Хозяин восседал в черном кресле перед камином и ворошил дрова с помощью кочерги. Его увеличенная тень отражалась позади него на белой стене. Согнувшийся над очагом, он походил на дьявола, играющего с адским огнем.

Заметив нас, он поднялся. Его худое тело было завернуто в длинный черный халат. Он с интересом рассматривал нас, мы с таким же вниманием смотрели на него. Он был высокого роста и очень худой. В тонких чертах его лица было что-то женское. Черные волосы, блестящие и аккуратно приглаженные, были зачесаны назад. Длинные красивые брови сходились над носом неправильной формы. Его лицо не было лишено привлекательности, но пронзительность зрачков и металлическая серость глаз внушали неопределенную тревогу, как на экзамене. Его бледность казалась элегантной, но я подумал, что она выдает скорее недостаток внутреннего тепла, чем принадлежность к аристократии. От него исходило чувство собственного превосходства, почти презрения, что делало его менее симпатичным. Когда он предложил нам сесть, я поразился красоте и миниатюрности его рук, с длинными, тонкими пальцами и очень аккуратно подстриженными ногтями.

Холмс, казалось, был в замешательстве. Судя по всему, он не ожидал увидеть человека такого рода. Движения и походка хозяина показались мне знакомыми, хотя я был уверен, что никогда раньше не встречал его. От него исходил невероятный магнетизм, который делал его одновременно волнующим и привлекательным. Взгляд его чистых серых глаз был проницательным, будто он имел способность заглядывать в душу своих собеседников. А осанка и холодность делали его похожим на змею. Внезапно я понял, почему этот человек показался мне знакомым – все его движения напоминали… самого Шерлока Холмса!

Я перевел взгляд на моего товарища и понял, что он думал о том же, поскольку он пожал плечами, будто говоря: «Ну и что?»

Как только человек заговорил, я увидел, что сходство не ограничивается физическими данными. У меня было впечатление, будто я слушаю моего друга.

– Я рад принять у себя великого Шерлока Холмса и его знаменитого биографа, – слащаво начал Алистер Кроули.

– Вы не так обрадуетесь, когда узнаете цель нашего визита, – сказал я. – Все подозрения в убийствах падают на вас!

– Дьявол! Простите. Как вы дошли до этого? Мне не в чем упрекнуть себя. Кроме того, полиция уже допросила меня. И они не выдвинули против меня никакого обвинения.

– В таком случае вы не будете возражать, если мы попросим вас ответить на несколько вопросов, – продолжил Холмс.

– Если вам не жаль вашего времени…

Холмс направил на своего собеседника гипнотический взгляд, а может, было и наоборот. Между двумя мужчинами шла немая борьба.

– Это правда, что ваша секта называется «Серебряная звезда»? – начал мой товарищ.

– Да. Это что – преступление?

– Все зависит от того, что в ней происходит.

– Ничего, что могло бы вас взволновать. Мы проповедуем этику жизни, основанную на свободе личности.

– Женщина играет какую-нибудь роль в «Серебряной звезде»?

– Да, Роза. Она – наша главная жрица.

– Кто такая Роза?

– Моя жена.

На этот раз мы, кажется, попали в цель. Холмс резко спросил:

– Можно с ней встретиться?

Впервые взгляд змеи не был столь проницательным.

– Роза больна. Она не в состоянии принять вас.

– Когда мы сможем ее увидеть?

– Через несколько дней, я думаю.

– Чем она больна?

– Она отдыхает после изнурительного путешествия.

– Так она отсутствовала?

– Да, то есть нет…

Этот тип начал действовать мне на нервы.

– Так определитесь же наконец, Кроули! Почему мы не можем увидеть вашу жену?

– Она все еще находится под действием наркотиков и еще не вышла из комы.

– Ваша жена принимает наркотики?

Кроули бросил на Холмса холодный взгляд.

– Это иногда случается и с вполне уважаемыми людьми, не так ли?

Мой друг держался с тем же достоинством. Я продолжил задавать вопросы.

– Были ли вы знакомы с заключенным по имени Марк Дьюэн, который сидел в тюрьме Миллбэнк?

– Почему я должен быть с ним знаком?

Кроули имел привычку отвечать на затруднительный вопрос вопросом не менее затруднительным. Но эта стратегия не помогла ему вывести меня из равновесия.

– Представляю, какого рода отборных новобранцев вы находите для своей деятельности!

– Вы ошибаетесь, доктор Ватсон. Среди членов нашей секты есть люди, представляющие интеллектуальную элиту нашей страны. С рецидивистами у нас нет ничего общего. В «Серебряной звезде» много артистов, писателей и поэтов.

Я повысил голос, демонстрируя свою непоколебимость.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Нет, я не был знаком с Марком Дьюэном.

– Может, ваша жена была с ним знакома?

– Не знаю, об этом нужно спросить ее. Но могу я узнать, в чем конкретно вы меня обвиняете?

– Вы слышали о бегстве из тюрьмы Миллбэнк?

– Я узнал об этом из прессы, как и все.

– Марк Дьюэн был членом вашей секты?

– Возможно.

– Признавайтесь!

– Я просто сказал, что это возможно. Многие из наших сектантов вписаны под вымышленными именами, чтобы сохранить анонимность.

– Почему вы принимаете такую практику?

– Никакой закон не запрещает этого, мистер Ватсон.

Мои аргументы подошли к концу. Несколько мгновений длилось тяжелое молчание.

Холмс тотчас же пришел мне на помощь.

– Что вам известно о маленькой Мэри Кинсли?

– Вы имеете в виду ту девочку, которая была жестоко убита собственным отцом?

Мой друг утвердительно кивнул головой.

– Я читал об этом ужасном преступлении в газетах, но…

Кроули напрягся. Его лоб покраснел.

– Вы ведь не считаете, что я замешан в эту гнусную историю?

– Хазелвуд обвиняет сатанизм в… – начал я.

– Корнелиус Хазелвуд не более чем глупец с претензиями. Он ничего не знает о сатанизме. Наша религия – всего лишь ответная реакция на репрессивное христианство, не более того.

– Не знал, что христианство отличается репрессиями.

– Однако это религия греха и искупления. На протяжении многих веков она учила человека подавлять собственную личность, отказываться и сдерживать свою истинную сущность под предлогом обманчивой и деспотической морали. Бог удалился от мира.