– Подожди! Я не думаю, что это из-за денег. Просто вам по 17 лет, еще рано жениться…

– Это наше дело, – жестко сказал Сашка. – Это наше дело! Нам семнадцать лет, мы не дети, и мы уже живем как муж и жена. Но почему мы должны жить так, тайком, на чужих квартирах, на пляжах? Мы хотим жить как люди, нормально, нам нечего прятать. Что мы украли? Я ее люблю, она любит меня. И это все. Я попросил у матери две тысячи – я же знаю, сколько у них с отцом лежит на книжке! Что они будут делать с этими деньгами? Кому они копят?

Он умолк. Мы шли вдоль яхт-клуба. На фоне черно-лунно-желтого моря острые мачты парусных яхт казались поднятыми в небо плавниками доисторических рыб, и наши шаги мягко таяли в тишине южной ночи. Сашка долго молчал, я не торопил его, я понимал, что он вытащил меня на эту прогулку не для того, чтобы пожаловаться на мать. Наконец, Сашка продолжил – уже совсем другим, спокойным тоном:

– Короче, денег она мне не дала. Даже на билет до Москвы. Но я достал эти деньги. У Генерала. Конечно, такие деньги он даром не дает, но это будет мое последнее дело. Я знаю, что вам нельзя об этом рассказывать, вы корреспондент газеты, но вы меня спасли, меня и Лину, и мне некого больше просить. Если что-то со мной случится, если меня заметут и посадят, – помогите Лине ждать меня, а? Поможете?

– Что это за дело, Саша?

– Я не могу вам сказать.

– Как хочешь. Но это глупо. Ты доверяешь мне самое дорогое, что у тебя есть – любимую девушку, и не доверяешь какую-то темную историю с Генералом. Как хочешь…

– Хорошо, я скажу. Хотя это… Хотя, конечно, нельзя, но ладно! Только дайте мне слово, что вы – никому! А то нас пришьют обоих. Дайте мне честное слово!

– Хорошо. Даю честное слово.

– Генерал мне сказал: вот тебе тыща рублей аванса, а еще десять получишь, когда сделаешь дело. А дело такое: отвезти в Москву чемодан с деньгами и в условленном месте обменять на рюкзак с наркотиками. Я привожу туда деньги, а мне дают рюкзак с наркотиками. С рюкзаком я похож на студента, каких сейчас тысячи. Поездом привожу этот рюкзак в Баку, отдаю Генералу и самолетом – опять к Лине. Нужно только на несколько дней устроить Лину в Москве в гостинице и придумать, куда я делся на три-четыре дня. Вы можете мне помочь?

Хорошенькая история! Корреспондент «Комсомольской правды» помогает нелегальным поставкам наркотиков! Впрочем, я для того и нырнул на дно бакинской жизни, чтобы выйти на эти сферы. Но кто знал, что круг замыкается на Сашке Шахе! Конечно, заманчиво принять участие в этой операции, а потом описать ее в «Комсомолке», во втором очерке, но тут уж точно Сашка Шах загремит на восемь лет в тюрьму. Нет, остановись, Гарин, тебя уже однажды остановили в КПЗ, а на этот раз лучше остановись сам и останови этого парня…

– Саша, – сказал я после паузы. – Давай начнем с самого начала, с причины. Тебе нужны деньги, чтобы начать новую жизнь в Вильнюсе, так?

– Я у вас денег одалживать не буду! – тут же сказал он.

– Я тебе и не предлагаю. У меня нет таких денег. Хотя если бы были – почему бы тебе не взять? Но ладно, я не об этом. Я предлагаю другое. Я беру тебе билет до Москвы. За счет редакции. Там, в «Комсомолке» ты дашь мне интервью – расскажешь о себе все, что тогда ночью рассказал в КПЗ. Если хочешь, мы в газете изменим тебе фамилию. В интервью ты скажешь, что отказываешься от своего прошлого, завязываешь, начинаешь новую жизнь.

– Нет! Я ни кого стучать не буду!

– Подожди, – сказал я с досадой. – Никто тебя не просит «стучать»…

– Но я же должен называть ребят – с кем кололся, воровал…

– Им тоже можно изменить фамилии, для читателя это все равно – Ашот с тобой кололся или Расим, важна суть. После этого «Комсомолка» берет шефство над тобой и над Линой. В Вильнюсе через Литовское ЦК комсомола мы устраиваем вас в какое-нибудь общежитие, помогаем тебе с работой, играем свадьбу – в общем, делаем из тебя газетного героя, и даже первое время немного помогаем деньгами – от редакции, от ЦК комсомола. Это я беру на себя, – я уже представил, как будет смотреться на полосе «Комсомольской правды» интервью с бывшим наркоманом, полюбившим вильнюсскую девчонку и начавшего новую, честную, правильную жизнь. Еще один ударный материал Андрея Гарина, конечно, не такой сенсационный, каким мог бы стать очерк о тайных перевозках наркотиков, но тоже – ничего, в ЦК, в отделе пропаганды на Старой площади такие положительные материалы любят куда больше, не зря за три мои очерка мне передали благодарность от Замятина, зав. идеологическим отделом ЦК, и теперь, когда борьба с подростковой преступностью и наркоманией стала чуть ли не государственной проблемой, пора и газете заговорить об этом, и именно такой материал, такой положительный материал может прорвать табу цензуры на эту тему.

Но я зря размечтался раньше времени. Сашка сказал:

– Это все уже поздно. Я уже взял у него деньги.

– Их можно отдать!

– Нет. Дело не в том – взять или отдать. Я уже посвящен, понимаете? Я два года работал на Генерала, но я не знал, что он приучил нас всех к наркотикам, чтобы нам же эти наркотики сбывать. А оказывается, и Толик Хачмас, и Магомед Гоголь, и все остальные торговцы берут наркотики у него же, у Генерала. Раньше я этого не замечал, а теперь – знаю. Даже если я отдам ему сейчас все деньги – это неважно, это даже еще хуже, потому что я еще не в замазке, а уже все знаю. Они меня пришьют в два счета, если я выйду теперь из игры. Нет, я уже в этом деле, спасибо моей матери, – он саркастически усмехнулся. – Андрей, я вам доверяю. Если вы можете мне помочь – помогите, а нет – я вам ничего не говорил, вообще. Иначе они пришьют и меня и вас. Это не какой-нибудь Мосол со старым браунингом, это мафия, имейте ввиду.

Назавтра я вылетел в Москву. Саша и Лена поехали поездом (так приказал Генерал), чтобы избежать досмотра вещей, который ввели теперь на всех аэровокзалах.

Передавая Саше чемоданчик с деньгами, Генерал поехал с ним на вокзал, купил ему и Лине билеты на поезд номер 5 «Баку – Москва», купированный вагон, и распорядился чемоданчик с деньгами уложить в другой чемодан, побольше, с Сашкиными вещами, и держать этот чемоданчик под нижней полкой, и с полки этой не вставать всю дорогу. По приезде в Москву прямо с вокзала ехать в гостиницу «Турист», что за ВДНХ, в пятый корпус, там, вложив в каждый паспорт по 25 рублей, получить два одноместных номера (получить один номер на двоих, не имея в паспорте штампа о браке, у нас невозможно ни за какие деньги!). И после этого сидеть в номере, ждать звонка. Только в крайнем случае, если не будет номера в гостинице или еще что – в этот же день, в шесть вечера, подъехать на такси к кассам цирка, что у Центрального Колхозного рынка.

Мне это все не нравилось, я вообще устал от этой командировки: сначала вершины Памира, самолеты с угольной пылью, ледники, гляциологи, маки и эдельвейсы, а затем с небесных высот – в бакинское КПЗ, мордобой в милиции, подводная охота, мимолетная шестнадцатилетняя нимфа, четыре дня беспрерывного секса, и снова – наркоманы, трамвайные кражи, драка на Песчаной Косе, пуля в двух сантиметрах от виска. Не слишком ли много для каких-нибудь двадцати дней командировки? И еще за это же время передать в редакцию два очерка и вести этот дневник-повесть!