Компьютер пискнул, он надавил на клавишу и уже через секунду полностью погрузился в жизнеописание Патрика Джонсона.

Находящийся в Джефферсон-билдинг отдел редких книг Библиотеки конгресса насчитывает более восьмисот тысяч единиц хранения. Все эти тома бесценны, но для большинства библиофилов главной жемчужиной этой литературной сокровищницы является коллекция старинных книг и гравюр Лессинга Розенвальда. Многие тома коллекции являются «инкунабулами». Это означает, что они появились на свет до 1501 года и при их создании не пользовались изобретенным Гутенбергом печатным прессом. Коллекция Розенвальда, так же как и многие другие собрания книг, хранилась в сейфах, неподалеку от читального зала отдела. Только в святилище читального зала посетители могли познакомиться (а иногда и дотронуться до изданий) не просто с книгами, а произведениями искусства.

Зал был открыт для широкой публики, и систему безопасности там довели до совершенства. Помещение круглые сутки просматривалось фиксирующими время камерами внутреннего наблюдения. Библиотекари не сводили глаз с посетителей. Ни один том не мог покинуть пределов помещения! Исключения делались лишь по согласованию с другими крупными библиотеками или по письменному разрешению главного библиотекаря конгресса. Наиболее ценные тома извлекались из сейфов только в чрезвычайных обстоятельствах. Но и в этих – весьма редких – случаях книгу в руках держал библиотекарь, а посетителю позволялось лишь прочитывать вызывающие священный трепет страницы с безопасного расстояния в несколько дюймов.

В зал не позволялось вносить сумки или ноутбуки, ничего, куда можно было бы спрятать драгоценный том. Пользоваться ручками было также запрещено, дабы ненароком не запачкать древние страницы. Писать здесь разрешалось лишь карандашами, на отдельных листах бумаги. Да и в этих случаях служащие каждый раз нервно вздрагивали, если карандаш вдруг оказывался в непосредственной близости от их обожаемой «единицы хранения».

Оливер Стоун поднялся на второй этаж, в читальный зал. Отделанные кожей и медью внутренние двери зала имели довольно сильно смахивающие на бойницы окна. Другие гигантские двери – из бронзы – стояли широко распахнутыми, так что их створки касались стен. Каждая створка состояла из трех панелей, по некоторым свидетельствам, символизировавших важнейшие вехи в истории книгопечатания. В конце рабочего дня эти двери закрывались, и тот, кто сумел бы проникнуть сюда, невзирая на электронную систему защиты и вооруженных охранников, оказался бы в западне. Этот зал был одним из самых красивых помещений Библиотеки конгресса. Интерьер его был оформлен в духе времен короля Георга и сдержанностью очень напоминал знаменитый зал Независимости в Филадельфии. Архитекторы стремились создать здесь все условия для занятия наукой и для размышлений. Их старания увенчались успехом: Стоун, войдя, сразу же ощутил удивительный покой и умиротворение.

Калеб Шоу трудился за своим рабочим столом в дальнем конце зала. Служащий справочного отдела, он был знатоком истории и частенько помогал ученым мужам в некоторых важных исследованиях. Увидев друга, Калеб встал ему навстречу, на ходу застегивая пуговицы кардигана. В зале было довольно прохладно.

– Ну, Оливер! Действительно – тебя не узнать! – воскликнул он, оценивающе глядя на Стоуна. В его взгляде читалось одобрение.

– По правде говоря, мне и самому это нравится, – сказал Стоун, косясь на камеру внутреннего наблюдения. – Похоже, зал нешуточно охраняется?

– А как же! Такой фонд! Других таких в мире нет. Ты не поверишь, но хранители сейфов каждый день проверяют, все ли тома на месте. Если случайно книга стоит не там, то никто не уйдет домой, пока не приведут все в порядок. И знаешь, те, кто закупает книги для библиотеки, не имеют доступа к базе данных и не могут вносить изменения в каталоги. А те, кто имеет доступ к базе, не имеют права закупать книги. Предусмотрительно?

– В противном случае лицо, купившее книгу, может сделать так, что она исчезнет из базы данных. От продажи можно выручить хорошие деньги! И никто об этом не узнает.

– Именно. Ты не представляешь, какое утречко у нас сегодня выдалось! – оживился Калеб. – Явился некий джентльмен – и не какой-нибудь там ученый, а просто с улицы. И дайте ему Блейка. Уильяма Блейка! «Сойдет любой Блейк», – сказал старикашка. Все всполошились. Это же почти то же, что и «мормонская Библия»! Никто не может получить Блейка без разрешения на высшем уровне. А они, уж поверь, выдаются крайне редко.

– Настолько редок Блейк?

– «Редок» не то слово. Божествен!

– И как же вы поступили?

– Очень просто. Поговорили с ним. Есть основания полагать, что он потомок одного из отпрысков Блейка. Ну, принесли мы ему книгу. С иллюстрациями, с гравюрами, как ты понимаешь. Прикасаться, естественно, не позволили: мало кто знает, как надо обращаться со старинными книгами. Старикан расчувствовался – вот-вот разрыдается! В общем – все у нас тут особенное…

По всему было видно – Калеб счастлив работать здесь.

Они спустились на служебном лифте в цокольный этаж и по соединяющему все три здания комплекса («Джефферсон», «Адамс» и «Медисон») тоннелю прошли в кафетерий на нижнем этаже Медисон-билдинг. Взяв по сандвичу, они вышли на воздух и уселись за столик. Отсюда открывался прекрасный вид на Индепенденс-авеню. Джефферсон-билдинг оказался на противоположной стороне улицы, прямо за ним возвышалась громада Капитолия.

– Очень неплохой вид! – заметил Стоун.

– Только не все это замечают…

Стоун молча дожевал сандвич, затем склонился к другу и негромко произнес:

– Итак, Патрик Джонсон.

– Я заглянул в правительственную базу данных. Там ничего. Для других баз у меня нет допуска. Ты полагаешь, он работал в секретной службе? Если так, то это явно за пределами моей весовой категории. Кто я такой? Простой библиотекарь.

– Тут вот какая новость. Вчера вечером ко мне приходил с визитом один агент из секретной службы. Ну я говорил вам о нем. Мы приятельствуем.

– Вчера! Ты полагаешь, тут есть какая-то связь?

– Я не вижу никакой связи. Он явился еще до убийства. Но меня это все же тревожит.

Прозвучал сигнал телефона. Калеб достал мобильник и ответил на вызов. По мере того как он слушал, его лицо все более оживлялось.

– Милтон, – сказал он, закончив разговор. – Он ухитрился взломать базу данных секретной службы.

– Ка-а-ак?! Так быстро? – изумленно переспросил Стоун.

– Милтон может сделать с компьютером все, что захочет. Парень мог бы, работая через Интернет, сколотить себе приличное состояние. Три года назад он влез в базу данных Пентагона, чтобы, как он объяснил, убедиться в том, что армия не планирует учинить ядерный взрыв в одном из наших городов и обвинить в этом террористов. Эта схема, как полагает Милтон, позволила бы нашим воякам развязать тотальную войну против ислама.