направлялись центральной властью. Тем самым закладывались первые серьезные основы будущего государственного образования чжурчжэней, а сепаратизм отдельных племен окончательно подрывался. Ими стали "управлять" с помощью законов племени ваньянь.

Однако нововведение Ингэ, которое он провел, "пользуясь мыслью Агуды", вызвало единодушное недовольство племенных вождей. Центром борьбы и последней надеждой старой родо-племенной верхушки чжурчжэней и родственных им племен вновь стал далекий "консервативный угол" — восточные приморские племена. Вожди племен Хэлани и Суйфуна явно остались недовольны новыми распоряжениями, которые положили конец их самостоятельности. Во главе оппозиции стал Асу — вождь племени хэшиле, пограничного с Коре (р. Синьсянь). В "Цзинь ши" крайне глухо сообщается о причине грандиозного восстания восточных племен. Однако нет сомнения, что основная причина недовольства заключалась в политике правительства Ингэ, которое начало решительное наступление на самостоятельность и автономию отдельных племен.

Положение к 1096 г. стало чрезвычайно тяжелым. На юге приморской области Асу и Маодулу собрали большое войско и перерезали дорогу. На севере возникла вторая большая группа, поддерживающая Асу. В нее входили Люкэ и Чжиду из племени угулунь и ута, а также суйфунские племена под руководством Дагудея и Дунэня — сына Нагэньне. Люкэ — сын вождя Хушахуня — выступил инициатором восстания племен. Он, согласно "Цзинь ши", "соблазнив, поднял бунт против народов двух племен" — вачжунь (аочунь или юйчунь) и уда. Люкэ и его союзник Дунэнь охарактеризованы в летописи крайне нелестно. Такое отношение ваньяньских вождей к руководителям восставших не случайно. Выступление суйфунских и хэланьских племен нельзя приравнивать к обычным конфликтам, вызванным "взаимным грабежом" или закрытием "Соколиной дороги". Несмотря на старание составителей официальных документов, представить очередное восстание восточных племен как обычное, рядовое восстание, вызванное недоразумениями или "злым умыслом" отдельных лиц было нельзя. Причины и характер "беспорядков" на востоке другие. Их следует расценивать как хорошо организованное восстание с четкой программой и целями. Речь шла об уничтожении среди чжурчжэней гегемонии ваньяньских племен.

В биографии Люкэ сохранился пересказ дерзких, "самодовольных" речей руководителей нового союза племен. Они посчитали силы отдельных группировок, входивших в союз. Из выступлений вождей ясно, что в него входили три группы племен. Первая из них — угулуньская группа. Она состояла из четырнадцати племен. Такое же количество племен входило в состав тушаньской (туданьской) группы. Ее составляли племена Суйфуна. 7 племен входило в состав группы пуча. Под ними, очевидно, подразумевалась группировка племен, возглавляемая Асу. Всего, таким образом, в новый племенной союз входило 35 племен. Руководители его, сравнивая свой союз с объединением племен ваньянь, "самодовольно говорили — 35 племен будут сражаться с 12 племенами. Каждые три человека (нашего союза) будут сражаться против одного человека (племен ваньянь)".

Достаточно сравнить соотношение сил, чтобы понять опасность, которая нависла над ваньяньским племенным союзом и над чжурчжэньским объединением в целом. Заявление Люкэ и Дунэня о том, что они непременно одержат верх, не звучало пустой угрозой. Опасность для ваньяньских племен возрастала: Ляо, если сами не инспирировали новое восстание на востоке, то, бесспорно, открыто сочувствовали ему. Во всяком случае, меры Ингэ по подавлению восстания предпринимались не по просьбе и не с санкции императора Ляо, как это делалось обычно до сих пор. Ваньяньские руководители прекрасно разбирались в обстановке, чтобы оценить всю грозящую им опасность. Противниками нового племенного союза выступили все ваньяньские племена. Армию их составляли центральные войска под общим командованием Ингэ и северные, оставшиеся ему верными приморские отряды, под руководством Шитумыня и Маньдухэ. Исход борьбы зависел теперь от того, удастся или нет восставшим племенам объединить свои значительные, но пока разрозненные силы.

Ингэ направил свой удар прежде всего против Асу. Во главе отрядов, которые составляли половину всего войска, Ингэ поставил своего племянника Сагая, который занял пост "госяна". Другой половиной отрядов командовал сам Ингэ. Они направились в поход разными дорогами, надеясь соединиться под стенами Асучена, ставки Асу. Сагай провел свое войско через хребет Мацзилинь, надеясь обойти Асучен с тыла. Когда же войско достигло р. Абусай, к нему явился Елэ — вождь племени уянь (сын Дауцзибао), который сообщил, что он успеет прежде, чем отправиться к Асучену, "истребить наперед его (Асу — В.Л.) сообщников и, захватив их людей, пойдет на соединение". Сагай принял план Елэ и атаковал Дунэньчен, ставку Дунэня. Сведения об осаде Дунэньчена дошли до Асу. Он поспешил на помощь Дунэню, однако ничего не успел сделать. Войска Сагая взяли приступом Дунэньчен. В это же время армия Ингэ подошла к Асучену. Асу пришлось бежать под защиту ляосцев, бросив свою крепость на произвол судьбы. Ингэ оставил своего брата Хэчжэ осаждать крепость, а сам вернулся обратно. Ляо в то время приказали Ингэ напасть на племена чжидэ и сюда, которые, захватив киданьских послов, опять закрыли "Соколиную дорогу". В создавшейся обстановке Ингэ не мог не выполнить приказа ляосского императора. Не исключено, что Ляо намеренно отвлекли Ингэ от Асучена, чтобы облегчить положение восточных племен.

В тот же период активизировались действия войск Люкэ, Чжаду, Дигудея и Ута. К ним вскоре присоединился бежавший от Сагая Дунэнь. Войска всех восставших племенных вождей соединились около крепости Милимишихань. Ингэ, взволнованный создавшейся обстановкой, назначил Сагая главнокомандующим всех войск, которые участвовали в усмирении восточных племен. Его помощниками стали талантливые военачальники Вадай, Цибуши и Алихумань. Одновременно Ингэ приказал Шитумыню и Маньдухэ "наказать" Дигудея. Решительные действия Ингэ и его самообладание в напряженный момент борьбы объяснялись еще и тем, что он полагался на сепаратизм племен. Несмотря на тяжелое положение ваньяньцев, достаточно было легких успехов, далеко не решающих исход борьбы (взятие Дунэньчена), чтобы часть вождей покинула объединение 35 племен и отвела свои войска. Так поступил, как уже указывалось, вождь племени цянь Елэ, на территории племен которого вступили войска Сагая. Его советы Сагаю об атаке соседнего с ним племени Дунэня — первое предательство в рядах восставших. За ним последовали другие. При первых же трудностях вернули свои войска вожди Элибао (племя вэньдихэнь с реки Тунмэнь), Сагэчжоу, Сюньбаогу и другие. Такая политика — удар в спину остальным восставшим племенам. Им пришлось вести борьбу на два фронта. "Сепаратисты" не просто отвели войска и заняли нейтральную позицию, а поспешили выразить непричастность к восставшим, всеми мерами показывая свою лояльность. Элибао прямо говорил, что он и другие ни в коем случае не последуют за бунтовщиками. Он же, по существу, призывал к интервенции, когда "умолял" Ингэ прислать воинов и "больше ничего".

Несмотря на раскол и разгром части племен, силы их, однако, оставались по-прежнему внушительными. Недаром Элибао просил у Ингэ солдат, а тот оставался недовольным действиями Сагая. Его