немом шоке не могу вымолвить и слова. Двое напавших бегут обратно к машине, Дима спешит следом за ними, обернувшись ко мне кидает:

— Ещё увидимся.

Они уезжают.

Подбегаю к Димке, он облокотившись о стену запрокинул голову смотря наверх.

— Дим, у тебя кровь… Что делать? Надо скорую…

— Алис, успокойся.

— У тебя кровь!

— Не трогай меня, испачкаешься, что тогда маме скажешь?

Отдёргиваю поспешно руки, не боюсь испачкаться и всё равно, что скажет мама, зачем он так говорит. Дима же достаёт из кармана телефон, ключи от машины падают на асфальт, я их подбираю. Телефон разбит и не включается.

— Алис, одолжи телефон.

Трясущимися, как в лихорадке руками достаю из кармана мобильник. Он по памяти набирает чей-то номер.

— Иль, эт я. Алисы. Романец, только что накатил мне. Вот так посреди улицы в центре. Живой, нормально. Не надо. Доеду. Алису надо домой отвезти.

— Нет! — ору на него. — Я с тобой останусь!

Хватаю за руку и крепко сжимаю. Дрожа всем телом, пытаюсь совладать с собой. Редкие прохожие опасливо на нас пялятся. А Дима удивлённо на меня.

— Ладн, не надо, я сам её отвезу. Обзвони всех, завтра сбор в восемь утра у меня. Давай.

Возвращает телефон. Прячу в карман. Дрожу так, что зубы бы стучали, если б не сжимала челюсть с такой силой. Смотрю во все глаза на него. Бровь разбита, на шее разодрана кожа и кровоточит, футболка в крови, куртка порвана.

— Алис, всё хорошо, я цел, — смотрит на меня улыбаясь. Ещё и улыбается.

Не выпускаю его руки из своей ладони, быстро идём в сторону кафе. Люди проходящие мимо смотрят во все глаза, оборачиваются. А мне всё равно. У машины ищет ключи, они у меня в руке, молча протягиваю. Дима криво улыбнулся и открыл мне дверь. Сел со своей стороны, достал из бардачка салфетки и стал вытирать лицо и шею от крови. Если на лице была незначительная ранка и кровь уже свернулась, то на шее продолжала кровоточить. Он зажав салфеткой выехал на дорогу. Машин было немного, уже поздно.

— Я не поеду домой, — говорю смотря на свои руки.

— Почему?

- Не оставлю тебя одного, а в друг плохо станет, — отвечаю еле слышно.

— Али-и-с-а-а-а, со мной всё хорошо. Я обещал твоей маме.

— Хочешь избавиться от меня?! — ору выплёскивая эмоции.

Он ошарашенно на меня поворачивается.

— Что за глупости! Алис, ты что несёшь?! Избавиться для того чтобы помыться и переодеться. Или какова твоя версия?

— Я хочу с тобой, — шёпотом жалобно.

Он услышал, тяжело вздохнул.

— Господи, Алиса! Тебе домой надо. Да за, что ты меня мучишь?

— Домой, так домой, — и кажется сейчас расплачусь.

Внутри лёгкие сдавило до боли. Я говорю то, что думаю, то что чувствую, а он гонит меня. Никогда больше. Никогда больше не скажу!

— Упрямая, как осёл, капризная, как ребёнок, — бурчит Димка разворачиваясь на светофоре.

А я уже передумала и не хочу. Всё передумала. Не хочу. Осёл значит, капризная как ребёнок? А нафига целовал осла-ребёнка?!

— Куда мы едем?

— Ко мне.

— Я домой хочу.

— Ты издеваешься?!

Вздрагиваю от его вопля. Тем более домой хочу. Он достаёт ещё салфетки прижимает к шее. До сих пор дрожу всем телом, на него не смотрю. Гонит по дороге, как чокнутый псих. А он и есть псих! Всё его бесит видите ли. Я домой хочу, не хочу с ним оставаться. О чём думала, когда сама просилась?! Хватаюсь в ужасе за голову.

Доезжаем очень быстро, паркует машину у подъезда, а у меня внутри ледник, а не внутренности. Он вылезает наружу, нетерпеливо открывает мне дверь.

— Долго будешь сидеть?

Молчу. Тянет меня за руку, вытаскивая. Тащит за собой к подъезду, нет, не упираюсь, но и не иду, ноги отказываются слушаться.

— Алиса, — в голосе столько предупреждения.

Заставляю себя идти подчинившись, заходим в подъезд, за руку ведёт к лифту.

— Хватит упираться, сама же хотела.

Поднимаемся на этаж, вытаскивает из лифта, я кажется уже серьезно упираюсь. Остро начинаю понимать какую сделала ошибку. Он дёргает на себя, во все глаза смотрю в полутёмном подъезде на него ощущая панику. Громко выдыхает, а вид такой будто сейчас накинется и придушит. Открывает дверь, вталкивает аккуратно внутрь. Громко захлопывает дверь, я примерзаю к коврику у входа. Скидывает куртку на пол, футболку туда же, расстёгивает джинсы, но не снимает, оборачивается на меня.

— Ты со мной?

— Ку-д-да?

— В душ, мыться.

— Не-е-е-т… — даже шаг назад делаю, упираясь спиной в дверь.

— Сама сказала хочу с тобой.

— Я не это имела ввиду…

— Снова обманула. Ясно… — уходит в ванную.

Остаюсь стоять у входа с открытым ртом. Слышу в тишине шум воды. В голове роится тысячи мыслей одновременно. Во рту пересохло, сердце гулко отдается в ушах. Секунды минуты пролетают незаметно. Нестеров выходит из ванной на бедрах полотенце, быстро опускаю глаза в пол. Лицо пылает и больше нет в голове ни одной мысли кроме той, что он ГОЛЫЙ!

— Ты точно издеваешься! — изумлённый голос Нестерова.

Это он мне?! Ну, а кому же, нас тут только двое. Поднимаю глаза, идёт ко мне и я кажется сейчас кинусь бежать с воплями хочу домой, снося дверь. Обнимает, прижимая к себе. Щекой касаюсь влажной кожи на груди, слышу размеренный стук сердца. Отпускает, а дыхание уже перехватило.

— Разувайся трусиха.

Послушно разуваюсь. Снимает с меня куртку, дыхание снова перехватывает, он удивлённо заглядывает в глаза.

— Алис, девочка моя, я просто снимаю куртку.

Смутившись трясу головой, стыдно, лицо пылает.

— Ты такая озабоченная, — смеётся. — Хуже меня.

Ещё сильнее краснею, если это возможно.

— Неправда… — шепчу еле слышно.

— Маме позвони, скажи, что не вернёшься домой.

Рассматриваю его, на шее кровь.

— У тебя кровь…

— Иди… — мягко подталкивает в сторону спальни. Послушно иду.

Застыв посередине комнаты, как полная дура, не могу собраться с мыслями, что сказать маме. Я ночью в спальне Димы Нестерова! Могу думать только о нём и о том, что он только в полотенце. Что здесь делаю?! Орёт мой разум. Понимаю, чем дело закончится сегодня и мама догадается. Слышу, как он разговаривает по телефону, ругается отборно, хоть уши затыкай. Звонить маме не решаюсь, пишу сообщение:

"Останусь у Димы, вернусь утром. Пожалуйста ничего не подумай! Всё завтра объясню."

Отправляю и выключаю телефон.

— Маме позвонила?

Подпрыгиваю передёрнувшись, застуканная на месте преступления.

— Д-д-а-а…

— Точно? — подозрительно вглядывается в глаза.

— Да точно, точно, — отвечаю более уверенно. Врать то я умею.

— Может мне самому позвонить?

— Нет, не надо.

— Ну, ладно, поверю на слово.

На его шее бинт заклеен