Насколько я знаю, по данному факту сдачи Керчи, была организована проверка?

– Вы правы, гражданин подполковник. Действительно, все это проверялось прокуратурой, Государственным комитетом обороны…. Хочу сказать, что немцам тогда удалось захватить все господствующие высоты вокруг города, и они вели интенсивный огонь, как по городу, так и по пристани. Город горел, моряки рвали склады боеприпасов. Командующего я нашел в пещере, недалеко от пристани, там же размещался и штаб.