— Я проверю этот замок, — угрюмо сказал он, не оставляя ничего воле случая. Оказалось, что двойные двери крепко заперты, как она и утверждала, ключ был вставлен в замочную скважину изнутри библиотеки. Когда он вернулся к ней, она подняла его плащ с пола и положила его на кресло, затем подошла к камину и уставилась на языки огня. От прогулки ее волосы распустились, по обе стороны лица висели очаровательные завитушки и, она, видно, не догадывалась о том, что одна атласная лента развязалась и с ее плеча сползло платье, почти обнажив юные груди. Томас не верил, что мужчина с горячей кровью может остаться равнодушным к столь соблазнительному зрелищу. Не глядя, Сара протянула ему руку, а когда он взял ее, посмотрела на него глазами, искрившимися от слез.

— Том, я знаю, что вчера мы расстались не лучшим образом, — с сожалением призналась она, — я обиделась и рассердилась. Но я предпочла думать о том, каким прекрасным был остаток того дня и сколь замечательно все, что произошло между нами.

Если она собиралась возбудить его своей соблазнительной близостью, то не могла бы выбрать лучшего момента для напоминания о том, что так ярко запечатлелось в его памяти.

— Я не из тех, кто хранит враждебные чувства, когда в этом нет надобности. — Его великодушие разыгралось еще больше после того, как он оказался наедине с ней в запертой комнате. — Если ты не лукавишь, тогда забудем прошлое. А теперь расскажи мне все, что ты хотела, ибо только тогда я смогу сказать, удастся ли мне как-то помочь тебе.

Сара убрала свою руку, прикрыла ею глаза и опустилась на колени.

— Как это ужасно, — жалобно простонала она. — Пожилой мужчина по имени Натаниел Тренч хочет жениться на мне, и моя бессердечная мать дала на то свое согласие. Меня дрожь пробирает от одного его вида. Я схожу с ума от отчаяния.

Так вот в чем дело, подумал Томас с состраданием к ней. Она хотела выйти замуж, но не за того, кто вызывал в ней такой ужас. Томас опустился рядом с ней, бережно обнял ее за плечи, хотя и знал, что она не найдет утешения в его словах.

— Если ты хочешь, чтобы я передумал и увез тебя на ярмарку, должен сказать еще раз, что об этом и речи не может быть.

В ее ответе прозвучало смирение.

— Я это знаю.

— Как же тогда я, по-твоему, могу помочь?

Сара настороженно посмотрела на него.

— Дай мне приют в своем доме в Отли, — молила она. — Ты вчера говорил, что у твоей мачехи доброе сердце. Я могла бы побыть там неделю или две. Мне больше не надо, ибо Натаниел Тренч столь много мнит о себе, что отвергнет беглую невесту.

Наивность ее просьбы была трогательна. Томас покачал головой.

— И не думай, что тебе удастся скрыться даже на два дня. Кстати, моя мачеха слышала, как отец однажды радовался, что ему удалось уйти от закона, когда он, сам того не зная, приютил беглянку. Мачеха захлопнула бы дверь перед самым королем Георгом, если бы надо было уберечь отца от беды.

— Тогда я погибла! — Сара обняла его за шею, всем телом навалилась на него, а ее раскрытые влажные губы приблизились к его устам. Когда часы в библиотеке звонко пробыли половину десятого, на ее лице появилось выражение отчаяния, будто настал час неизбежного брака. — Дорогой Том! Пока у меня еще не отняли всю радость к жизни, дай мне еще раз почувствовать вкус любви.

Мольба Сары не вызвала в нем ответных чувств. Томас подумал, что она с ума сошла, раз в такое время навлекает на себя новые опасности. Ум Томаса работал слишком ясно и четко. Он взял Сару за плечи и решительно отстранил от себя, собираясь встать, но в это мгновение, когда он еще не обрел равновесия, она бросилась на него с ловкостью тигрицы и опрокинула его. Томас поднялся бы снова, но она запустила свои пальцы в его густые волосы и больно вцепилась в них, острые ногти вонзились ему в череп, словно когти. Он хотел оттолкнуть ее, оба катались по полу, юбки задрались у Сары до пояса. Она вцепилась в него с такой силой, что он сумел вырваться из ее рук, только лишившись нескольких клоков волос. В последние секунды бурной стычки Томаса вдруг осенило — Сара что-то задумала. Шум повернувшейся дверной ручки подтвердил его догадку и предостерегал, что ловушка может захлопнуться.

Изабелла находилась в спальне, но еще не легла. Она какое-то время пыталась читать, но обнаружила, что глаза блуждают по странице и не видят, что там написано. Наконец она отложила книгу, подошла к окну и посмотрела в темную ночь. Она не сомневалась, что Томас будет ждать в оранжерее, а, не дождавшись, подумает, что какое-то светское мероприятие задержало ее, и не встревожится. Затем, когда это повторится несколько ночей подряд, он скоро догадается, что ей известно о его флирте с сестрой, их дружба окажется запятнанной и угаснет столь неприятным образом. Было бы намного лучше, если бы она пошла к нему и распрощалась бы со счастливым летним временем. Тогда они расстались бы, не испортив память о проведенных вместе мгновениях. Изабелла вздохнула. Она так и поступит и пойдет к нему немедленно.

Облачившись в накидку, она быстро спустилась по лестнице. Звуки голосов, веселья, хмельного пения доносились из главной части дома, но она шла по обычному пути через крыло комнат, ведших одна в другую. Дойдя до последней, она, как всегда, миновала двойные двери библиотеки, направляясь к другой двери, ведшей наружу. Эта дверь была приоткрыта, но она не нашла в этом ничего подозрительного, прошла через нее в коридор, шедший параллельно библиотеке и ведший на террасу. Тут Изабелла слишком поздно заметила, что здесь есть еще кто-то.

При свете канделябра, висевшего на стене, Натаниел в нескольких ярдах от нее прихорашивался у позолоченного зеркала. Если бы жених не был столь занят застегиванием пуговицы на модной отложной манжете, он заметил бы ее отражение. Изабелла тут же спряталась в углублении ниши, находившейся рядом с подлокотником стоявшего здесь дивана, и не могла ни выйти из дома, ни вернуться назад. Если бы он увидел ее одетой для прогулки, когда идет такой дождь, то не удержался бы от удивленного замечания, а если бы об этом узнали другие, то ей пришлось бы отвечать на неприятные вопросы. Изабелла затаила дыхание и ждала. Он еще раз взглянул на себя в зеркало, стряхнул с плеч пудру, просыпавшуюся от парика, поправил широкий галстук, лукаво улыбнулся своему отражению, руками пригладил сюртук из желтой парчи, будто говоря себе, что сохранил хорошую фигуру, невзирая на брюшко. Затем он с важным видом отвернулся от зеркала. Сначала ей показалось, что Натаниел направится по коридору в сторону закрытой террасы, чтобы подышать свежим воздухом до того, как вернуться к компании гостей, но он остановился у находившейся в углублении двери, ведущей в библиотеку. Изабелла знала, что эта дверь с другой стороны прикрыта фасадом бутафорских книг, плавно сливавшихся с томами, которые выстроились вдоль стен. Смотря из библиотеки, их нельзя было отличить от настоящих книг, если не знать истинного положения вещей.

Натаниел резко отворил дверь, и тусклый золотистый свет горевших внутри библиотеки свечей выхватил его силуэт. Изабелла заметила, как с лица Натаниела исчезает улыбка после того, что он увидел внутри. От необыкновенной перемены выражения его лицо стало похоже на застывшую маску гнева. Он прокричал лишь одно слово.