«Шанель», как у Бони, поморщившись, подумал Жако.

После быстрого осмотра Гасталь занялся спальнями, а Жако вернулся в гостиную. Эта самая большая комната в квартире занимала по меньшей мере половину всего пространства. Прежде чем прикоснуться к чему-либо, Жако остановился в центре, чтобы окинуть взглядом общую картину — пару низких кремовых диванов по сторонам открытого камина, между ними китайский ковер с бахромой, книжные полки, уставленные журналами и украшениями, но без книг, телевизор и музыкальную систему в общем шкафу у камина и стоящий под скатом крыши между окнами овальный обеденный стол с двумя бронзовыми подсвечниками и шестью стульями с плетеными сиденьями. Между подсвечниками стояла ваза из толстого стекла с поникшими остатками ландышей.

«Интересно, бывал здесь, — размышлял Жако, — ее убийца? Приходил ли он в эту квартиру? Видел ли то, что вижу я? Он выбрал Вики Монель на улице, специально пошел за ней, постучал в дверь? Или он был клиентом? Один из «представительного вида мужчин», о которых говорила мадам Пиганьоль? И если он побывал здесь, не оставил ли тогда что-нибудь для меня... какой-нибудь ключик, зацепку, за что можно ухватиться, что может приблизить хоть на шаг к разгадке? Есть только один способ узнать это».

Жако начал с обеденного стола. Методично перебрал разбросанные на нем вещи. Крошечный флакон красного лака для ногтей лежал на боку. Солнечные очки. Щетка для волос. Несколько смятых рецептов, упаковка носовых платков «Кулл», мелочь, жевательная резинка. Шариковая ручка. Огрызок карандаша для ресниц. Но ни следа кошелька, сумки, ключей. Жако ощутил укол разочарования. Должно быть, Вики, в последний раз уходя из квартиры, прихватила все это с собой. Значит, скорее всего убийца не был здесь, он нанес удар где-то в городе. Ночью, похоже, если судить по оставленным солнечным очкам.

Жако переключился на россыпь корреспонденции. Счета, рекламные письма, форма для возобновления членства в местном спортивном зале, парочка бесплатных газет, туристические брошюры в целлофановых пакетах, каталог одежды и конверт с логотипом банка «Лионский кредит». Жако вынул листок с банковским балансом, развернул его и присвистнул. Текущий счет немногим больше шестидесяти тысяч франков, депозит почти двести тысяч. Солидный счет для двадцатипятилетней девицы без образования. Интернет явно приносил неплохие доходы. Неудивительно, что Вики могла позволить себе такую арендную плату.

Жако проверил дату на балансе. Он был выслан в последнюю неделю апреля. Значит, когда письмо было доставлено, скажем, двумя днями позже, Вики Монель была еще жива. С учетом десяти дней, в течение которых, по мнению ребят Дежарта, тело находилось в озере Калад, она, видимо, умерла всего через день или два после того, как увидела, сколько денег у нее в банке.

Вставая из-за стола, Жако услышал, как в спальне напарник выдвигал и задвигал ящики. Гасталь весь отдавался работе, перебирая нижнее белье Вики, словно разгадка была в нем. Жако не особенно удивился тому, что его коллега выбрал спальни.

Обходя комнату, Жако уделил внимание украшениям на книжном шкафу и каминной доске, бархатному шарфу на одном из диванов, трем пустым рюмкам на чайном столике, музыкальной системе и телевизору с плоским экраном, коллекции CD-дисков, выставленных на деревянной подставке. Он вынул несколько, один за другим. По виду, музыка для вечеринок, пляжные сценки на каждой обложке. «Ибица», «Ибица», «Ибица». Потом, где-то в середине, концертные записи Жоао Жильберто и Оскара Петерсона, которые он никогда не видел, даже не слышал о них. Где, черт побери, она их откопала? На мгновение Жако ощутил соблазн сунуть их в карман и вполне мог бы это сделать, если бы в дверях не появился Гасталь, стаскивающий перчатки.

— В обеих спальнях пусто. Хотя одежды у нее достаточно, чтобы открыть магазин для фетишистов. Но мужской одежды или бритвенных принадлежностей нет. Похоже, она жила одна. Еще много игрушек, — подмигнул Гасталь. — Если понимаешь, о чем я.

— И ни кошелька, ни ключей, — отозвался Жако. — Должно быть, она взяла их с собой. — Он еще раз осмотрел комнату и увидел на полу рядом с диваном телефон. Наклонился. Нет имен. Нет автоответчика. Однако Жако увидел маленькую красную книжечку, подоткнутую под аппарат. Он поднял ее и пролистал. Имена и номера. Ничто не привлекло взгляд, не было ничего знакомого. Он махнул книжечкой Гасталю и положил ее в карман. Через пять минут, осмотрев кухню и ванную комнату, Жако запер дверь, и они стали спускаться по лестнице. Возможно, криминалистам больше повезет с отпечатками и они найдут что-то пропущенное ими.

Спустившись на первый этаж, Жако постучал в дверь мадам Пиганьоль и спросил, не будет ли она добра открыть для них почтовый ящик Вики Монель.

— Но это один и тот же ключ — от почтового ящика и от квартиры! — воскликнула пожилая дама, закладывая свое вязанье под мышку и выхватывая у Жако ключ. — Смотрите, я вам покажу.

Она повела полицейских через вестибюль к почтовым ящикам, вывешенным на внутренней поверхности входной двери. Долго провозившись с замком, она наконец открыла почтовый ящик Вики Монель.

Жако вытащил пачку корреспонденции, просмотрел ее. Ничего личного, тот же набор рекламных проспектов и каталогов, которые он нашел на ее столе. Он положил все назад в ящик, и мадам Пиганьоль снова его заперла.

— Вы когда-нибудь заносили ей почту? — спросил Жако.

Мадам Пиганьоль покачала головой.

— Теперь, когда у нас имеются почтовые ящики, нет, — ответила она. — Я просто каждое утро раскладываю почту, и они приходят сами ее забирать. Намного проще.

Она выжидательно посмотрела на Жако, словно радуясь перспективе услышать еще вопросы. Жако доставил ей это удовольствие.

— У мадемуазель Монель была машина, мадам?

— Машина, говорите? Если и была, то я ее никогда не видела.

— Здесь нет парковки для жильцов? Подземной? Или стоянки за домом?

— Коль живете здесь, пытайте счастье на улице, мсье. Это достаточно надежно. Уж я-то знаю.

— Значит, говорите, мадемуазель Монель жила здесь. Сколько? Год или что-то вроде того?

— Примерно, я бы сказала. Близко к тому.

— А до этого? До того, как въехала?

Мадам Пиганьоль нахмурилась и озадаченно взглянула на Жако:

— Ну и откуда я могла бы это узнать, мсье?

Жако осознал, что она его неправильно поняла.

— Я имею в виду других квартиросъемщиков, мадам. Наверху. Квартира на последнем этаже. До того, как въехала мадемуазель Монель.

— Понятно. Понятно. Конечно. Ну, были... Дайте подумать... А! Алина, такая милая девушка... и Натали... и Роз.

Она сдвинула брови. Ясно, что были и другие; просто она не могла вспомнить имена.

— Все молодые женщины? — высказал предположение Жако.

— Всегда. Всегда девушки. Самые очаровательные создания, — с гордостью в голосе продолжала мадам Пиганьоль. — Никакой рвани. И мужчины, словно пчелы на мед. Что ж, молодость бывает только раз, а, мсье?