когда они втроем сидели в патио за послеобеденным кофе, — но и представить не могла, что вы так хорошо разбираетесь в детской психологии.

Шерил и Сидни с удивлением воззрились на нее.

— Не знаю почему, — продолжала Леонора, — но мне не очень-то понравилось, что вы объясняете ребенку все подробности предстоящей операции. Когда Шерил рассказала мне, что вы посвятили Сидди во все тонкости его болезни, не скрою, мы обе были весьма огорчены. Но, поговорив на следующий день с Сидди, я поняла, что, если бы не вы, малышу было бы гораздо страшнее.

— Ну, тут надо благодарить самого Сидди, — развел руками Сидни. — У меня не так много опыта общения с детьми. Но Сидди оказался невероятно смышленым и храбрым парнишкой. Удивительно, какой у него пытливый ум. А главное, он не боялся задавать самые тревожные вопросы и не успокоился до тех пор, пока не выпытал у меня все, что его…

Не договорив, он вскочил и бросился к Леоноре, которая начала задыхаться.

— Леонора, что с тобой? — встревожилась Шерил, видя, что Сидни, оказавшись возле задыхавшейся женщины, не знал что делать. — Бедняжка моя, ты не?..

Она умолкла, не веря своим глазам: Леонора задыхалась от смеха.

— Ох, простите меня… Садитесь, Сидни… Пожалуйста… — не в силах унять приступ смеха, просипела женщина, вытирая набежавшие на глаза слезы. — Ну и зрелище… Это надо же! — И она вновь зашлась в смехе. Наконец, успокоившись, договорила: — Шерил сидит и кивает, в полном согласии с вами, пока вы, Сидни, в совершенстве изображаете любящего папашу.

— Я? — недоуменно спросил он. — Я изображал? Да я и в самом деле его люблю!

На лице Сидни появилось такое растерянное выражение, что обе женщины дружно рассмеялись.

— Знаете, леди, вы обе слишком привыкли к мальчику, присмотрелись, — Сидни перешел из обороны в нападение. — А мальчик этот нечто особенное… — Сидни умолк, с нарочитым терпением ожидая, когда женщины успокоятся. — У тебя, Шерил, есть все основания гордится тем, как он справился с болезнью. Я хотел сказать, вы обе можете гордиться…

Тут он схватил чашку и залпом осушил ее содержимое, явно смущенный чувствами, повергшими его в такое многословие.

— Могу только порадоваться, что отец получил наконец возможность обнаружить, какой у него прекрасный ребенок. Еще кофе, Сидни?

— Да, пожалуйста.

— Послушайте, чем ехать на ночь глядя, не лучше ли вам переночевать здесь? — продолжала Леонора.

Сидни откинулся на стуле и с улыбкой посмотрел на нее.

— Спасибо за приглашение, миссис Тампст, но лучше я поеду. Завтра мне нужно пораньше появиться в больнице.

Леонора, сославшись на неотложные дела, попрощалась с гостем и исчезла в доме. Шерил какое-то время пребывала в задумчивости, из которой ее вывел смешок Сидни.

— Леонора имеет редкую способность читать мысли. — Он уставился на нее немигающим взглядом. — Нам с тобой нужно поговорить.

Шерил напряглась. Сцена с репортерами наверняка разозлила Сидни, хотя, рассказывая об этом Леоноре, он изобразил сие событие очень весело. Да и рассказал далеко не все.

— Эта история с прессой…

— Вряд ли они вновь нападут на нас, — поспешила заверить Шерил.

— Послушай, Шерил, я же не идиот! Они не успокоятся, пока не сделают из мухи слона. Поэтому, когда они вновь навалятся на тебя, ты должна сделать заявление, причем такое, которое их удовлетворит.

Шерил кивнула, поскольку пришла к такому же выводу.

— Вот о том, что ты должна сказать им, нам и надо поговорить.

— Я скажу им правду. Лгать не стану, так что нам нечего обсуждать.

— Разве я предлагаю тебе лгать? Просто подумал, что мы избавимся от множества неприятностей, кривотолков и прочей гадости, если ты объявишь им, что я твой муж.

— Знаешь, это перестает быть смешным! — воскликнула она, вскакивая. — В отношении Сидди ты добился от меня всего, чего хотел. Почему бы тебе на этом не остановиться?

— А если я не могу на этом остановиться?

— О, ради всего святого, я слишком устала, чтобы спорить с тобой!

Шерил повернулась и направилась к дверям, выходящим в сад. Все эти разговоры о браке, все эти игры в счастливое семейство совершенно вымотали ее. Стоит ли удивляться, что она чувствует себя так, будто идет по острию ножа!

— А если я буду настаивать на своем, то ты заберешь у меня Сидди, ведь так? — гневно спросил Сидни, догнав ее.

— Нет, конечно нет! Я… Сидни, почему ты так поступаешь со мной?

— Как я поступаю? Прошу женщину, которая ненавидит меня, быть моей женой? — горестно спросил он и опустился на скамью, стоявшую под раскидистым деревом. — Согласен, я, должно быть, совсем выжил из ума, — пробормотал Сидни.

— Откуда ты взял, что я тебя ненавижу? Ничего подобного.

Шерил села рядом.

Жизнь доказала ей, что любовь и ненависть прекрасно уживаются в одном сердце. Но теперь там, в ее сердце, осталась одна только любовь, да еще, пожалуй, тщетное, болезненное сожаление о том, чего быть не может.

— В тот день, когда ты сказала, что тебя не интересует ни этот ненормальный Крэмм, ни кто-нибудь еще…

— Послушай, что ты имеешь против бедняги Льюка? — раздраженно прервала она его, не в силах понять, зачем Сидни вернулся к этой теме.

— Бедняга Льюк! — ядовито повторил он. — Думаешь, ему полезны все эти эксперименты с наркотиками? Он, конечно, заявляет, что это, мол, нужно для работы, но…

— Послушай, я об этом и понятия не имела, я вообще…

— Ты или слепа, или невероятно глупа, вот что я тебе скажу. Неужели ты не видела, что с ним творится последние два года?

— Дай же мне договорить! — В голосе ее слышалось раздражение. — Последний раз я видела этого человека задолго до того, как он стал знаменитым. Фактически я не видела его с тех пор, как Леонора впервые выставила его работы в своей галерее!

Темные брови Сидни выгнулись в притворном удивлении.

— Скажите на милость! Тогда объясни мне, почему именно его имя ты выбрала, чтобы дразнить меня, как дразнят быка красной тряпкой?

— Красная тряпка?..

Нет, пришло время прекратить это. Довольно слушать его разглагольствования, потому что совершенно невозможно предугадать, о чем он заявит в следующую минуту.

— Когда я спросил, есть ли у тебя мужчина, ты не задумываясь назвала имя человека, которого не видела много лет и к которому не испытываешь ни малейшего интереса. Как это понимать?

— Я ведь уже говорила, что моя жизнь совершенно тебя не касается, — отрезала она.

— К чему тогда размахивать красной тряпкой? Я думаю, ты просто решила отвлечь мое внимание. Наверняка есть кто-то еще… Ты что, хочешь за этого кого-то выйти замуж?

— Просто невероятно, до чего ты