Ничего себе! Подумайте об этом.

Интенсивная работа… Одна проблема за другой… В моем случае, перескакивая с самолета на самолет, от одного клиента к другому, боясь впустую потратить время (ведь время – деньги, не так ли?), я не присутствую в настоящем. Я просто нахожусь без сознания. Кажется, что живу, пока ношусь как угорелый, хотя только Бог знает, за чем я так гонюсь… И чем больше заполнены мои дни делами, чтобы не упускать время, тем быстрее оно летит. В результате я понятия не имею, на что ушли годы моей жизни. Нет времени чувствовать и быть собой. Нет времени жить. Быть живым.

Но если медитация так полезна, почему же я не занимаюсь ею каждый день? Почему?

Потому что мне трудно просто сидеть – ничего не делать и позволить мыслям свободно приходить в мою голову, не пытаясь их контролировать и манипулировать ими.

Да, сложно просто быть. Проще все время что-то делать, изображая занятость.

Как страшно реально жить! Проще заполнить свою жизнь делами, делая вид, что живешь.

[62]

Представьте человека, сидящего в комнате, полной людей, которые что-то бурно обсуждают. Человек молчит. Не выражает своего мнения ни жестикуляцией, ни мимикой. Можно сказать, что сейчас он отсутствует. Он находится в комнате лишь физически.

Теперь представьте себе ту же комнату, с теми же людьми, обсуждающими тот же вопрос, но постоянно кого-то цитирующими. Находится ли в комнате тот, кого цитируют? Физически – нет, однако он вовлечен в дискуссию и «присутствует».

Позвольте предположить, что существует два вида присутствия: физическое и духовное. Одни люди идут по жизни незаметно. Физически такие люди с нами, но исчезни они, и их словно не было никогда.

Мы умираем дважды: первый раз физически, а второй раз, когда о нас забудут. Жив ли Будда? Физически нет, однако в духовном смысле он все еще оказывает большое влияние. Жив ли Иисус? Несомненно. Моисей тоже, и даже Гитлер (благодаря повсеместному подъему неонацизма).

Что я думаю о Карле Марксе? Я бы сказал, что он скорее мертв, либо еще умирает. Чтобы оставаться живым в умах людей, нужно еще при жизни совершить нечто достойное памяти. Но что?

Есть разница между Гитлером, Буддой и Иисусом Христом.

Первый оказывал разрушительное воздействие. Двое других – созидательное. Деструктивным влияние Гитлера было потому, что он проповедовал (а своими трудами и деятельностью своих последователей продолжает проповедовать) разрушение и ненависть. Будда и Иисус Христос проповедовали развитие и любовь.

Никто из них не может быть забыт, но те двое предпочтительнее. И, как мне кажется, тот, кто искренне отдает свою любовь, дольше «живет».

Однако в этой идее содержится большее: мы не умираем окончательно. Физически – да, но не духовно.

Мы несем в генах повадки и даже внешние черты своих предков. И, как я считаю, мы также несем в себе их страхи и надежды, а значит, они живут в нас; они всё еще «живы».

Однако существует разница между физическим и духовным существованием. В физической жизни мы испытываем радость бытия непосредственно. Удовольствие от пищи, близости, общения и интеллектуальных упражнений. Ничто из этого не может быть доступно тому, чье присутствие рядом ощущается лишь духовно.

А может быть, мы лишь предполагаем, что чувственные радости больше не будут нам доступны. Поскольку никто не знает, что с ним станется после смерти.

[63]

Позвольте мне предположить, что перед каждым из нас стоит одна и та же задача: в конечном счете мы стремимся к безусловной, совершенной, абсолютной целостности. Просветлению. Полному покою. Небесам. Нирване. Самадхи. Приближению к Богу. Для меня все перечисленные выражения имеют общий смысл: это совершенная целостность, которая предполагает отсутствие проблем и треволнений. Отсутствие энергетических потерь. Гармонию.

Едва ли не все, что мы делаем, является частью наших усилий по достижению гармонии.

Однако, определив абсолютную целостность как главную свою задачу, мы сталкиваемся с проблемой: из-за вечных перемен эта задача недостижима.

Изменения вызывают дезинтеграцию. Как это происходит? Все в этом мире собрано в систему, а системы состоят из подсистем, которые при переменах меняются не синхронно. Возьмем пример из области личной жизни: физически человеку может быть 40 лет, поскольку он родился 40 лет назад, но благодаря большому накопленному опыту интеллектуально он вполне мог достичь 70-летия, хотя эмоционально находится в подростковом возрасте, а духовно еще и не рождался.

Изменения разрушают целостность.

Изменения приводят к рассогласованию системы, а рассогласование проявляется в том, что мы называем «проблемой» – словом, обозначающим разнообразные системные сбои и трещины.

Примечательно, что, когда у кого-то возникают многочисленные трудности, окружающие говорят: «он буквально разваливается на части» или «совсем расклеился». То же можно сказать и о компании, переживающей стремительные трансформации, с которыми не успевает справляться.

Поскольку причиной всех бед оказывается рассогласованность, решением всех проблем становится восстановление целостности. Интеграция возникает как функция взаимного доверия и уважения: чем больше уважения и доверия, тем выше согласованность.

В каждой трудности мне стало видеться испытание (или вызов): обладаю ли я достаточным доверием и уважением к себе, чтобы справиться со своей проблемой, существуют ли взаимное доверие и уважение у меня с теми, с кем возникли общие проблемы? Я должен пройти эту проверку. Чем сложнее тест, тем сильнее я стану, пройдя его.

Жизнь – сплошная череда испытаний.

[64]

Недавно я услышал выражение «будем играть, как карта ляжет», и это напомнило мне, что, как ни крути, жизнь действительно похожа на карточную игру.

Прежде всего – не вам решать, сколько должно быть карт в игре и какие из них вам достанутся. Любая попытка контроля (как, например, туз в рукаве) окажется жульничеством. Вы должны играть теми картами, которые вам выпадают. Иногда это хорошие карты. Иногда – плохие.

Как и в жизни, оценка каждой карты в отдельности не дает точного представления о том, чем вы располагаете. Карты взаимозависимы: ценность каждой из них определяется ее значением в текущем раскладе.