Офицер оглянулся по сторонам и радостно заявил:

– Ни в жизнь! Не сказал бы, что ее бесконечные просьбы были утомительны, но надоели они мне свыше всякой меры. А ведь началось все с пустяка. На вокзале в Красноярске мы случайно оказались вместе. Софья Яковлевна вдруг решила, что часть ее коробок нельзя доверить носильщикам. А рук у них с Розой на все эти коробки недоставало, да еще и собачонку надо было нести. Вот я и вызвался помочь, раз нам в один поезд садиться. Занес в купе, попросили поставить на полку. Что-то не понравилось, пришлось все переставлять. Тут же последовала просьба принести воды и заказать чай. И пошло-поехало! И складывалось все так, что отказ бы как грубость выглядел.

Из купе показалась Софья Яковлевна. Мы все трое напряглись. Но та благосклонно нас поприветствовала, а затем случилось вовсе неожиданное:

– Алексей Павлович, хотите, я для вас кофе закажу?

– Нет, нет. Я не хочу кофе!

– Воля ваша! Тогда я с вашего разрешения пойду завтракать!

И ушла.

– Право, с ней что-то произошло!

Мы не выдержали и засмеялись.

– Вам что-то известно? – растерянно спросил офицер. – Нет, вы точно что-то знаете! Расскажите мне! Пожалуйста!

– Нам просто не менее вашего приятна перемена, с Софьей Яковлевной случившаяся. А вот вас я давно хотела спросить, в каких краях вы получили обморожение?

Мне это и в самом деле было очень интересно, даже казалось, что за всем этим скрывается героическая история. К тому же надо было перевести разговор на другую тему, а то спасенный нами из ига офицер начинал нас всерьез подозревать. Вот я и задала такой вопрос.

– Простите, если мой вопрос бестактен…

– Отчего же, нет в нем ничего особенного. Да и в ответе моем ничего особенного не будет. Я хоть и ношу офицерский мундир, но, по сути, являюсь человеком штатским. По секрету скажу, что и в море я ходил лишь однажды. Зато в кругосветное плавание! Нет, про это, если вам будет интересно, я расскажу в другой раз. Я картограф, и главное мое дело – составление карт. В этом году меня с экспедицией для проведения геодезических съемок и составления карт направили в район Подкаменной Тунгуски. Слышали о такой реке? Места замечательные. Одно плохо – нас там едва заживо не съели!

Мы охнули, Алексей Павлович насладился эффектом и пояснил:

– Комаров, слепней, гнуса разного и прочих кровососущих тварей там тучи. Так что, оставшись нагишом, рискуешь быть обескровленным и съеденным в считаные часы. Но я об этом упомянул лишь по той причине, что сильно они нам работу исполнять мешали. Зато с наступлением осени и скорой после нее зимы многое изменилось в лучшую сторону. И гнус исчез, и болота замерзать стали. Реки в сухопутные дороги превратились. Работай и наслаждайся своей работой. Даже цинга нас не тронула, оттого что мы заранее запаслись чесноком. Так что весело было. А я вот по неопытности и непривычности к сибирским морозам щеки себе подморозил. Но говорят, заживут, пусть и не скоро, и следов видно не станет.

– Вы так рассказали, будто ничего особенного и не было. А в самом деле ваша работа очень похожа на подвиг! – искренне сказала я.

Алексей Павлович здорово смутился, но отнекиваться не стал.

– Шла бы речь обо мне одном, стал бы перед вами скромничать. Но вот товарищи мои и в самом деле герои. А коли я от них не отставал ни в чем, может, и я герой. Немного совсем.

Мы повыспрашивали у Алексея Павловича некоторые любопытные подробности, но вскоре Машу позвали обедать, да и мы с новым добрым знакомым решили, что пора перекусить, и разошлись.

После обеда к нам на секунду заглянул Иван Порфирьевич.

– Ну что, Дарья Владимировна, – спросил он, – удалось вам сократить список подозреваемых?

– На одного человека. Я теперь готова поручиться за капитан-лейтенанта.

– У меня дело еще хуже. Я прибавку к числу подозреваемых получил. Поездная бригада в таком составе ездит не первый раз, все друг друга знают. А вот сопровождающие багажный вагон – новые люди. Более того, один из них на железную дорогу поступил только что. И сразу попал на такой поезд! Все в один голос говорят, что без связей здесь обойтись не могло. Или без взятки.

– А тот запойный? – спросил дедушка.

– Официанты и проводник говорят, что его вроде в бесчувственном состоянии загрузили. Так он с тех пор в себя приходит. Но как-то странно… На кнопку нажмет, дождется официанта и из-под одеяла заказ делает. Принесут, он опять под одеялом. Так что лица его толком никто и не видал. Вот такие пироги.

В дверь постучали, за порогом оказался Александр Александрович, а за его спиной несколько дам.

– Не помешали?

– Нет, нет. Заходите.

– Заходить мне особо незачем. Дело вот как обстоит: мы, чтобы свою и чужую скуку развеять, затеяли на завтра устроить еще один дивертисмент. Новость эта тут же стала всем известна, и ко мне нагрянула делегация из другого вагона второго класса. И знаете, о чем они спрашивали и просили? Их более всего прочего интересует, примет ли участие в концерте артист Кузнецов? Вот я привел их всех за ответом непосредственно к вам.

Дед, понятное дело, смутился, но вида, конечно, не подал. Встал, поблагодарил дам за внимание к его скромному таланту, пообещал выступить.

– Так мы очень на это надеемся, – сказала самая бойкая из трех дам.

– Раз Афанасий Николаевич обещает, значит, так оно и будет, – решилась я помочь дедушке, за что была удостоена ревнивого взгляда еще одной дамы. Еле удержалась, чтобы не показать ей язык.

– А дочь ваша, Афанасий Николаевич, не примет ли участие в представлении? – антрепренер решил подыграть мне и назвал меня дочерью, а не внучкой. Но вот суть вопроса поставила меня в тупик. Видя мое недоумение, он пояснил:

– Ну вы же готовили с вашей подругой какой-то номер. Кстати, как вам мой совет? Пришелся к месту?

– Да, да. Ваш совет был очень кстати и нам здорово помог. Но номер наш, скажем так, не готов для показа широкой публике.

– Вам виднее, сударыня, вам виднее.

Господин Корсаков откланялся и пошел по коридору к своему купе, дамская делегация поулыбалась кумиру, то есть дедушке, и тоже нас покинула. Тут же засобирался уходить и Иван Порфирьевич.

– Экая незадача! – озаботился дедушка, когда мы остались наедине.

– У тебя в запасе столько номеров, что и непонятно, отчего ты задумался. Спой тот романс…

– Я не о том. Отвык я от дамского внимания.

– После твоего дебюта в Томске вокруг тебя дамы и даже девушки еще как увивались, – не согласилась я. – И ничего плохого в том нет.

– Ладно, давай-ка пьесой, что ли, займемся?

Но заняться переводом нам не удалось. Не оттого, что кто-то помешал, напротив, было на удивление тихо и спокойно, но сами мы начали уже спустя четверть часа клевать носами. Дедушка, конечно, лег чуть раньше моего, а встал немного позже, но все равно не выспался. Обо мне и говорить нечего. Мы решили со сном бороться самым действенным способом – лечь и выспаться. Дедушка даже высказался в том духе, что сон жизненно необходим для организма. Спать мы собирались часа полтора, а проспали все три. Могли и больше, но мне принесли телеграмму.