* * *

– По данным из проверенных источников в МВД Дагестана, двоих боевиков, отсидевших часть назначенного судом срока, намереваются выпустить на свободу за примерное поведение. Срок они получили, кстати, только по статье 222 – за хранение оружия. Другого им ничего припечатать не смогли, как ни старались, – не хватило доказательной базы, хотя следователи были уверены, что обвинение вполне возможно было бы предъявить и по статье за терроризм, то есть без возможности досрочного освобождения. Но адвокаты попались хорошие, из Саудовской Аравии пригласили. Отвертели... Так вот, эти источники сообщают, что нашу парочку заключенных ждут с распростертыми объятиями другие боевики, которые оплачивали им тех самых хороших адвокатов и даже не стеснялись обеспечить их всем необходимым, вплоть до женщин, на самой «зоне». Этому в современном мире удивляться не стоит. Мы все привыкли к подобному. Дело, как говорится, простое и не стоит вывода на общероссийский уровень. Но Департамент «Y» ухватился за эту парочку; он намерен проверить на них свои микрочипы, а заодно и помочь силовикам захватить всю банду амира Абумуслима Газалиева. Микрочипы позволяют спутнику отслеживать передвижения человека везде, вплоть до зданий небоскребов, то есть под мощным бетонным покрытием, и даже под землей на значительной глубине. Например, в метро. Возможности отслеживать передвижение человека с микрочипом даже более широкие, чем в случае с универсальной электронной картой. Карта, например, даже в подвале жилого бетонного дома «теряется» за счет экрана из арматуры, уложенного в перекрытия. Микрочип не «теряется» практически никогда, если только человека со вшитой платой не возить в свинцовой шкатулке размерами с гроб. Поскольку Департамент «Y» не обладает собственными силовыми подразделениями, в отличие от нас или, скажем, в отличие от Департамента «Z», руководство решило прибегнуть к нашей помощи. Твоя группа уже дважды зарекомендовала себя с наилучшей стороны, и нам доверяют, в отличие от оперативной группы Департамента «Z», которая пока ничем себя не проявила, кроме неудачной попытки выступить против неких полковника и капитана спецназа. Слышал, наверное, Владимир Алексеевич, эту историю...

– Как же, слышал... – без улыбки ответил полковник. – А те трое кавказцев, что были с капитаном Касьяновым, они тоже из их оперативной группы?

– Не могу знать, товарищ полковник. Вопрос не в моей компетенции. Мое дело – подготовить вместе с тобой группу для успешного проведения операции и передачи данных каким-то силовым структурам, которые будут действовать с вами совместно, хотя и в стороне.

– Я бы попросил, если можно...

– Я знал, что ты это попросишь, – перебил генерал невысказанную до конца просьбу. – Отряд твоего сына все еще находится в Дагестане. Самому капитану Кирпичникову здесь делать пока нечего. Я попросил руководство. Не думаю, что им есть разница, какие силы задействовать в операции. Поскольку у нас большую часть оперативной группы составляют бывшие офицеры спецназа ГРУ, вам будет легче взаимодействовать со сводным отрядом спецназа ГРУ. А отцу с сыном всегда легче контачить. Короче говоря, предложение от меня поступило, а руководство решит. Если не согласится, это будет не моя вина. Ты это хотел спросить?

– Так точно, товарищ генерал.

– Я думаю, что вопрос разрешится в твою пользу, поскольку та банда уже разрабатывается спецназом ГРУ. А какой именно отряд будет проводить ее ликвидацию, никакой принципиальной разницы нет. Результат будет идти в общий зачет спецназа ГРУ.

– Я готов, товарищ генерал. И группа, думаю, тоже.

– Честно говоря, я должен еще предложить твоим людям добровольно предоставить свои тела для участия в эксперименте... Это было условием договоренности о сотрудничестве двух Департаментов. Но, я думаю, бойцы поддержат мнение своего командира.

– Если кто-то и не поддержит, это будет их личным мнением и личной инициативой. Или личной глупостью. Смотря с какой точки рассматривать вопрос.

– Кстати, Департамент «Y» предлагает рассматривать этот вопрос в разрезе лояльности власти, – сказал генерал, слегка усмехнувшись. – Кто ничего не собирается скрывать, тот не должен опасаться этой «вшивки», так они считают.

– И добровольно стать андроидом, – закончил за Апраксина полковник. – А насчет лояльности власти они правы. Только трудно им будет набрать много лояльных людей...

– Кстати, наша операция так и будет называться – проект «Андроид», – не желая углубляться в скользкую тему, сказал генерал.

– Значит, я попал в точку.

– В точку, – согласился Виктор Евгеньевич. – По данным нашей разведки, такие андроиды уже служат в спецназах нескольких стран. По крайней мере в США, Великобритании и Израиле они есть точно... Сейчас сделаем перерыв. Ты на двадцать минут свободен, – он посмотрел на напольные высокие часы, – а после попрошу снова в мой кабинет. Прибудет полковник Градовокин, и вместе обсудим детали, которые будет разрабатывать для группы оперативный отдел. Даже не через двадцать, а через двадцать пять...

* * *

Вернувшись домой уже в начале десятого, Владимир Алексеевич, захлопнув дверцу микроавтобуса, на котором его привезли, посмотрел на окна. Света в квартире не было, но не было его и в окнах подъезда. Обычно свет в подъезде горел всегда, и даже днем.

Машина еще не ушла, хотя двигатель гудел, показывая, что водитель дает прогазовку на холостом ходу, и полковник махнул рукой, подавая сигнал. Водитель потянулся и открыл дверцу пассажирского сиденья.

– Что, товарищ полковник?

– Фонарик есть?

– Обязательно, – водитель вытащил из кармашка дверцы небольшой фонарик и включил свет. Фонарик светил очень ярко, хотя и узким сконцентрированным пучком. – Вас проводить?

Водитель помнил эпизод, когда до начала прошлой операции генерал выделял полковнику охрану из трех бойцов, которая провожала Владимира Алексеевича до дверей квартиры.

– Спасибо. Я вооружен. На всякий случай просто подстрахуй. Оружие есть?

– Пистолет. Травматический «Макарыч».

– Нормально. В темноте сойдет за боевой. Смотри, кто будет выходить из подъезда и как при этом себя вести. Окна мои знаешь?

– Знаю, товарищ полковник, – водитель был гражданским лицом и отвечал по-граждански, хотя и с упоминанием звания.

– Если зажжется свет, можешь ехать. Долго не будет света, звони генералу.

– Я номер не знаю. У меня только номер дежурного в трубке.

– Звони дежурному.

– Есть «тревожная кнопка». Замыкается тоже на дежурного.

– Тоже пойдет. Сам будь осторожен. Фонарик я завтра верну.

Владимир Алексеевич захлопнул дверцу и пошел. Фонарик включил только тогда, когда открыл замок домофона. Если замок работает, подумалось, то и электричество в подъезде должно быть. Линия электропроводки здесь, кажется, одна. Открыв дверь, полковник посветил за нее, и только после этого шагнул вперед, готовый к неожиданностям. Фонарик он держал в левой руке, отставив ее чуть в сторону. Обычно фонарик держат перед собой, и если кто-то будет стрелять из темноты в человека с фонарем, то выстрел, скорее всего, последует по линии, на которой находится фонарь. Но на любой выстрел Кирпичников готов был ответить встречным.