Ехидный вопрос: и Петр еще всерьез хотел, чтобы Сенат не на словах, на деле похож был на тот, на древнеримский Сенат?!

Даже к такому высокопоставленному человеку, как фельдмаршал Б. М. Шереметев, был приставлен какой-то Михаил Щепотьев, гвардейский сержант, и об этом Шереметев писал своему свату Головину: «Он говорил на весь народ, что прислан за мною смотреть и что станет доносить, чтоб я во всем его слушал». В другом письме — больше: «..прошу, чтоб Михаилу Щепотьева от меня взять… постоянно пьян. Боюсь, чего б надо мной не учинил; ракеты денно и нощно пущает, опасно, чтоб города не выжег».

А самому прогнать скотину Щепотьева, чтобы не путался под ногами, Шереметев не мог: ведь Щепотьев привез с собой собственноручное письмо царя, что ему, Щепотьеву, «велено быть при вас некоторое время и что он будет доносить, извольте чинить». И сюрреалистическое подчинение фельдмаршала сержанту продолжалось.

Финансовая коллегия требовала отчетности из провинций, ив 1718 году разослали по всей стране требования: прислать статистику доходов и расходов. Ни одной бумажки ни одна губерния не прислала; в 1719 году напомнили… опять молчание. Гвардейцы двинулись на дело и, как полагается храбрым воинским людям, одолели супостатов-приказных. Благо, у них была инструкция самого царя: «Сковать за ноги и цепь на шею положить и в приказе держать, покамест не изготовят все нужные ведомости». Эту инструкцию гвардейцы выполнили везде, кроме Азовской губернии: там чиновники силою вырвались из-под караула и разбежались кто куда.

Но и там, где гвардейцы одолели, ведомостей никто не составил — видимо, просто не умели. Как ни геройствовали гвардейцы, еще и в 1721 году «наверху» не знали ничего о расходах и доходах провинций.

Впрочем, самое веселое началось в 1718 году: наконец-то начались переговоры о мире со Швецией. Все бы хорошо, но куда девать огромную армию в 200 тысяч человек, руководимую 30 генералами? Как ее кормить и содержать? 26 ноября 1718 года последовал очередной указ, которым Петр, во-первых, приказывал сообщить число проживающих в каждой губернии, уезде, волости, дистрикте. Сим проводилась подушная перепись населения. Во-вторых, Петр «раскладывал войско на землю», то есть расставлял полки по стране, по разным губерниям, для прокормления. Полки надо было разместить «на вечные квартиры», по-ротно, отстроив каждому полку и роте по особой своей слободе, с ротными дворами и полковыми дворами для командиров и для штаба. Одновременно армии было велено проверить точность «ревизии», то есть переписи населения.

Сразу надо отметить два обстоятельства.

1. Особые слободы должны были построить к 1726 году, но к тому времени только-только заготовили на стройки лес, и то не везде. Дали сроку к 1730 году, но и тогда построили только штабные дворы, а огромное количество лесу, подготовленного для строительства, пропало.

2. Ревизоры должны были «всеконечно» представить свои «ревизские сказки» к началу 1724 года. Все ревизоры сообщили, что к январю 1724 года ничего кончить невозможно. Срок перенесли на март, с тем чтобы начать сбор подушной подати с 1725 года. Но ревизоры не вернулись и к 28 января 1725 года, до смерти Петра.

Но это так, для понимания общей картины.

Полк, разместившийся в уезде, брал на себя многие функции: удержание крестьян от побегов, ловля беглых, охота за разбойниками, старообрядцами и ворами, надзор за незаконными порубками леса, борьба с контрабандой и незаконным винокурением, надзор за гражданскими чиновниками.

Как и надо было ожидать, полномочия военных постепенно расширялись. Вскоре уже военные собирали подушную подать, выдавали паспорта крестьянам, уходившим на заработки в зимнее время, и обеспечивали стопроцентную явку дворян на собрания. Судьей же во всех столкновениях местных жителей и солдат официально стал полковник. А потом полковому начальству так и вовсе поручили «смотрение за губернаторами и воеводами»…

Подушная подать собиралась военными примерно так же, как это делалось в Индии англичанами, а на острове Ява — голландцами. «Полковые команды, руководившие сбором подати, были разорительнее самой подати. Она собиралась по третям года, и каждая экспедиция длилась два месяца. Шесть месяцев в году села и деревни жили в паническом ужасе от вооруженных сборщиков, содержавшихся при этом на счет обывателей, среди взысканий и экзекуций. Не ручаюсь, хуже ли вели себя в завоеванной России баскаки времен Батыя»[38].

В Казанской губернии один из полков недосчитался всего за 2 года половины тех, кто должен был их содержать: «ушли в бега» больше 13 тысяч душ.

В документах Сената 1727 года сказано вполне определенно: «Бедные российские крестьяне разоряются и бегают не только от хлебного недорода и подушной подати, но и от несогласия офицеров с земскими правителями, а солдат с мужиками».

«Офицеры обычно знать не хотят местное начальство, грубят и дерзят воеводе, а когда воевода пожалуется полковнику, то это хорошо, если полковник грубо ответит, что это не дело воеводы судить поведение господ офицеров; а то пошлет команду, отберет у воеводы шпагу, посадит его под арест, «яко сущего злодея», — так жаловался в Сенат один воевода».

На постое, вселяясь «по скольку человек на двор придется», солдаты порой выгоняли на улицу хозяев. Это, конечно, эксцесс, исключение из правила. Но «при квартирах солдаты и драгуны так несмирно стоят и обиды страшные чинят, что и исчислить их неможно. А где офицеры их стоят, то еще горше чинят… и того ради многие и домам своим не рады, а в обидах их никакого суда сыскать негде: военный суд далек от простых людей, не токмо простолюдин не доступит к нему, но и военный человек на неравного себе нескоро суд отыщет»[39].

Речь идет о явлении вполне исключительном: об оккупации собственной страны его же собственной армией. Причем ведет себя российская армия в России, как и полагается вести себя в колонии.

Бедного Посошкова, купца с немалыми капиталами, в Новгороде некий полковник поливал бранью и даже грозился шпагой.

В Костроме полковник Татаринов выгнал за город членов городского магистрата.

В Коломне генерал Салтыков «бил бургомистра смертным боем».

Другого коломенского бургомистра некий драгунский офицер велел высечь, и его солдаты ревностно выполнили приказ.

В Пскове солдаты застрелили члена ратуши, а бургомистра били так, что он от побоев помер.

Впрочем, продолжать можно долго, едва ли не до бесконечности.

Так что, пожалуй, некоторые нововведения в государственное управление Петр все-таки ввел.

1. Официально создал институт фискалов.

2. Официально создал институт прибыльщиков (о нем впереди).

3. Оккупировал собственной армией собственную страну.