«Рэнк Фрэнк». Стефани беззвучно захлопала в ладоши от восхищения, а Роб кинулся разглядывать мотоцикл. Ребята оставили свои сумки, Стефани попросилась поехать пассажиром и бросила в гараже свой велосипед. Она нравилась Илии. Он то тушевался, то хорохорился в ее присутствии. Стефани была умной и жизнелюбивой. А за лето она еще и похорошела, так что Илия бросал на нее пылкие взгляды и краснел, когда она смотрела в ответ. Впрочем, неловкость множилась на постоянные попытки Роба привлечь к себе внимание друзей. Он кашлял в кулак, мычал и произносил дежурные фразы о погоде. Ему тоже нравилась Стефани, да она много кому нравилась! И он гордился дружбой с ними обоими. Но сейчас, садясь на велосипед, он знал, что точно не поспеет за Илией, увозящим с собой визжащую Стефани. И все же он садился и ехал. А Илия именно за это ценил их отношения: положение его отца было хотя и заманчивым, приятным фоном, а все же близким оно всегда доставляло дискомфорт. Но ради друг друга они закрывали глаза на многие чувства. Илия с благодарностью принимал то, как Роб отказывал своей зависти в угоду их дружбе, но не подхалимничал и не заискивал перед ним. Поэтому Илия несколько раз останавливался по дороге, ожидая Роба, у которого вместо сорока лошадиных сил была одна его собственная.

По дороге они заехали в магазин, купили еды и лимонад. В лесу ребята устроили пикник. Илия покатал и Роба, пока Стефани хозяйничала и готовила им холодные сэндвичи. И Роб спросил:

– Что вы думаете о новостях?

– Новостях? – почти хором переспросили Илия с подругой.

Роб знал, что домочадцы Гавелов не читают газет и не слушают радио. Но многие вести министр сам рассказывал семье вечером.

– Новостях из Кнуда? – уточнил Роб.

– Я еще ничего не слышал. Родители уехали сегодня, с отцом мы два дня не говорили, – пожал плечами Илия.

– Так вчера и случилось, – начал Роб. – В империи Кнуд Великий кесарь объявил себя национальным героем.

– Ха, велика ли задача – выдать себе лавры. Это вся сенсация? – усмехнулся Илия.

– Ты не понял, – помотал головой Роб. – Он назвал себя тем самым национальным героем. И агнологи его поддержали. Сказали, что в нем пробудился дух древнего героя, основавшего Кнуд.

– Как его звали хоть? – спросила Стефани.

– Великого кесаря? – не понял Роб.

– Героя!

– А… Так, Кнут.

– Оригинально, – оценила она.

Илия же посмеивался. Стефани почти не интересовалась политикой и историей, как и многие девушки в его классе. Они зачем-то делили интересы: девочки забрали себе литературу, языки и внеклассный театральный кружок, мальчики – математику, историю и спорт. Поначалу Илия не понимал, зачем нужно это странное разделение, но не заметил, как сам смиренно начал брести с одноклассниками на спортплощадку вместо актового зала, хотя больше спортивных игр любил поэзию и драматургию.

– Их кесарь, кажется, совсем с катушек слетел. Или ему слава вождя Кургана покоя не дает, – сказал Илия.

– Так в том-то и дело. Отец говорит, что он закладывает фундамент для войны, – боязливо сообщил Роб.

– Какой еще войны? Которая и так идет? – не поняла Стефани.

– Ну, папа сказал, что позиционная война не устраивает кесаря, Кнуд хочет начать войну настоящую.

От удивления Стефани даже отложила свой сэндвич.

– Прямо в городах?

– Прямо в городах, – авторитетно подтвердил Роб.

Но Илия прыснул, всем видом выражая, что заявление – пустышка.

– Исключено. Ему никто не позволит. Ни Эскалот, ни Радожны, ни сам народ Кнуда. Есть договор, по которому воевать можно только на указанной территории. Никто не хочет жертв среди мирного населения. Уверен, после пережитого в Последней войне на всем Абсолюте не найдется желающих…

– Так весь Кнуд за него! Они ему поверили! – перебил Роб.

– Ты, как ребенок, повторяешь любую пропаганду. Еще живы ветераны Последней войны. Никто не допустит, – отрезал Илия.

– А вдруг он и правда тот самый Кнут? – предположила Стефани. Она с осторожностью взглянула на то, как Илия жадно уплетал свой ужин. – Ты веришь, что это возможно?

– Ну в целом это возможно, – Илия слизал с пальца соус. – Агнологи не ошибаются. Авторитет лиги держится на их открытиях. Они всегда осторожно делают всякие заявления. Я думаю, если хотите знать правду или то, что на нее похоже, лучше ждать их комментариев. Но это вовсе не значит, что тот самый Кнут пойдет на всех войной, – он театрально произнес последнюю фразу, намеренно нагнетая.

Роб заметил, как Илия мазнул кетчупом по носу Стефани, как она засмеялась. И мрачно напомнил:

– Но ведь в прошлый раз он так и сделал.

– Да, Роб, тысячу лет назад все воевали со всеми. Это было такое хобби. А сейчас у нас есть кинематограф, футбол и бары на каждой улице. Выбирая между войной и чем-то из этого списка, я выберу не войну. Никто не выберет.

И Стефани снова засмеялась. Илия оценил, как чудесно слушать смех девушки, которая тебе нравится. Она зарделась от его слов. «И как ужасно знать, что рассмешил ее не ты», – подумал Роб, но вслух ничего такого не сказал.

На обратном пути Илия разогнался. Стефани счастливо пищала и цеплялась за его талию. Конечно, их остановили жандармы. Конечно, их забрали в участок. Конечно, шериф позвонил их родителям, хотя у Гавелов снял трубку обеспокоенный гувернер. Конечно, всем влетело, а Илии достался только аванс – долгая лекция об ответственности и безопасности от учителя. Впрочем, основная порция нравоучений ждала его с приездом родителей. Если бы Илия был собакой, он бы прижал уши и хвост в ожидании. Но он просто лишился ключей от «Рэнк Фрэнка» и ездил в школу в сопровождении.

И все бы закончилось для него взбучкой и какими-нибудь лишениями, если бы не события, случившиеся за два дня до приезда родителей. Утром Илия, как всегда, стал собираться в школу. Однако гувернер пришел раньше положенного и объявил, что сегодня Илия остается дома. Вечером он сообщил, что до возвращения лорда Гавела Илия будет заниматься дома. Гувернер нагрузил его упражнениями и заданиями по всем предметам. На вопросы, каким бы требовательным тоном они ни были заданы, не отвечал.

На следующий день, когда Илия сидел перед кипой учебников, в окно его комнаты прилетел камешек. Внизу его ждал Роб. Он пробрался в сад, но в дом, естественно, попасть не смог.

– Привет! Я так рад тебя видеть! – возликовал Илия. – Этот индюк меня запер, нагрузил работой… Вероятно, нажаловался отцу по телефону, а тот велел наказать меня строже.

Лицо Роба вытянулось от удивления.

– Так ты что же, ничего не знаешь? – спросил он.

– О чем не знаю? – спросил Илия и