Тала пошла в ванную вымыть лицо и руки. Эрмин тоже зашла вслед за ней.

— Тала, у меня к тебе вопрос, — сказала она шепотом. — Что делала Киона позавчера, в субботу в семь вечера?

— Спала! — ответила свекровь. — Ты же знаешь, я укладываю ее рано.

— Произошло что-то странное, — начала Эрмин, — на меня опять напал приступ отчаяния, я лежала на своей кровати и рыдала. Клянусь тебе, я позвала Киону на помощь, и неожиданно она предстала предо мной, как живая. Она говорила со мной, велела не плакать, потому что она рядом. Это напоминало галлюцинацию, но мне стало легче.

Индианка с серьезным видом покачала головой, не сводя глаз со своего отражения в зеркале, висящем над раковиной.

— В этом нет ничего удивительного, — сказала она вполголоса. — Мой дед был могущественным шаманом, он владел этим даром — являться тем, кто молил его о помощи. Как-то раз, когда я страдала физически и морально, я обратилась к нему мысленно и увидела, как он возник в деревянном сарае возле дома. Он мне сказал: «Тала, ты будешь отомщена!» И это меня утешило.

Потрясенная Эрмин не находила слов. Она не заметила, что свекровь доверила ей часть своей страшной тайны. То, о чем рассказала Тала, она пережила после того, как подверглась насилию.

— Значит, тебя это не удивляет? — пробормотала Эрмин. — Тала, но это же необъяснимо!

— К чему всегда искать разгадки? Наше сознание обладает таинственной силой. И мы, индейцы, с доверием принимаем ее проявления. Должно быть, Киона не понимала, что происходит, но в будущем, Эрмин, не призывай ее больше на помощь. Умоляю тебя! Она всего лишь дитя. Сжалься над ней! Грусть в твоем голосе может ранить ее, нанести ей вред.

Молодая женщина была удручена, испугана мыслью, что могла психологически травмировать ребенка.

— Мне ужасно жаль, Тала! Обещаю тебе, что буду следить за собой и постараюсь взять себя в руки! Киона так дорога мне, я вовсе не хочу выводить ее из равновесия.

— В таком случае будь сильной и обращайся к твоим близким, чтобы они тебя утешали.

Тала посмотрела на нее как-то не по-доброму, даже сурово.

Эрмин попятилась, словно получила пощечину. Индианка сложила свои пожитки в меховые мешки и обвязала их кожаными ремнями. Киона безмятежно наблюдала за обеими женщинами. Девочке было спокойно и радостно на душе. Она вспоминала дивный сон, когда летала по звездному небу, а потом попала в большой красивый дом. Там она смогла утешить плачущую Эрмин. И от этого сна у нее осталось чудесное ощущение.

Плохое настроение Талы улетучилось, как только она переступила порог нового дома. Супруга третьего сына покойной Мелани Дунэ была отменной хозяйкой. Несмотря на то что дом опустел еще летом, он выглядел уютно, там царила чистота. Мебели не было, кроме дровяной плиты, стола и двуспальной кровати в одной из комнат.

— Мы купим все, чего недостает, — сказала Эрмин как можно более приподнятым тоном. — Тут в стенном шкафу на площадке есть постельное белье, от которого пахнет свежестью. Кионе нужна детская кроватка, стулья, в общем, много всего. Сейчас разожгу камин. Ты осмотрела двор, Тала? Там в сарае запасено много дров.

— Это недешево обойдется! — заметила индианка.

— Об этом не беспокойся, — оборвала ее молодая женщина. — Я уже пять лет откладываю деньги. Не думай, я вовсе не собака на сене. Я жертвую разным организациям. Тошан тоже думает, что несправедливо много зарабатывать во время экономического кризиса. Он рассказывал, что в 1935 году в Шикутими многие выжили только благодаря помощи, которую оказывало им правительство. Я часто пела бесплатно в приютах и больницах. Ладно, поговорим о другом! Не беспокойся по поводу моих расходов! Я спать не смогу, если вы не устроитесь как следует.

Киона бегала из кухни в гостиную по коридору, который также вел во двор. Девочка, казалось, очень радовалась тому, что у нее в распоряжении будет целый дом.

— Мимин! Ты привезешь сюда Мукки и близняшек? Мама напечет оладий. Скажи, они сюда приедут? — умоляла она с лучезарной улыбкой. — Интересно, а лампы работают?

Девочка указала на электрические лампочки.

Эрмин нажала один из выключателей из коричневого бакелита, чтобы проверить, все ли действует.

— Да, моя хорошая, но лучше с ними не балуйся, как вчера в пансионе! Лампочки очень капризные.

— Ладно, Мимин!

Тала бросала вокруг одобрительные взгляды. От камина уже шел особый запах, напоминающий о гостеприимном очаге, о блюдах, которым предстоит здесь готовиться…

— В угловом шкафу есть несколько тарелок и приборы, — сообщила она Эрмин.

— Мне понадобится кастрюля.

— Я принесу все необходимое! — пообещала молодая женщина. — Пойдем с нами, Тала. Тогда торговцы в Робервале узнают, что ты моя свекровь, и будут почтительно с тобой обращаться. Я ведь местная знаменитость, и нужно этим пользоваться! Все знают, что я вышла замуж за метиса, многие из них знакомы с Тошаном. Я считаю, что тебе не надо бояться выходить из дома. А я очень часто буду наезжать, обещаю тебе.

У Эрмин было очень решительное выражение лица. Ее красивые голубые глаза сверкали, она невольно улыбалась. Тала испытывала облегчение.

— Если тебе нравится опекать меня и моего ребенка, тогда не прислушивайся к моим жалобам! Я просто дикарка! — сказала она. — Я привыкну к городской жизни.

— Так это даже не город, а всего-навсего городок! — заметила Эрмин. — Если бы ты видела Квебек или Монреаль — трамваи, Шато-Фронтенак[18]и все остальные здания…

— Роберваля мне хватит за глаза! — пошутила Тала.

Они заперли дом и отправились в поход по магазинам. Киона снова надела свои индейские наряды, которые, по мнению молодой женщины, шли ей гораздо больше. Окраска оленьего меха прекрасно гармонировала с ее медовым цветом лица и с рыжеватыми с золотистым отливом волосами. Тала же была в пальто из коричневого драпа поверх туники, расшитой жемчугом. Косы, затянутые узлом на затылке, она повязала платком.

— Еще не очень холодно! — заявила Эрмин, когда они вышли на улицу. Киона подошла к Шинуку. Казалось, она вовсе не боится огромной лошади. Она уже гладила ее возле пансиона, но теперь, продолжая ласкать животное, заливалась смехом. Тала так внимательно разглядывала лошадь, что Эрмин это насторожило. Тогда она заметила, что Шинук прикрыл глаза и, похоже, спит, прижавшись носом к груди девочки.

— Киона, — воскликнула она, — давай, забирайся в сани! Неужели тебе не хочется поехать в магазин?