Я очень сильно переживала, зная размеры достоинства Марко, чтобы ещё, грешным делом, не случился выкидыш.

— Не волнуйся, любовь моя, — улыбнулся Марко, — всё будет хорошо.

Мы жадно бросились в объятия друг друга. Затем, насладившись друг другом, ещё долго нежились в бесконечных ласках. Марко надел на моё запястье подарок и молча улыбался.

— Марко, так это вот о какой ценности ты говорил тогда в аэропорту. Из-за этого тебя задержали на таможне?

— Да, любимая. Эти часы на самом деле имеют античную ценность, и у меня даже есть сертификат, подтверждающий аутентификацию этого ювелирного изделия.

— Вот как? А серьги, которые ты мне подарил? Они тоже имеют ценность?

— Любимая, серьги я заказал у своего знакомого ювелира. Ты же вскоре станешь мамой, вот я и подумал, что тебе будут весьма к лицу и в тему твоего материнства изображения Богородицы и Иисуса.

— Спасибо тебе, родной мой. Я очень тебя люблю, — обняла я Марко.

— Света, я привёз пакет документов для твоей визы. На этот раз у тебя проблем не будет. Я обо всём позаботился.

— Марко, а мы поедем вместе в консульский отдел?

— Света, к сожалению, послезавтра я должен уже отбыть по делам моего предприятия в город Сумы. Там меня будут ждать мои коллеги из Италии. А в консульский отдел смотаешься сама, хорошо? — Марко поцеловал меня.

— Хорошо, любимый, как скажешь.

— Завтра я в твоём полном распоряжении. Пойдём, куда ты захочешь, моя звёздочка. Надо обновить твой гардероб.

Я крепко прижалась к Марко и не заметила, как заснула в его нежных объятиях.

На следующий день, проснувшись в сладких объятиях друг друга, мы с Марко пошли в мою квартиру, чтобы полакомиться вкусным завтраком, приготовленным моей мамочкой, которая уже заждалась нас на кухне.

— Деточки! Я нажарила сырнички, и сметанка свежая. Только что у Зиночки-молочницы приобрела, всё свеженькое! — ворковала моя мама, радушно принимая так называемого зятя.

Мне вдруг стало так смешно, что мама нас именовала «деточки». Ну я-то понятно, мне двадцать три, и её дочь как-никак. Но Марко-то почти мамин ровесник. Правда, мама пока и не знает возраст моего жениха. Я сказала, что Марко тридцать восемь лет. Разумеется, ближе к рождению малыша я всё расскажу маме. Но пока я предпочла скрыть возраст Марко.

— Спасибо, мамулечка, — чмокнула я маму, — ты у меня самая добрая и заботливая мама в мире.

— Доброе утро, синьора, — расплылся в улыбке Марко. — М-м-м, какие ароматы витают в воздухе. Настоящий домашний завтрак, обожаю. Не то что у нас наспех перехваченные круассаны и капучино. Как же приятно: добрая домашняя атмосфера, что ни говори.

Глаза Марко светились неподдельным счастьем. Я обняла его и произнесла:

— Марко, если ты захочешь, я в Италии тоже буду готовить тебе настоящие домашние завтраки.

— Несомненно, моя любовь. Как же я всё-таки счастлив, что повстречал тебя! — Марко чмокнул меня в щёку. — Не устану благодарить судьбу и, разумеется, твою маму за такую девушку, как ты.

Мамины глаза заблестели.

— Так, пожалуйста, без слёз, договорились? — скомандовала я, подняв вверх указательный палец. — А то уже, понимаете ли, с утра пораньше сырость развели.

Мама улыбнулась и поставила на стол блюдо с сырниками и сметаной, кипячёное молоко и какао.

— Приятного аппетита, дорогие мои, кушайте.

— Мам, а ты не с нами разве?

— Доченька, я уже поела. Я же в семь утра делаю укол инсулина, и мне сразу нужно что-нибудь съесть. Ты же знаешь. Я пойду пока посмотрю новости по телевизору. Приятного вам аппетита.

Мама улыбнулась, шутливо помахала нам рукой и удалилась в недра нашей «двушки».

— Как всё вкусно, какая мама у тебя хозяюшка! — восхищался Марко оприходуя уже третий сырник. — Я это ещё вчера заметил.

— Да. Мама у меня на приготовление блюд мастерица, — подтвердила я. — Одна только беда, не всё, что она готовит для нас, может кушать. У неё ведь диабет. Бывает, съест что-нибудь, что ей нельзя, и потом ей тут же плохо становится.

— Как мне жаль. Да, я наслышан о диабете, это мерзкая штука. А где твой отчим?

— Дядя Толя поехал в больницу забирать мамины анализы, а потом, сказал, заедет получить пенсию. Он же ведь инвалид Советской Армии и получает пенсию. Раньше, чем к обеду, думаю, не появится.

Я смаковала сырники и запивала их молоком с какао.

— Марко, это наш капучино по-русски. — Я налила Марко в чашку молока и добавила туда чайную ложку какао. — Надеюсь, тебе понравится.

— Самый лучший капучино в моей жизни! — Марко поцеловал мне руку и прижал её к своей щеке.

Раздался звонок в дверь, я услышала, как мама пошла открывать, и через несколько секунд в прихожей послышался знакомый голос моей соседки.

— Какие люди! — воскликнула мама. — Проходи, Леночка!

— С добрым утречком! — соседка улыбаясь впорхнула на кухню и уставилась на Марко, ещё одетого в пижаму.

— Марко, знакомься, это Лена. Помнишь, я тебе о ней рассказывала?

— Очень приятно! Марко, — Марко привстал и протянул руку Лене.

В этот момент я заметила, что на руке Марко снова выступили покраснения и даже какая-то мелкая сыпь. И что с ним творится? Прям напасть какая-то: то проходит краснота, то снова появляется. Снова, наверное, что-то слопал, чего ему нельзя», — невольно подумала я.

— Елена, очень приятно, — соседка протянула руку Марко, и её взгляд также упал на покраснение на его руке. — Неоднократно слышала о вас. Искренние комплименты, вы красивый мужчина. Скажите, а итальянцы все такие или это Свете просто повезло?

«Ну, Ленка, палец в рот не клади! Везде свои «пять копеек» вставит», — заметила я и даже невольно приревновала.

— Подруга, позавтракаешь с нами? — как можно вежливее предложила я. — Давай, присоединяйся.

Я приставила ещё один стульчик к кухонному столу.

— Спасибо, не откажусь. Я, правда, уже перекусила дома, но от сырничка со сметанкой не откажусь.

— Приятного аппетита, Леночка, — придвинула я тарелку сырников к соседке.

— Спасибо, и вам также.

Позавтракав, мы распрощались с Леной, торопившейся на работу, оделись и отправились на Центральный вещевой рынок за покупками. Рынок, как всегда, гудел. Стеллажи и палатки с развешанными в них вещами пестрили своим разнообразием и радовали глаз прохожих. Я остановилась у лотка с вещами и принадлежностями для новорожденных.

— Любимая, я думаю, пока ещё не время совершать покупки для нашего бамбино. Мы ведь даже не знаем пол нашего малыша.