уверена в собственных силах и рвалась к успеху. И, кроме Ника, больше ни на кого не смотрела. Мы легко съехались, образовав собственный замкнутый мирок. Моя карьера продвигалась. Я набрала с десяток килограммов, перестала заниматься живописью. Потом мы поженились, потому что именно так и поступают люди, когда они счастливы и уже купили на двоих голубой тостер в стиле «ретро». В день свадьбы Клодия, помогая застегнуть платье с таким тугим корсетом, что в нем едва можно было дышать, шепнула мне на ухо: «Ты уверена, детка?» Я раздраженно ответила, что уверена. Теперь надо было как-то сказать ей, что я ошибалась.

* * *

Клодия явно не горела желанием встречаться. Она ответила: «Не знаю, детка. На неделе могут быть сложности. Мы работаем без обеда». Но я настаивала, позабыв обо всякой гордости. Мне нужно было поговорить с кем-нибудь, кто не застрял в сельской глуши. С кем-нибудь, кто знал прежнюю Сьюзи, а не эту новую, привязанную к дому и похожую на кита версию меня. Поэтому мы назначили встречу в ресторане неподалеку от ее офиса — долгие расплывчатые ответы подруги практически заставили меня выбрать это заведение. Добравшись до места, я поняла, что заведение совершенно не подходит для задушевной беседы: слишком много блеска, слишком много стекла и стали, слишком шумно — в таких местах голоса отражаются от стен и разносятся по всему помещению.

Клодия опоздала на восемь минут и открыла дверь плечом, не переставая набирать что-то в телефоне. Я помахала ей рукой. Надо сказать, с излишним энтузиазмом. Она рассеянно улыбнулась в ответ и села, не переставая печатать.

— Привет, дорогуша. Извини. Просто безумный день.

— Нужно сделать заказ.

Я пододвинула к ней меню — толстый помятый бумажный лист. Сама я выбрала, что буду заказывать, еще до поездки, по интернету.

Минута проходила за минутой, Клодия попеременно смотрела то в меню, то в свой телефон… Я попыталась подозвать официантку, но та лишь скользнула по мне взглядом. Клодия посмотрела на часы:

— У меня мало времени.

Я вспомнила, как в университете мы часами торчали в кафе, болтая о парнях и растягивая чайник чая на пару часов. Как мы дошли до такой жизни? У моей ближайшей подруги — а подружки с работы отвернулись от меня после Дэмьена — не нашлось для меня лишнего часа.

Я разрывалась между желанием начать разговор, на который почти не было времени, и необходимостью позвать официантку.

Наконец, я бросила в ее направлении громкое: «Простите, можно сделать заказ?», привлекая к себе любопытные взгляды. Девица лениво приблизилась и приняла заказы, не записывая, что вызвало у меня приступ иррационального беспокойства.

— Спасибо. Простите, пожалуйста, — улыбнулась официантке Клодия.

Я поняла, что она пытается загладить мою грубость, и от этого захотелось расплакаться.

— Ну! — бодрым голосом начала Клодия, когда угрюмая официантка удалилась, покачивая забранными в хвост темными волосами. — Как там жизнь в деревне? Поверить не могу, что ты уже на таком сроке.

— А… Ну, там… сама знаешь. Тихо. Иногда кажется, будто я умерла и меня закопали, — я принужденно рассмеялась.

Клодия как-то странно посмотрела на меня. На ней были свободные темно-синие брюки в стиле семидесятых и кремовая шелковая блузка. Ногти ее покрывал красный гель-лак — даже не помню, когда я сама в последний раз делала маникюр. Это тоже якобы могло повредить ребенку. Один ноготь у меня до сих пор был черным после того, как я сломала его, защемив палец садовой калиткой. Я спрятала ладони под салфетку.

— Все хорошо, да? — спросила Клодия.

Нет, не хорошо. У меня был роман, и мой любовник погиб. Я беременна, вероятно, от него. Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь — сама не знаю, что именно, — и тут уловила ее ласковый, обеспокоенный взгляд, из рассеянного вдруг ставший внимательным. И с ужасом почувствовала, что у меня начинает свербеть в носу.

— Ох… Детка, что с тобой?!

— Ничего. Боже, как глупо. Просто гормоны разыгрались из-за беременности. — На нас смотрели люди, я промокнула глаза салфеткой. — Просто тяжело оставлять все в прошлом.

— Ну, это точно. Но я думала, ты этого и хотела? Начать все с нуля?

— Я… — Этого хотел Ник. Может быть, я когда-то и говорила об этом вскользь, но вовсе не имела этого в виду. Ужасно, когда тебя ловят на слове. — Я иначе себе это представляла. Там так одиноко. Я даже до станции могу добраться только на такси — «Убера» нет, ничего нет.

— Боже… — пробормотала Клодия: мысль о месте, где нет «Убера», явно привела ее в ужас.

— Ник целыми днями на работе, а я сижу дома одна. Там так тихо. Наверное, я просто привыкла к тому, что за окном постоянно шумят машины, торгаши и пьяницы.

— Если ты по этому скучаешь, можешь приезжать ко мне с ночевкой в любой день недели, — ухмыльнулась она, закатив глаза, хотя я знала, как она любит свою квартирку в Энджеле, такую крошечную, что даже диван ей пришлось делать на заказ.

— Господи, как же медленно здесь обслуживают! — проворчала я, когда она снова начала проверять телефон. — Извини. Надо было выбрать другое место.

— Ладно, ничего страшного. Только скажи мне, у тебя с Ником все в порядке?

Я пожала плечами:

— Он много работает. Мне приходится просить у него деньги, а он ожидает, что я буду готовить, прибирать в доме и все такое к его возвращению.

Ее бровь удивленно изогнулась:

— Боже, в самом деле? Тебе не кажется, что это немного старомодно?

— Наверное, потому, что сижу целый день дома… В Лондоне он часто готовил.

Иногда мне казалось, что здесь мы были совсем другими. Словно Ник и Сьюзи, жившие в деревне, были нашими клонами с другой личностью. Какая из двух версий — настоящая?

Принесли еду — маленькую порцию замысловатого салата для Клодии и исходящую паром тарелку пасты для меня. Клодия ковырнула вилкой в тарелке раза три и снова схватилась за телефон.

— Господи! Все просто с ума посходили. Сама знаешь — Рождество на носу. Прости, милая.

Может, позвонишь мне как-нибудь вечером? Поболтаем как следует.

И Ник будет слушать каждое мое слово.

— Конечно. Извини, у меня все в порядке. Просто гормоны. И немного одиноко.

— Этого стоило ожидать при таком переезде. Вся твоя жизнь изменилась, Сьюз! Это всегда пугает.

— Да, ты права.

Остаток нашего краткого обеда я задавала вопросы о ее личной жизни — там был бурный роман с каким-то парнем с «Тиндера», у которого даже собственной спальни не было, и он ночевал под лестницей в