Впрочем, медведеподобный хозяин уже привык, что в УННУНе хватает представителей самых разных рас, и поэтому в его закромах имелось все, что могло понадобиться вечно голодным студентам. Включая березовый сок, свежую кровь и даже обычную кашу, которую по выходным и я уплетала с удовольствием.

– За Мартина! – поддержал очередную здравицу Шмуль и взмыл под самый потолок, едва не расплескав мухоморовку. – Добро пожаловать, мой пернатый друг, в общество крылатых мерзавцев!

Ангел, и без того смущенный избыточным вниманием, покраснел как рак и попытался спрятаться под стол. Но успевший набраться фей, которому уже было море по колено, заставил его подняться и в сотый, наверное, раз продемонстрировать свое новое приобретение.

Вообще-то крылышки были фиговенькие – маленькие, серенькие, лишенные свойственной чистокровным ангелам ослепительной белизны, – словом, младенческие, какие бывают у пернатых сразу после рождения и меняются по достижении трехлетнего возраста. Но Мартин-то был полукровкой, поэтому невзрачные комочки перьев, больше похожие на детский пушок, появились у него очень поздно. Держать его вес не могли, постоянно мешались, да и требовали замены всей мартиновской одежды… но ангел был счастлив. И, смущаясь до красноты, неловко демонстрировал свои детские перышки, даже не представляя, сколько Света на них ушло.

Положив подбородок на скрещенные руки, я безмятежно смотрела на огонь, стараясь не слышать восторженного рева и не обращать внимания на сыплющиеся со всех сторон тосты. Мне было хорошо. Выпитая мухоморовка уже ударила по мозгам, но, вопреки ожиданиям, сегодня мне хотелось не шумной вечеринки, а какого-то домашнего уюта, тишины, мягкой перины под боком…

– Засыпаешь? – вкрадчиво поинтересовался откуда-то сбоку незаметно подобравшийся Йержик. – И правильно, подруга, тебе уже давно пора баиньки, а то по общаге ходят слухи, что ты спуталась с вампиром и теперь не только не спишь по ночам, но и питаешься кровью бедных студентов.

– Отстань, – зевнула я. – Радуйся лучше, что твой бессонник проработал на двое суток дольше, да и сейчас еще… уа-у-у… не до конца выветрился.

Целитель хмыкнул.

– Это же сколько ты его за это время выпила?

– Сколько влезло, – охотно призналась я, не поднимая головы.

– Вот дурочка! Если ты сейчас уснешь, проснешься только послезавтра.

Я зевнула в третий раз.

– А мне все равно. Марти живой, бесам я отомстила, зачет по ведьмовству все-таки сдала…

– Когда ты успела?

– О-ох, – снова душераздирающе зевнула я. – Надо же мне было ночами чем-то заниматься? Вот и выучила, на радость нашей Веде. И даже четверку получила, первую за три года. Здорово, да?

– Хоть в чем-то бессонник пошел тебе на пользу, – рассмеялся Йерж, хлопнув меня по обнаженному плечу. – И платье на тебе сегодня потрясающее.

Я только отмахнулась. Платье как платье – короткое, открытое, весьма смелое и обтягивающее так, что видно даже то, что не стоило бы показывать. Но суккубы иных не носят. А у меня сегодня к тому же праздник – планирую второе свидание с собственным мужем, потому что бессонник действительно закончился. Так же, как и моя выдержка, кстати. Причем готовилась я к встрече долго и старательно, большими глотками прихлебывая краденую мухоморовку и целеустремленно напиваясь в хлам. Надеюсь, вырубит меня так качественно, что даже Князь Тьмы не добудится. В крайнем случае Мартина вызову – минут так на пять, – но потом, разумеется, снова усну, потому что просто не могу больше, так что мухоморовка все же надежнее.

– Иди, развлекайся, – оттолкнула я руку целителя. – Вон на тебя сразу три нимфы засматриваются, так что, если поторопишься, будет тебе подруга на ночь.

– Да ну их, приставучие как банный лист, – проворчал Йерж, не торопясь уходить. – А у меня зачет завтра.

– Завтра же выходной!

– А я упросил нашу змею его перенести. Отчитаюсь ей по нейтральным расам, а на той седмице сразу три выходных возьму. Мне в Городе дела кое-какие доделать надо, а они времени требуют. Васька, кстати, травы, что я заказывал, добыл?

Я лениво глотнула мухоморовки.

– Утром тебе отдаст, если вспомнит, конечно. И Шмуль еще пару мензурок присовокупит, сдай их за полцены. Все равно они почти просрочены.

Наш главный сбытчик краденого навострил уши.

– Уж не те ли это мензурки, что намедни потеряла дражайшая госпожа Травиль?

– Да ты что? – ухмыльнулась я. – Шмуль на улице нашел. Случайно. Летал себе, понимаешь, туда-сюда… сюда-туда… Он у нас такой любознательный! А потом вдруг – раз! – и нашел в траве редкие зелья с интересными эффектами.

– И правда. И о чем я говорю? – сокрушенно покивал Йерж. – Он у вас такой молодец, что ни день, то что-нибудь находит.

– Понимаешь процесс, – хрипло рассмеялась я.

– Ладно, пойду, – поднялся наконец парень. – За ангела вашего рад, но мне еще готовиться. Удачи тебе.

Я подняла на него удивленный взгляд.

– С кем?

– С духом сна, конечно, – хмыкнул целитель. – И учти, если ты его не одолеешь, я вновь начну верить, что в этом Мире невозможны чудеса.

Я только отмахнулась и с чувством приложилась к стакану.

Как же, с моим муженьком вряд ли можно договориться нормально. Если бы я его не перехитрила, он бы не женился, если бы не женился, я бы не сбежала. Если бы не сбежала, он бы не разозлился, и мы не начали обсуждать этот вопрос в горизонтальном положении… так в итоге ничего и не сделав.

И какого только демона меня потянуло спорить с феем?

С тоской поглядев на дно опустевшего стакана, я снова уставилась на огонь.

Безусловно, все мои теперешние проблемы – результат моих же дурацких действий. Уступила бы Князю сразу, он бы угомонился. А теперь леший знает, что он там себе за эту неделю надумал. Может, костер на месте кровати уже разжег? И ждет меня с распростертыми объятиями, надеясь сполна потешить уязвленное самолюбие?

А с другой стороны, куда мне было деваться? И так по самой кромочке прошлась. Еще бы чуть-чуть, и никто не вернул бы меня из пропасти. Не знаю, как жить буду дальше, но маменьке, пожалуй, спасибо придется сказать. Не зря ее помощницы кнутами мне спину секли и пятки углем прижигали. И инкубы те уродские тоже были не зря. Иначе потеряла бы я голову окончательно. И властвовал бы над моими желаниями Князь до самой моей смерти, заставляя разрываться между болью и наслаждением, ненавистью и страстью, желанием покориться и стремлением летать.

Я тихо вздохнула.

Прости, мама, что не верила твоим словам. Спасибо за то, что ты была со мной так сурова. Утратить волю и проиграть саму себя для нас смерти подобно, а ты меня от этого уберегла. Ведь ты с детства готовила своих дочерей именно к такому бою – яростному, жестокому, на пределе сил, когда ставкой в игре становится не жизнь, а нечто гораздо большее. Бою, который может случиться у каждой суккубы. И который не каждая способна выиграть.