class="p1">— Подошел и остановился?

— Ну да, у двери.

— И, должно быть, посмотрел в замочную скважину?

— Должно быть, так.

— А потом ушел.

— А вот и нет, пошел вокруг дома. Тут мне стало интересно. Спрятался я в куст и стал смотреть, что он будет делать.

— Ну?

— Обошел дом и стал кликать Симона.

— А Симон ему ответил?

— Ответил. Я так понял, сказал, что ему лучше уходить.

— И он тогда ушел?

— Да нет. Я был далеко, слышать их не мог, а видеть — все видел ясно.

— Так-так!

— Симон спустил ему лесенку, и он залез в дом через окошко.

— А мы сидели внизу?

— Ну да.

— Так вы, значит, думаете…

— А то! — ответил Коробейник. — Наверное, не просто так человек не хочет проходить мимо жандармов, а лезет наверх в окошко.

— Не сбежал бы!

— Я лесенку убрал, а окошко там высокое.

— Благодарю вас за ценные показания, — сказал бригадир. — Положитесь на меня. Я вам дам сопровождение до Экса.

— Ничего! — сказал Коробейник. — Я прямо сейчас и побегу, а ноги у меня хорошие.

И он со всех ног бросился прочь.

Бригадир вернулся в домик паромщика.

Он подозвал к себе одного из жандармов и сказал:

— Бери карабин и становись за домом под окошком.

— Зачем? — удивленно спросил жандарм.

— Если оттуда выпрыгнет человек — хватай и держи крепко.

Жандарм вышел.

Бригадир взял свечку со стола и приказал:

— Остальные за мной.

И, положив руку на эфес сабли, он поднялся по лестнице на чердак.

Услышав шаги жандармов, Симон в панике сказал Анри:

— Прячьтесь скорей, сударь! Залезайте под кровать.

— Нет, — сказал Анри.

— Прыгайте в окошко…

— Тоже не буду.

— Вы же пропали, если они вас увидят!

— Наоборот, — ответил Анри. — Тогда-то я и спасен.

Когда же появился бригадир, а за ним жандармы, Анри шагнул им навстречу и сказал:

— Должно быть, вы ищете меня?

— Может быть, — ответил бригадир. — Как ваше имя?

— Барон Анри де Венаск.

— Значит, именно вас.

— Прекрасно, — невозмутимо сказал Анри. — Я готов следовать за вами.

"Ну и выдержка у него!" — подумал паромщик Симон и засомневался: а может, он ошибался?

Часть третья

I

Экс не создан для веселья — чего нет, того нет. Этот город — развенчанная столица, низведенная до скромного положения субпрефектуры, завидует в глубине души богатому соседу — Марселю, и спасается от уныния новых времен, покидая старые запертые особняки и поросшие травой улицы.

Но есть период, когда старый город вдруг выходит из оцепенения: дни праздника короля Рене.

Король Рене — герой старинных народных легенд.

Именно в Эксе блистательный граф Анжуйский утешался в потере престола Обеих Сицилий, устраивая полухристианские, полуязыческие процессии.

Время от времени — раз в четыре года или в пять — жители Экса устраивают историческую кавалькаду, где правнуки очень искусно изображают своих средневековых предков.

В Эксе еще осталось с дюжину семейств, происходящих от сеньоров доброго короля Рене — они-то и затевают эти празднества, обычно продолжающиеся несколько дней.

Тогда старый город облекается в праздничные одежды, расцветает флагами в окнах, улицы его заполняются восторженной толпой зевак, а все, кто из экономии живет обычно в старом замке или в пригородном доме, устремляются в город и на неделю поселяются в своих ветхих особняках.

Так вот: спустя полтора месяца после событий, о которых мы только что рассказали, Экс предавался разгулу исторического карнавала.

Днем кавалькады и торжественные мессы, вечерами балы и концерты, не говоря уже о серенадах в честь разных надворных судей, вышедших в отставку вследствие "славных" июльских дней, и прогулок с факелами, куда со всей охотой отправлялись закованные в железо рыцари, пажи в желто-синих одеждах и прекрасные дамы с соколами на перчатках.

И все они смеялись и веселились безумно — так, как веселятся непривычные к забавам люди.

Был третий час ночи. Звезды в небе ярко блистали, факелы освещали улицы, а по булыжной мостовой весело позвякивали пустые ножны и тупые шпоры.

На Бульваре, напротив фонтана, рыцарь, носивший изящно застегнутый на плече белый плащ Мальтийского ордена, повстречал прекрасного трубадура с гитарой на перевязи и в берете с пером, развивавшимся на ветру, который шел, пошатываясь: видно, отмечал средневековый праздник шампанским самой модной марки.

— А, трубадур души моей! — сказал ему мальтийский рыцарь. — Право, для серьезного человека ты очень уж весело проводишь нынешний вечер. Откуда ты теперь?

— Только что сбежал от президентши де Буа-Коломб.

— А теперь на поздний ужин в кружок Секстия?

— Да нет, иду домой.

— Спать?

— Нет, работать.

Мальтийский рыцарь расхохотался:

— О, магистрат сердца моего! До каких же пор ты, с подобными тебе, будешь уверять нас, что так вот сочетаешь труд с глубокой ленью, а польку — с юриспруденцией?

— Честное слово, дорогой мой: я иду работать.

— Над чем?

— Разве ты не знаешь, что я теперь веду следствие по очень важному делу? — ответил трубадур.

— Ах, верно, верно! Черные грешники?

— Да.

— И вы думаете, что поймали их капитана?

— И опять верно, поймали.

Мальтийский рыцарь пожал плечами:

— Как верно и то, что меня зовут Рене де Лорж, что я ничем не занят и счастлив с пятнадцатью тысячами ливров ренты не меньше, чем мои сиятельные родичи герцоги де Лорж дю Блезуа со своими миллионами. Как верно также и то, бедняга мой Сен-Совер, что страсти сейчас тебя ослепляют.

— А, трубадур души моей!

— Позволь? — ответил трубадур, ставший серьезным, как следователь (а он и был следователем).

— Дорогой друг, — сказал Рене де Лорж, — дай я провожу тебя до дома и выскажу свое мнение.

— О чем или о ком? — нахмурился молодой магистрат.

— Об арестованном бароне Анри де Венаске.

— Ах вот оно что!..

— Венаски — безупречные дворяне, и вот уже второй раз их старинная вражда с Монбренами де Сент-Мари играет с ними злую шутку. Анри так же невиновен, как невиновен был его дядя Большой Венаск.

— Мой дядя так не считает.

— О, твой дядя… твой дядя… Послушай, давай не будем говорить о твоем дяде, который за свою долгую карьеру нажил себе тысячи врагов.

— Врагов закона, мой милый.

— Пусть так, но мы все живем в раскаленной стране под жарким солнцем, где закипают все страсти. Обрати внимание!

— Ну и что? — хмуро спросил господин де Сен-Совер.

— Скажи мне: вот есть шайка злодеев, которая украла сто тысяч франков из замка Монбрен — верно?

— Да.

— И молва говорит, что их главарь — Анри де Венаск.

— Будь не так, за что бы его арестовали?

— Правосудие может ошибаться.

— Ну нет,