Недавно мне пришло письмо от одной женщины: «Я лишилась дара речи, когда начальница по окончании моей волонтерской работы сказала, что у нее часто складывалось ощущение, что я была отрешенной, мысленно отсутствовала, возможно, мои мысли были заняты моими детьми. Я была изумлена, пыталась защищаться, возражать, но, видимо, слишком слабо, потому что, если честно, этот упрек и по сей день приводит меня в недоумение. Будучи волонтером, я постоянно была включена в процесс и никогда не испытывала проблем с тем, чтобы отделить частную жизнь от работы, ведь я осознанно предпочла этот путь тому, чтобы находиться дома с моим малышом! Я, можно сказать, пуп надрывала, работая полный день, воспитывая в одиночку ребенка. По-моему, упрекать меня было в высшей степени несправедливо!»

Этот случай произошел много лет назад, но из письма ясно, что женщина по сей день озабочена им. Потому что она не смогла отреагировать адекватно. Потому что уверенности в себе у нее стало меньше, последнее слово осталось не за ней. Нельзя спустя столько лет позвонить бывшей начальнице и заявить: «Вот что я хотела бы вам сказать…»

Никто не любит неудач. Тем не менее они часть жизни. Искусство поражения заключается в умении подняться после сокрушительного удара.

Загвоздка в том, что случаи, когда нас обижают словами, надолго оседают в памяти. Я не знаю ни одной женщины, включая меня, которая бы с ходу не вспомнила ситуацию, когда она почувствовала себя беспомощной и неспособной объясниться. В который раз мы возвращаемся к вопросу: как это влияет на вас?

В общем и целом у вас остается неприятный осадок. Ситуация, на которую вы не отреагировали, пускает трещины в самооценке. Это продолжится до тех пор, пока трещины не будут устранены. Как в рекламе: на одну плохую новость должно быть семь хороших, чтобы восстановить в потребителе благоприятный образ компании.

Так и с нами. Если с детства вдалбливалось, что мы ущербны, нерешительны, то и во взрослой жизни мы не станем увереннее. Но это отнюдь не значит, что на этом можно успокоиться. К сожалению, во взрослой жизни никого не интересует, каким было наше детство. Во всяком случае, я еще ни разу не слышала, чтобы потенциальный начальник на собеседовании сказал: «Ах вы, бедняжка. У вас, наверное, были трудные отношения с отцом. Кажется, от вас слишком многого требовали… И все-таки вы получите эту работу. Так вам удастся залечить раны».

Нет, настанет момент, когда самой надо брать все в свои руки.

Одним из способов борьбы с неудачами является юмор. Если вы решили, что с вас хватит, то вы уже на полпути к победе. Следующий шаг: не позволить мыслям о неудаче подавлять вас. Боюсь, что и после прочтения этой книги вы неоднократно столкнетесь с тем, что в каких-то случаях остроумный ответ не придет в голову. Иначе вы были бы сверхчеловеком! Но обдумайте, как поступать вам с неприятностями в дальнейшем: будут ли они разрушать вас или вы примете их, посмеетесь над ними и пойдете дальше?

Одна только скорректированная внутренняя позиция (поскольку «неудачник» – это тоже жизненная позиция) изменит ваш язык тела, вашу осанку и позы. А это, в свою очередь, приведет к тому, что вы все реже будете становиться объектом для словесных атак, во-первых, а во-вторых, просто почувствуете себя лучше! Эдакий непрерывный круговорот.

В тот миг, когда вы не позволите кому-то унизить вас, вы заложите фундамент того, что в перспективе приятных моментов в жизни станет больше.

Одна моя сотрудница от природы не наделена остроумием. Абсолютно. Она часто присутствует на семинарах и уже раз сто слышала, о чем они.

– Тебе не очень скучно? – как-то, возвращаясь с очередного семинара, поинтересовалась я у нее.

– Нет, вовсе нет. Каждый раз я узнаю что-то новое. Глядишь, когда-нибудь и во мне прорастет зерно остроумия, – криво улыбнулась она. И оно проросло довольно скоро, и еще как – я сама была свидетельницей тому.

Мы вместе ехали по шоссе. В моей, скажем так, приземистой «Дачии»[20]. За рулем – моя сотрудница. Я же, сидя на пассажирском сиденье, могла в это время рассыпаться умными и не очень комментариями.

– Ты посмотри! Думаешь, «Мерседес» таки подрежет нас? – раздраженно бросила я в адрес водителя «Мерседеса», пытавшегося влезть перед нами.

– Не думаю. Сейчас я ему посигналю фарами.

Сказано – сделано. И правда, седовласый водитель с нагрудным платочком от Луи Виттон остался на своей полосе. Когда мы проносились мимо него, я показала ему недвусмысленный знак руками, вы бы видели, насколько он был возмущен: его обогнали две женщины на «Дачии»! Не знаю, что для него в его лимузине было больнее: марка машины или наш пол.

Мы же обе расхохотались от всего сердца. Через пару километров мы остановились на автозаправке, куда подъехал и «Мерседес».

– Полагаю, он нарывается на скандал, – заметила я приятельнице.

– Я тоже так подозреваю. Позволь мне. – Она посмотрела на меня с видом человека, готового к сражению. Я была потрясена, такой я ее еще никогда не видела.

Она вышла из автомобиля. Водитель «Мерседеса» тоже. Цитирую.

Он (негодуя и громко): Барышня!

Она (абсолютно спокойно): Да, дедуля?

Он (почти в предынфарктном состоянии): Вы что себе позволяете? Назвать меня «дедуля»?

Она (непринужденно): Что вы себе позволяете? Назвать меня «барышня»?

Он (еле сдерживаясь): Что, ну… ммм… я бы сказал, моя машина побыстрее будет вот этой!..

Она (добивая): Черт побери!

Он: Ай…

Мужчина садится в машину и уносится прочь!

Клянусь, все так и было.

Когда она вернулась в машину, я встретила ее восклицаниями:

– У меня нет слов. Я та-а-ак горжусь тобой! Как ты?

Она вытянула вперед руки. Они дрожали.

– Николь, ты слышала? Круто же?

– Мегакруто! Расскажешь об этом на следующем семинаре?

Можете хоть отдаленно представить себе, как чувствовала себя моя обычно забитая приятельница? Она летала… и, думаю, до сих пор летает. Весь день она была в приподнятом настроении, событие придало ей столько сил, что она горы свернула бы.

И вот я спрашиваю вас: что лучше для самооценки? Всегда быть милой и приятной девочкой, и только мысленно проклинать, или перейти в оборону и четко, с шармом отразить атаку?

Впрочем, тем, кто сейчас пробурчал под нос: «Хм… «дедуля» – это же наглость», – советую перечитать все сначала.

Что автор хотела этим сказать?

Я должна вам кое в чем признаться. Если бы я писала эту книгу до болезни, то она вышла бы совсем другой. Остроумие никоим образом не связано с раком груди, но мне кажется, что болезнь оказала сильное положительное воздействие на меня.