Поняли только, что звать того детину Ивашкой. А лица не разглядели - лицо свое он очень старательно прятал. Даже когда в сумерках спускался вниз по известной нужде - тоже платком и рукой прикрывался. Мало было чумы - еще и это горе…

* * *

Денежный вопрос был решен утром.

Граф Орлов в богатом кафтане, при всех орденах, и сенатор Волков шли к карете, возле которой уже выстроились всадники в мундирах. На сей раз графа сопровождали семеновцы.

– Ваше сиятельство, дозвольте обратиться, - сказал, подходя и не слишком почтительно кланяясь, Архаров.

– Чего тебе, Архаров?

– Денег.

– На что? - чуть замедлив шаг, спросил Орлов.

– На розыск. Не из жалования же своего вести. И так потратился.

– И то верно, - граф, ничуть не смущаясь грубоватым тоном офицера, повернулся к адьютанту. - Вася, выдай ему сколько там у тебя есть.

Адьютант и Архаров отстали.

Уже в карете недовольный такой простотой Волков обратился к графу:

– А не больно ли много сей преображенец себе позволяет?

Орлов усмехнулся.

– Он, я тебе страшную тайну открою, еще и поболее себе однажды позволил. В молодые годы я с братцами колобродил по кабакам, по бильярдным, искал себе похождений с мордобоем. Ну вот он меня однажды и успокоил. Водой отливали. А я люблю, когда противник лихой. Кулак у него, господин сенатор, даже не дубовый, а чугунный.

– Из сего еще не следует, что он способен в одиночку розыск произвести. С полицейскими драгунами у него уже контры получились. В одной упряжке с ним искать душегубов не пожелают.

– А, это хорошо! Стало быть, никто у него в ногах путаться не станет! - беззаботно отвечал граф.

Волков хмыкнул - он не считал преображенца, пусть даже в чине капитан-поручика, способным выполнить блажное распоряжение графа Орлова. И предвкушал, как будет в Санкт-Петербурге рассказывать в гостиных эту амузантную историю - то-то дамы повеселятся!

Истинный повод для веселья же будет - неспособность красавца Орлова справиться с поручением государыни. Волков подозревал, что самого его для того вместе с графом и отрядили в Москву, чтобы запоминать все графские глупости. Многие, да, многие будут благодарны сенатору Волкову, когда он обнародует московские похождения Орлова и тем углубит трещину, образовавшуюся в его с государыней сожительстве. Ведь коли место при государыне освободится - его может занять не повеса, коему и полк-то поручать опасно, а человек дальновидный, старого рода, настоящий вельможа…

Вот только смущал несколько сенатора генерал-поручик Еропкин. Еропкин оказал себя во время бунта героем - и его мнение могло в глазах государыни и света значить более, чем волковское. А Еропкину Орлов чем-то полюбился, хотя при первой встрече они и схватились спорить. Да и сам Еропкин Орлову…

Не мог этот вертопрах додуматься до таких мудрых распоряжений своей дурной башкой!

Вот и сейчас едет на Остоженку к Еропкину - не за советами ли?

Допустим, разбить Москву на санитарные участки додумались Шафонский с Самойловичем. На то они и доктора. Открыть новые больницы, перевозить больных подальше от Москвы, в Николо-Угрешский монастырь - тоже, очевидно, их затея. Но укреплять заставы единственно для того, чтобы обеспечить фабричных средствами к существованию и тем прекратить бунт окончательно - до этого граф сам бы не додумался. Но Еропкин по складу ума добровольно предпочтет остаться в тени. И как же теперь быть?…

Офицеры-преображенцы тоже собирались в дорогу - объехать монастыри, при которых были устроены лечебницы и бараки, убедиться, что поставленные там караулы благополучны и нападений не случилось. Ехать следовало большой партией, чтобы Москва видела да на ус мотала. Москва притихла - вот именно, что притихла. И с равным успехом могла понемногу прийти в себя, обраумиться, или же преподнести новый подарочек.

К Архарову, который вместе с Левушкой считал выданные графом деньги, подошли уже готовые к выезду Бредихин и Медведев.

– Слушай, Архаров, такое дело, - обратился Бредихин, причем глаза у него были подозрительно веселые. - Нас бляди сыскали.

– Ого! - тут и у Архарова глаза сделались веселые. - Ну, наконец-то! Я думал, они еще вчера до нас доберутся.

– Так к семеновцам сводни уж прибегали.

– Погоди, Бредихин, - Архаров даже рукой остановил сослуживца. - А заразу подцепить не боишься?

– Так сводня-то знакомая, Марфа Ивановна. Я всякий раз, в Москву наезжая, первым делом - к ней, - отрекомендовал Бредихин. - И она-то, прибежавши, как раз про меня и спрашивала. Я с ней говорил - она объяснила, что с августа как собрала к себе девок, так они со двора - ни ногой, там и кормятся. И сама баба умная - знает, как оберегаться. Гости-то к ней хаживали такие, что было от кого ума нахвататься, да ты сам увидишь, она похвастается.

Медведев засмеялся - видать, уже наслушался сводниного хвастовства.

– Я к чем клоню? - продолжал Бредихин. - Мы тут с Артамоном собираемся вечером вылазку сделать, так не окажешь ли честь соучастием?

– Коли ты за нее ручаешься - как не оказать! - и тут Архаров вспомнил, что рядом стоит и все слушает Левушка. Он повернулся к приятелю и внимательно оглядел его с ног до головы.

Он вовсе не собирался беречь Левушкину нравственность. Просто положение было не совсем обычное - отправляясь к девкам, пусть даже к сводне, за которую ручался Бредихин, в чумном городе, преображенцы сильно рисковали. Так Медведев - повеса опытный, много чего испытал, и Бредихин - тоже не безмозглый недоросль, за свои решения сам отвечает, а вот подпоручик Лев Тучков даже не понимает, куда рвется его душа - ишь, как вытаращился…

Опять же, что означает имя «Марфа»? Оно означает… означает, будь оно неладно… Как на грех, смысл имени вылетел из головы!

– Архаров, не мудри! - прикрикнул Бредихин. - Дитя неопытное, как раз подарочек получит… Мы-то соображаем, как французскую хворь высмотреть, а дитя покамест нет. Пускай дома посидит.

– Так, стало быть, за французскую хворь она не ответчица? - уточнил Архаров.

– Да долго ли вы меня в младенцах держать будете! - возопил Левушка. - Как в конном строю против подлой черни - так уже большой! А как к девкам - так дитя!

Медведев расхохотался.

– Время, господа, - предупредил он. - Нам выезжать.

– Так доктора еще не собрались, - возразил Бредихин. - Пьют они ночью, что ли, я уж и не знаю, а нас не зовут…

– На Матвееву рожу глянуть - так они не то что ночью, но и утром, и днем, и вечером пьют, - заметил Медведев. - Турнет его граф из экспедиции.

– Матвей в Москве, можно сказать, трезв, как стеклышко, - возразил Архаров. - Это у него рожа все еще петербуржская. А что, Бредихин, далеко ли девки живут?