— Похоже, это вообще единственный городок, кроме Дарго, — рассудила Фрина. — Жалко, карта слеповата! Кажется, Толботвилль играет роль базы для всего этого огромного горного района! Они, наверное, чувствуют себя совсем отрезанными от мира, эти поселенцы. Как там это называл Виктор? Великое безмолвие. А какие чудесные названия дали они этим скалам! Роза Австралии, Великий Западный Пик, Утренняя Звезда, Добрая Надежда, Первопроходец, Сент-Легер, Лунный Свет!

Фрина поужинала в одиночестве и уснула с мыслями о золотом рифе под названием Лунный Свет.

Утро пятницы выдалось прохладным. Фрина встала и взглянула на океан — в небе не было ни облачка.

Телефон зазвонил во время завтрака, состоявшего из кеджери, тоста, яичницы и маффинов. Предстоящая опасность всегда пробуждала у нее аппетит.

— Мисс Фишер, детектив-инспектор Робинсон.

Фрина быстро глотнула кофе и взяла трубку.

— Доброе утро, Джек! — приветливо сказала она.

— Звоню вам, чтобы сообщить: мы выпускаем вашего приятеля Чарльза Фримана, — голос полицейского был холоден. — Спасибо, конечно, что нашли его, только он этого сделать не мог. Два свидетеля видели, что он был слишком далеко от тела.

— Что ж, мне очень жаль, дорогой Джек.

— Мисс Фишер, вы знаете об этом больше, чем кажется. Послушайте, я постарался вам удружить. Отдал неприличные снимки, чтобы снять вашего гомика с крючка, а мог бы передать их в Отдел нравов, да и стоило бы. Если вам известно, кто это сделал, вы могли хотя бы по-дружески мне сказать.

— Не сейчас, Джек. Я сегодня улетаю в Гипсленд.

— Улетаете? Полетите над Альпами? Это ведь очень опасно!

— Да, очень. Я могу разбиться. И если так случится, я больше никогда не буду вмешиваться в ваши дела.

— Не говорите так, — судя по голосу, полицейский был сконфужен. — Мисс Фишер, я вовсе не хочу вас потерять. Я просто прошу о помощи.

— Говорю вам, дорогой мой Джек, по-моему, я знаю, кто это сделал и как; когда вернусь, я вам все расскажу.

— Обещаете?

— Даю слово.

Джек Робинсон был высокого мнения о женской чести, в особенности, если дело касалось Фрины. Она еще ни разу не нарушала слова.

— Хорошо, мисс Фишер. Увидимся, когда вы вернетесь.

— Удачи вам в этом деле, Джек. Да, кстати, я хотела спросить: как там мисс Шор, партнерша убитого?

— Ее уже выписали из больницы, мисс. Она не видела ничего, что могло бы нам помочь. Такая суета — уму непостижимо! — хихикнул Джек Робинсон. — Ее мать, три сестры и прочая родня так и мельтешили, не позволяя мне поговорить с «бедняжкой Педрестиной», пока ей не станет лучше, а бедняжка Педрестина, откинувшись на подушку, обещала, что вернется домой и впредь будет хорошей девочкой. Она не была близка с погибшим, мисс Фишер. Лишь откликнулась на газетное объявление о поиске партнерши. Сказала, что он обещал ей десять фунтов и половину выигрыша в случае удачи.

— Эти десять фунтов с меня, — пообещала Фрина.

— Нет надобности, мисс, один друг Бернарда Стивенса уже заплатил; тот, кого не было на всех этих снимках, что не внесены в список улик, и которые вы ему не возвращали. Он дал двадцать фунтов и, судя по его виду, был очень рад. К тому же он оплатил ее больничный счет. Приятный молодой господин, даже не подумаешь, что он…

— …это он. Хорошо. Не люблю оставлять хвосты. Что ж, Джек, если мы не увидимся, с вами было приятно работать.

— Не говорите так, мисс Фишер. Вы вернетесь.

— Это одно из предчувствий Шерлока Холмса?

— Да, — твердо сказал детектив-инспектор Робинсон, затем добавил: — Счастливого полета!

И повесил трубку.

Госпожа Батлер вышла к машине, держа в руках плетеную корзину для пикников и термос.

— Черный кофе, как вы просили, мисс, сандвичи и все такое. Еще я положила ту большую коробку конфет и печенье.

— Спасибо, госпожа Батлер, я уверена, что они очень пригодятся.

Госпожа Батлер слезла с подножки и умиленно посмотрела на облаченную в летное обмундирование Фрину.

— Счастливого полета, мисс, и возвращайтесь целой и невредимой, — велела она. — Поезжайте, господин Батлер.

Двое мужчин вывели «Бабочку» Ригель из ангара на взлетную полосу.

— Ну, старушка, — сказала Банжи Росс. — Я разобрала и проверила весь двигатель. Какой-то болван заменил шплинт куском провода, который точно раскололся бы. Свечи стоят новые, все отлажено любо-дорого. Так, ты помнишь, что не надо летать в облаках? Либо выше, либо ниже. Карты взяла? Добро.

Банжи помогла Фрине залезть в кабину двухместной «Бабочки Шелкопряда». Ее желто-синяя окраска поблескивала в лучах бледного солнца. Фрина уложила свой багаж на место второго пилота и начала предполетную проверку. «Никогда не поднимайте машину в воздух, пока не убедитесь в том, что она взлетит», — предупреждали «Правила управления летательным аппаратом», и Фрина убедилась, что закрылки слушаются и компас в исправности.

— Заводи! — прокричала она сквозь внезапный рокот. — До свиданья, Дот! Будь умницей и не волнуйся! Выше нос! Передай от меня привет Хью, ладно? Один, два, три, пошел!

Банжи крутанула пропеллер, двигатель завелся; «Бабочка» покатилась вперед навстречу судьбе и, набрав скорость, подпрыгнула в воздух.

Дот смотрела, как маленький самолет сделал широкий круг; кожаный шлем и защитные очки Фрины все еще можно было разглядеть. Дот вдруг пришло в голову: а что, если они видят Фрину в последний раз? Господин Батлер положил руку ей на плечо.

— Ладно, Дот, поедем домой. С ней все будет в порядке. Она жутко везучая. В конце концов, у нее есть мы, а? Ну, давай же, пойдем. Вернемся домой и выпьем чайку, — предложил господин Батлер, уверенный в целительном воздействии чая на все женские несчастья — от выкидыша до банкротства.

Дот оторвала взгляд от неба и забралась в большой автомобиль. Теперь она уже ничем не могла помочь Фрине, кроме как повиноваться ее последнему распоряжению — не беспокоиться. Глупость какая-то! Как можно не беспокоиться?

Но, по крайней мере, господин Батлер вел машину как благоразумный гражданин и по пути домой не доставил Дот никаких тревог.

Выше и выше, к небу, к небу…

У. Гилберт и А. Салливен «Иоланта»[43]

Самое сложное в полете, подумала Фрина, когда земля отпустила самолет, а ветер принялся рвать с нее защитные очки, — это взлет и посадка. Оказавшись в воздухе, «Бабочка Шелкопряд» будет лететь до тех пор, пока не закончится топливо и не возникнут неблагоприятные условия. «Бабочка» не дергалась, она просто выскользнула из оков земного притяжения и кинулась в воздушный простор, словно пес на грудь любимого хозяина. «Бабочка» скорее дурачила притяжение, чем сражалась с ним. Поднявшись на полторы тысячи метров и рассматривая землю, Фрина развернула самолет к северу и немного на запад.