Обложка журнала The New Yorker

С точки зрения тропов, этот портрет папы Франциска – литота, троп преуменьшения.

Папа изображен ангелом, но не небесным, а простым снежным ангелом. Никакой мистики, никакой скороспелой святости, только чистая человеческая радость. Это шедевр журнального портрета, одновременно изящный комментарий к хайпу вокруг нового папы и отправленный ему воздушный поцелуй.

Как говорилось выше, чувство юмора – это просто ум. По аналогии, о метафоре в портрете можно говорить просто как об идее. Техники поиска метафоры – отдельный большой разговор, скажу только, что начинать стоит с визуальной рифмы, перебирая возможные детали портрета на предмет сходства с другими вещами, связанными с героем. Если вам с ходу попалась отличная метафора, будьте осторожны: велика вероятность, что ее использовали до вас. Хорошая тактика – создавать ситуацию отбора, фильтровать идеи, а не вымучивать их. Придумайте хотя бы десять вариантов и выберите лучший – тогда есть надежда, что новая гениальная идея не придет вам в голову сразу же после окончания работы над портретом. У французов есть идиома

Виктор Меламед

Портрет Витольда Гомбровича для The New Yorker

Идея этого портрета нашлась в процессе изучения лица: когда края форм носа и подглазья сложились в гладкую прямую, у героя поехала крыша, что хорошо резонирует с его текстами. Гэмбрович, сбежав перед войной из Польши в Аргентину, так и не вернулся назад. Я воспользовался той же прямой, чтобы поделить фон портрета на польский флаг и так подчеркнуть сложные отношения героя с родиной, где его тексты еще долго были запрещены.

«I’esprit de I’escalier», «остроумие лестницы»: когда шутка приходит в голову по дороге домой, на лестнице. Гениальное решение есть у любой задачи, но находится оно чаще всего с большим опозданием. Чем позже вы перейдете от поиска идей к физической работе, чем больше вопросов успеете себе задать, тем лучше будет портрет.

Попробуйте сыграть со своим героем в детскую игру: если этот человек еда, то какая? Если материал, то какой? Цвет, погода, растение, место, книга, болезнь, часть тела, буква, электроприбор, музыкальный инструмент, архитектурный стиль, животное?

«Первым предметом живописи было животное, – пишет Джон Бёрджер в эссе «Зачем смотреть на животных?» – Первой краской была, вероятно, кровь животных. Еще прежде, как вполне резонно предположить, первой метафорой была метафора, связанная с животным потому, что глубинная связь между человеком и животным была метафорической». Сходство и несходство человека и животного могли послужить толчком к формированию языка и осознанию человеком самого себя. Любое животное, даже самое привычное, одновременно смешит нас и отрезвляет, напоминая, что в мире есть не только люди, позволяет выйти из внутреннего диалога с окружающими. Опыт наблюдения за ними важен для детей, а художнику просто необходим. Рисование движущихся животных гарантировано отучает от изображения людей усредненными манекенами.

Сравнение героя с животным, зооморфная метафора или просто зоометафора – один из самых эффективных инструментов в портрете. Но зоометафоры, связанные с фольклорными ролями животных – сравнения с ланью, козлом, лисицей, львом, медведем и т. д., – выродились в стандартные комплименты или ругательства. Это уже не метафоры, а клише, потерявшие от частого употребления то, что военные называют останавливающей силой. Такие сравнения нужно отбраковывать сразу.

Нам нужны метафоры неожиданные, яркие. Необязательно искать прямого сходства, начать стоит с впечатления, которое производит герой, или ключевой для него эмоции. Допустим, герой злой. Это очень размытая характеристика, и зоометафора нужна, среди прочего, как раз затем, чтобы помочь уточнить ее. Сдержанная злоба ассоциируется с волком, открытая – с мелкими собачками, злоба на уровне мимики – с гиенами и чайками. Даже намек на сходство с животным способен радикально уточнить, укрепить образ.

Чем больше мы знаем о животном мире, тем шире поле для игры. Если зверя, похожего на героя, не нашлось, значит мы плохо искали. Понятно, что знать и держать в оперативной памяти всех животных на свете невозможно, поиск зоометафоры стоит начать со списка классов в «Википедии» и, выбрав класс, постепенно двигаться по его систематике, сужая область поиска (например: класс птицы, отряд воробьинообразные, семейство пищуховые и т. д.). Если животное примерно известно, имеет смысл подняться (спуститься) на шаг и посмотреть на его соседей по эволюционному древу. Полное совпадение, до вида, встречается крайне редко, и стремиться к нему незачем. Но чем дальше вы продвинетесь в нужном направлении, тем больше соберете полезной фактуры. Здесь важен не итог поисков, а процесс, размышление о месте метафорического партнера героя в таксономии животного мира.

Человеческая память экономит «дисковое пространство» и предпочитает минимизировать информацию, поэтому из возможных ассоциаций мы выбираем самые близкие к поверхности. Слово «гиена» может вызывать в памяти персонажей «Короля-льва», то есть уже стилизованный кем-то образ. Работа художника заключается, среди прочего, в том, чтобы создавать новые ассоциации взамен затертых, заменять банальности небанальностями.

К слову, о гиене: мы привыкли думать, что это такая большая неприятная собака, но одно словосочетание превращает ее в гораздо более страшное существо: «подотряд кошкообразные». Гиена генетически ближе к кошкам, чем к собакам, а на последних похожа потому, что ведет похожий образ жизни – этот феномен называется конвергентной эволюцией. Если высмотреть в морде гиены родство с кошкой, она предстанет настоящим чудовищем. Кошка – отличная зоометафора для портрета гиены.

Май Митурич

Иллюстрация к «Книге Джунглей» Редьярда Киплинга

Митурич любил зашифровывать своих друзей и близких в персонажах иллюстраций; этот тигр явно человекообразен, но прототип мне неизвестен.

Зоометафора может относиться только к одной части тела, а сложносочиненный образ – включать несколько зоометафор. Я встречал (среди людей) волоокого медведя и по-кошачьи изящную морскую свинку. Противоречие между отдельными элементами или аспектами образа не означает, что чем-то придется пожертвовать, – напротив, оно дает тот самый внутренний конфликт, но уже на уровне метафоры.

Эл Хиршфельд