Наверное, и часу не прошло, я услышала стук в дверь и натянула на голову одеяло, но мне всё равно было слышно, как Максим говорит.

Мне стало холодно, когда я попыталась вылезти из под одеяла, поэтому выбираться из него просто не стала, а вышла в прихожую сразу в нём.

– Лера! Открой дверь, или я сейчас найду слесаря, и мне придётся её испортить, – я стояла молча и тряслась от какого-то странного озноба. – Ладно! Тогда скажи, что с тобой всё нормально, – мне хотелось поскорей вернуться на диван.

– Уйти, пожалуйста! Со мной всё нормально! – в этот момент мне показалось, что я потратила всю жизненную энергию на эти слова.

– Давай поговорим, – сказал он уже другим тоном, видимо, услышал мой голос и успокоился.

– Нет! – и пошла обратно ложиться, чтобы не упасть от навалившейся слабости.

Максим, наверное, ушёл, стука больше не было, и я провалилась в тяжёлый сон, постоянно просыпаясь и замечая, что за окном становится всё темнее.

В следующий раз, когда я открыла глаза, из коридора в мою комнату падал свет. Напротив, на моём компьютерном стуле сидела тётя Маша.

– Привет, – тихо сказала я.

– Привет, засоня, – с улыбкой сказала она, делая вид, что ничего не случилось.

– Тебе Максим сказал, что я дома? – поинтересовалась я, вспомнив, что он слишком быстро согласился с моим “нет”.

– Конечно, Максим, он очень за тебя переживает, – тон тёти Маши не был обвинительным, она просто сказала причину. – Я ждала, пока ты проснёшься, чтобы вместе поесть, – одна только мысль, что надо будет вставать и идти на кухню, придавила меня к подушке. – Может, быть тебе сюда принести? – понимая, что пока тётя Маша меня не накормит, она не отстанет, я согласилась.

Без аппетита я запихала в себя плов и выпила горячий чай с малиновым вареньем. Мне стало намного теплее, и я опять уснула.

Проснувшись, ожидаемого избавления от паршивого состояния я не обнаружила. Мне не было лень вставать, я просто не могла понять, зачем я это буду делать? Всё казалось очень сложным, даже перевернуться на другой бок.

– Ты уже проснулась? – тетя Маша зашла ко мне в комнату. – Принести тебе сок или какао? – не дожидаясь моего ответа, снова спросила она.

– Тебе разве не нужно в университет? – я с вечера настроилась на одиночество.

– Я отпросилась до понедельника, а дальше будет видно, – обыденным тоном сказала тётя Маша.

– Сок, – ответила я на второй её вопрос.

Ещё два дня прошли, как в бреду. Уже сбившись со счёта, какой там день, я по пути в туалет увидела себя в зеркало и испугалась. Засаленные и лохматые волосы, круги под глазами и бледное лицо. Я захотела умыться и почистить зубы.

– Расчесаться не хочешь? – спросила тётя Маша направляясь ко мне.

– Нет, – честно ответила я, мне итак казалось, что я уже кучу дел переделала.

– Ну и правильно, ты у меня итак красавица, – я даже хохотнула в ответ. Куда там! Красивее придумать сложно!

Я села на табуретку и впервые за все дни поела за столом, но аппетита всё равно не было.

– Я тебя не раздражаю? – спросила я, поражённая её терпением.

– Это по-другому называется, я за тебя очень переживаю, – ответила тётя Маша, задумчиво глядя на меня.

– Максим тебе рассказал, что случилось? – при упоминании его имени всё внутри опять заныло, я даже покачнулась, но задержалась за стол.

– Если ты хочешь поговорить, тогда пойдём в твою комнату, и ты будешь на диване, – я не стала сопротивляться, но ложиться не захотела. – Ты, кажется, не настроена на бодрствование, – она села напротив.

– Что со мной вообще происходит? – спросила я, вспоминая, что я не простывала и не ударялась, в общем-то.

– Последствия сильного стресса, – просто сказала тётя Маша. Она, похоже, уже пришла к собственным выводам по поводу моего состояния. – Максим винит себя за то, что произошло, он по пять раз на дню звонит, спрашивает, как ты, – я понимала, что сама спросила, но любое упоминание о нём отзывалось паникой внутри. Я чувствовала, что не могу разговаривать о Максиме.

– Ты только не обижайся, но если мы не перестанем о нём говорить, я начну плакать и биться в истерике, – предупредила я тётю Машу.

– Я была чуть постарше тебя, когда врачи мне вынесли приговор: бесплодие, – она сразу сменила тему, и я понемногу начала успокаиваться. Она раньше никогда не говорила про свой диагноз. – И я вот так же, как ты сейчас, несколько дней лежала в забытье, а Коля кормил меня из ложечки, – тётя Маша улыбалась, вспоминая своего мужа и моего дядю, которого я знала только по её рассказам. – Ты не представляешь, как мне было плохо. У меня есть любимый муж, интересная работа, но у меня никогда не будет детей, – я уверена, что тётя Маша была бы лучшей матерью на свете. – Я попросила у Коли развод, – я даже вздрогнула. – На его “зачем?”, я ответила: чтобы он нашёл себе нормальную женщину, которая родит ему детей, – я даже представить не могла, что тётя Маша такое отчудила. – Коля сказал, что он уже нашёл лучшую женщину, которую любит и ничего менять не собирается, – у неё глаза заблестели от слёз. Я сползла с дивана и обняла тётю Машу.

– Как ты отнесёшься к тому, что я больше не хочу быть юристом? – тётя Маша подняла голову, но удивления не было.   

– Хорошо отнесусь, юрист – это не твоё, я ещё в университете заметила, но хотела, чтобы ты сама это поняла, – странно как-то, вот откуда они с Ингой видят, что я не юрист? Мне всегда казалось, что эта профессия мне интересна.

Пищу для размышлений я получила, мне больше нравилось думать о своём будущем занятии, а не о Максиме… Потому что это было очень больно.

– Ты пойдёшь завтра на работу? – спросила я тётю Машу.

– Всё зависит от того, как ты себя чувствуешь, – она внимательно на меня смотрела.

– Считаю, что мне лучше, приведу себя в порядок, подумаю о жизненных ценностях, – Тётя Маша вздохнула с облегчением. – И, если ты не сильно устанешь, мы можем вечером прогуляться недалеко? Завтра, – на самом деле я довольно быстро начала восстанавливаться, ведь по сути-то физических повреждений у меня не было. Всё остальное я старалась хотя бы пока не трогать, душевные травмы – субстанция непредсказуемая, и им нужно время, как минимум.

Телефон я старалась вообще не трогать, потому что там была куча пропущенных от Максима, каждый день.

На завтра тётя Маша вернулась пораньше.

– Почему ты не спросила меня, чем я хочу заниматься? – не зная, как начать нужную мне тему, спросила я её.

– Ну, хорошо, – видно было, как тётя Маша радовалась, что у меня хорошее настроение. – Если не хочешь быть юристом тогда, чем ты хочешь заниматься? – сделав строгое лицо, спросила она, как полагается, но я уже поняла, что ещё чуть-чуть, и тётя Маша рассмеётся.