время они стали близкими друзьями. По крайней мере, думала она, если Гарп хочет того же, что и все остальные, его не смущает, что кто-то видит, как он этого добивается. Этим-то он Куши и нравился.

— А я думала, ты станешь борцом, — сказала она.

— Борцом я уже стал, — сказал Гарп. — А буду — писателем.

— И женишься на Хелен Холм, — насмешливо сказала Куши.

— Может быть, — сказал Гарп и немного отпустил руку Куши. Куши знала, что Хелен Холм — тема, к которой Гарп относится абсолютно без юмора, так что здесь надо поосторожнее.

Вскоре им навстречу попалась компания мальчишек из Стиринг-скул, и один из них, оглянувшись, крикнул:

— Господи, во что это ты ввязался, Гарп?

— Не обращай внимания, — сказала Куши, сжав руку Гарпа.

— Я и не обращаю, — спокойно ответил он.

— А о чем ты собираешься писать? — спросила Куши.

— Не знаю, — ответил Гарп.

Он не знал даже, будет ли поступать в колледж. Несколько колледжей Среднего Запада проявляли интерес к его борцовским талантам: Эрни Холм успел разослать несколько рекомендательных писем. Из двух мест Гарпу пришли приглашения, и он туда съездил. В борцовских залах этих колледжей Гарп почувствовал себя даже не аутсайдером, но прямо-таки нежелательным элементом. Тамошние борцы, казалось, стремились не просто победить его, а уничтожить морально. Его же стремление победить их было не слишком велико. В одном колледже ему сделали очень любопытное предложение — небольшая стипендия на первом курсе, но никаких обещаний насчет второго года обучения. Что ж, в общем-то честно, если учесть, что он из Новой Англии. Но Эрни предупреждал его: «Там это совершенно иной вид спорта, парень. То есть у тебя, конечно, есть способности и, если уж на то пошло, отличная подготовка. Но тебе не хватает честолюбия, азартного стремления к победе. А стоило бы такое стремление развить. Это похоже на чувство голода, понимаешь? Надо быть действительно заинтересованным в победе, очень желать ее».

А когда Гарп спросил у Тинча, куда ему поступить, чтобы стать писателем, Тинч вроде как совершенно растерялся и не знал, что посоветовать. «В к-к-какой-нибудь х-х-хороший к-к-колледж, наверное, — сказал он — Но ес-с-сли ты с-с-собираешься писать, это ведь м-м-можно делать г-г-где угодно, не так ли?»

— А у тебя красивое тело, — шепнула Гарпу Куши Перси, и в ответ он крепче сжал ее руку.

— У тебя тоже, — честно признался он. Хотя, по правде сказать, тело Куши было далеко от совершенства. Она была маленькая, коренастая, но на редкость по-женски соблазнительная, этакий компактный, плотненький бутончик. Ее бы следовало назвать не Кушмен, думал Гарп, а Кушетка; сам он еще в детстве иной раз дразнил ее так: «Эй, Кушетка, гулять пойдешь?» А сейчас она сказала, что знает одно место…

— Куда ты меня ведешь? — спросил Гарп.

— Ха! — ответила она. — Это ты меня ведешь! А я просто показываю тебе дорогу. К тому самому месту, — добавила она.

Они сошли с тропинки там, где Стиринг-ривер в старину называлась Кишкой: когда-то здесь засосало в грязь целый корабль, от которого теперь уж и следов не осталось. Только на берегу еще можно было отыскать кое-что интересное. Именно здесь, у излучины реки, Эверетт Стиринг и намеревался уничтожить англичан — здесь по сей день стояли его пушки, три огромных чугунных чудовища, насквозь проржавевших и вросших в бетонное основание. Когда-то они, конечно, могли поворачиваться, но потом отцы города навечно закрепили их в одном положении. Рядом с пушками лежала горка ядер, тоже скрепленных бетоном. Ядра настолько проржавели, что стали зелено-красными, словно их сняли с давно затонувшего корабля, а бетонное основание, на котором они лежали, сплошь покрывал мерзкий современный мусор — банки из-под пива и битое стекло. Поросший травой склон, что вел вниз к практически неподвижной воде обмелевшей реки, был вытоптан, словно здесь паслось огромное стадо овец, но Гарп хорошо знал, что склон истоптан ногами мальчишек из Стиринг-скул, бегавших сюда на свидания. В общем, выбор Куши оригинальностью не отличался, хотя и был вполне в ее стиле.

Куши нравилась Гарпу, а ее брат Уильям Перси всегда очень хорошо к нему относился. Гарп был слишком мал, чтобы быть хорошо знакомым со Стьюи Вторым, ну а Допи всегда был всего лишь Допи. Маленькая Пух казалась Гарпу ребенком немного странным и очень робким. Видимо, свою трогательную глупость Куши целиком унаследовала от матери, Мидж Стиринг-Перси. Гарп подозревал, что ведет себя не очень честно — ведь при Куши он никогда не упоминал, что считает ее папашу, Жирного Стью, полнейшим кретином и засранцем.

— Ты что, никогда раньше здесь не бывал? — спросила Куши.

— Может, и бывал, вместе с матерью, когда-то давно, — сказал Гарп. Конечно же, он знал, что это за место — «у пушек». В Стиринг-скул даже существовало расхожее выражение «потрахаться у пушек». Например: «Я здорово потрахался у пушек в прошлый уик-энд!» или «Видел бы ты, как старина Фенли кончил вчера у пушек!» Да и сами пушки пестрели соответствующими надписями: «Пол трахал здесь Бетти. 1958 г.» или: «М. Овертон, 59 г. Кончил здесь пять раз».

На том берегу сонной реки виднелись игроки в гольф из Стиринг-Кантри-клаб. Даже на таком расстоянии их дурацкая одежда казалась совершенно неестественной в этих лугах и заросших тростником болотах. Яркие головные платки и пестрая шотландка на фоне зелено-коричневых трав и серо-коричневой грязной воды превращали игроков в каких-то напуганных и неуместных здесь животных, преследующих прямо по озеру свою скачущую добычу — белые мячи-точки.

— Господи, до чего же идиотская игра этот гольф, — сказал Гарп.

Он по-прежнему отрицательно относился к играм с мячами и клюшками; Куши уже слыхала его тезисы на сей счет и пропустила эту реплику мимо ушей. Она уселась там, где трава была помягче, — внизу застыла река, вокруг торчали густые кусты, а сверху нависали огромные разверстые жерла пушек. Гарп заглянул в ближайшее жерло и вздрогнул, обнаружив там голову разбитой куклы; голова как живая смотрела на него одним уцелевшим стеклянным глазом.

Куши расстегнула ему рубашку и слегка куснула за сосок.

— Ты мне нравишься, — сказала она.

— Ты мне тоже, Кушетка, — сказал Гарп.

— Как ты думаешь, — спросила Куши, — то, что мы старые друзья, этому не помешает?

— Да нет! — ответил Гарп. Он надеялся, что они быстренько перейдут прямо к делу, потому что еще никогда этим не занимался и очень рассчитывал на опыт Куши. Некоторое время они целовались взасос, сидя на истоптанной траве. У Куши это здорово получалось, она крепко прижимала свои мелкие твердые зубки к его зубам.

Честный даже в столь юном возрасте, Гарп