На островке находился еще один человек, он шел в нашу сторону… У грота не было другого выхода, и нам ничего не оставалось, как попытаться спрятаться. Часть помещения была завалена обвалившимся потолком, и Ромка первым устремился к этому укрытию.

– Только молчи, Бальт, п-пожалуйста, – прошептал он, втискиваясь в щель между валунами. – Притаись, замри…

Пес послушно улегся за камнями, и мы с сестренкой последовали его примеру. В гроте стало темнее – вошедший в него человек заслонил свет. Я осторожно выглянул из своего укрытия и едва сдержал испуганное восклицание – посреди грота стоял Странник. Немного помедлив, он подошел к тайнику в стене. Почувствовав приближение хозяина, пес заворчал, и Ромка с силой сжал его морду. Мы похолодели от страха, но Странник не услышал или не захотел услышать этот шум. Вытащив из основания стены булыжник, он достал из тайника толстую тетрадь в темной обложке.

– Трудно поверить, что я жил этим, – вполголоса проговорил маньяк. – Неужели это мое?

Разорвав тетрадь, он бросил ее на камни давно погасшего очага и чиркнул спичкой. Бледные язычки пламени начали лизать отсыревшую бумагу. Присев на корточки, Странник задумчиво наблюдал за тем, как разгорается огонь.

– Горстка пепла – финал, – заключил он и, поднявшись, неторопливо покинул грот.

Едва Странник ушел, я выскочил из укрытия и, скинув на ходу куртку, набросил ее на догорающий костерок. Однако надежды сохранить хотя бы часть записей почти не было. Эх, если бы мы пришли сюда на полчаса раньше, то, возможно, уже разгадали бы тайну Странника!

– Он уплыл, – сообщила вернувшаяся с разведки Саша. – Его лодка находилась на противоположной стороне островка, поэтому Странник не заметил нашу. Вы что-нибудь нашли?

– Сейчас посмотрим.

Стараясь не дышать, я принялся рассматривать почерневшие скрученные листочки. Ромка и Саша сосредоточенно наблюдали за каждым моим движением. Обгоревшая бумага рассыпалась в прах, но все же нам повезло – плотная отсыревшая обложка тетради спасла от огня несколько исписанных мелким почерком обрывков страниц.

– Холодные брызги летели на скалы, крик чаек тоскливый стоял над волной… – прочитал я.

– Это стихи?

– Похоже на то, Ромка. Когда Лора познакомилась со Странником, ее потрясло то, что он пишет баллады. Сестра считала их гениальными, а мы с Александрой никогда не слышали.

– Постойте, ребята! Неужели Странник приплыл сюда только ради того, чтобы сжечь стихи? У него множество дел, он спешит завершить свою страшную работу, что заставило его прийти к этим развалинам?

– Пока не знаю, Александра. Сейчас попробуем это выяснить, – поддев соломинкой обгоревший клочок бумаги, я обнаружил под ним еще один. – «Глупо излагать мысли на бумаге, исчезает темп, теряется острота. Последние лет семьдесят я не страдал от приступов графомании, но теперь от меня ждут стихов, дневников, романтических записок и прогулок под луной. С недавних пор я и сам испытываю к этому непреодолимое влечение. Любовь – один из самых опасных капканов. Избавиться от этих пут так же сложно, как преодолеть жажду разрушения и убийства или вырваться из плена безумия. Что ждет меня за следующим поворотом бесконечной дороги?»

– Смахивает на бред сумасшедшего. Недаром он сам говорит о безумии. П-п-похоже, это состояние ему хорошо знакомо. – Ромка повертел в руках очки. – Он опасный псих, и только.

– Или бессмертный Странник, который скитается по Земле с самого сотворения мира, становясь всякий раз тем, кем его хотят видеть.

– Брось, Мишка рассказывал эту легенду, но в нее п­просто невозможно поверить.

– Почему же он сжег свой дневник? Возможно, Странник не хочет, чтобы о нем узнали правду.

– Александра, даже если он напечатал бы об этом в газете, ему бы никто не поверил!

– Ты же сам вместе с Бальтом привел нас сюда! Я уверена, в этих бумагах ключ к разгадке!

– Был. Но сгорел, – подытожил я спор Ромки и Саши. – Странник снова опередил нас.

Черные лоскутки превращались в пыль, стоило только до них дотронуться. А потом я заметил отлетевший в сторону и потому почти не тронутый огнем обрывок. На нем было всего лишь несколько слов:

– «…ее миг вернет к исходному… избавление… не вся легенда. Только Бальт может…» – прочел я вслух. – Вам не кажется, что здесь говорится о чем-то очень важном? Насколько я понял, рассказывая легенду о бессмертном Страннике, наш приятель скрыл важные подробности. Вопрос в том – какие?

– Тут и сто академиков ничего не п-п-придумают, – вздохнул Ромка. – Я попытаюсь выяснить это у Бальта, но вряд ли он сможет внушить мне такие сложные мысли.

Задерживаться на островке не имело смысла. Еще раз осмотрев жилище Странника и не обнаружив в нем ничего примечательного, мы покинули грот. Уже в лодке Ромка неожиданно спросил:

– Вы всерьез верите, что этот п-парень бессмертен?

– Однажды Лора прямо спросила его, с кем мы, собственно, имеем дело, и получила сразу два варианта ответа. По одной версии Странник – студент, проводящий каникулы, путешествуя по стране, а по другой – вечный, не знающий старости скиталец. Сперва никто из нас не воспринял всерьез эту легенду, но потом, когда Странник вернулся из измерения абсолютного зла, мы призадумались. Трудно представить, что обычный человек смог бы вырваться живым из этого ада.

– Да, это веский аргумент. – Ромка неуклюже взмахнул веслом, обрызгав Александру. Проигнорировав ее возмущение, он задумчиво спросил: – Но если Странник и в самом деле бессмертен, есть ли способ остановить его?

– Разве что путем переговоров, – невесело усмехнулся я. – Хотя вряд ли он пойдет на компромисс.

* * *

Маленькая квартирка в неуютном, соседствовавшем с фарфоровым заводом квартале казалась мне настоящими хоромами. Впервые за последние несколько дней я получил возможность спокойно отдохнуть на диване, как следует поесть и, наконец, просто умыться горячей водой. После бродячей бездомной жизни эти бытовые мелочи приобрели для меня большое значение, и я был почти счастлив. Почти, если не считать гнетущего ожидания конца света…

Приютившая нас Мария Федоровна работала в отделе кадров и едва знала дядю Павла. Возможно, в другое время мы не могли бы рассчитывать на такое гостеприимство, но женщину так напугало происходящее в городе, что она с радостью приняла нашу шумную компанию.

– Вы позволите? – спросил дядя Павел, указывая на подсвечник с тремя свечами. – Боюсь, все магазины сегодня закрыты.

Мария Федоровна слабо махнула руками, будто предлагая забрать все находившееся в квартире, и ушла к себе в спальню. Дядя положил свечи в пакет, осмотрелся:

– Для ритуала не так много и нужно, хорошо, что нам не потребуются какие-нибудь когти дракона или печень единорога. Впрочем, не знаю, сработает ли все это.

– Обязательно! – откликнулась Саша. – Раньше я тоже не верила в магию, но оказалось, колдовство срабатывает чаще, чем мы думаем.