Выглядела бумажка весьма внушительно и отпечатана была каким-то очень кудрявым шрифтом, который было довольно трудно прочесть. Паддингтон только и разобрал что слова «Нефтяная компания „Портобелло“», которые были напечатаны по самому верхнему краю, а вот дальше буквы становились такими мелкими, а текст таким плотным, что Паддингтон, помучившись немного, решил забрать бумажку домой и там почитать её на досуге.

Помня дяденькины указания, он аккуратно сложил бумажку в четыре раза и для сохранности засунул в шляпу.

Раньше Паддингтону никогда не доводилось быть владельцем акций, тем более пятидесятифунтовой акции нефтяной компании, и теперь, шагая по направлению к дому, он ощущал себя очень важной персоной. Впрочем, проходя мимо знакомых лотков и лавочек на рынке, он не только плотно зажимал лапой рот, но и на всякий случай опасливо озирался. Ведь кроме того, что рот надо держать на замке, дяденька ещё сказал что-то про взрыв на рынке, а Паддингтон был не из тех медведей, которые рискуют понапрасну.

Добравшись до противоположного конца рынка, Паддингтон приостановился возле витрины небольшого магазинчика. Он один за другим рассматривал выставленные в ней предметы, и на мордочке у него было очень задумчивое выражение.

Он, конечно, привёз всем Браунам небольшие подарки, но ему так хотелось купить для своих друзей что-нибудь уж совсем необыкновенное и отблагодарить их тем самым за доброту — они ведь заплатили за его поездку в Перу.

Паддингтон ни минуты не сомневался, что на проценты со своей акции сможет сделать Браунам просто замечательные подарки; не сомневался он и в том, что владелец магазинчика не станет возражать, если он расплатится завтра: несмотря на то, что Паддингтон любил и умел поторговаться, все лавочники с рынка Портобелло относились к нему с величайшим почтением.

Чувствуя себя очень богатым медведем, Паддингтон провёл в магазине гораздо больше времени, чем рассчитывал поначалу, и, когда он добрался до лавки мистера Крубера, чтобы приступить с ним к «послезавтраку», его друг уже не на шутку встревожился и ждал снаружи.

— Я уж подумал, вы и вовсе не придёте, мистер Браун! — воскликнул он. — Я вашу кружку накрыл блюдечком, чтобы какао не остыло.

Паддингтон с благодарностью опустился в шезлонг, стоявший на тротуаре, а мистер Крубер засуетился, пристраивая тарелку с булочками на соседнем столике.

— Я ходил покупать подарки, мистер Крубер, — объяснил медвежонок.

Мистер Крубер посмотрел на него поверх очков с лёгким упреком.

— Это, конечно, очень великодушно с вашей стороны, мистер Браун, — похвалил он, — и я не сомневаюсь, что все будут вам очень признательны, но не стоило ли оставить немного денег себе и положить в банк на чёрный день?

— Тут на рынке в последнее время завелись всякие мошенники, — добавил он, прежде чем Паддингтон успел ответить. — Я сегодня утром очень обрадовался, когда узнал, что вы положили деньги в надёжное место.

Мистер Крубер тоже уселся в шезлонг и отхлебнул какао.

— Сколько я понял, по нашей округе бродит какой-то негодяй и продаёт фальшивые акции некой фирмы, которая называется «Нефтяная компания „Портобелло“». Вы просто не поверите, мистер Браун, но нашлись два-три легковерных человека, которые их даже купили.

Мистер Крубер посмотрел на медвежонка с некоторой тревогой, потому что из-за кружки с какао донёсся придушенный кашель.

— Надеюсь, не слишком горячо, мистер Браун? — осведомился он.

— Ничего, мистер Крубер, — ответил Паддингтон, прокашлявшись. — Это я из-за булочки. Изюминка попала не в то горло.

Мистер Крубер постучал Паддингтона по спине, а потом снова уселся в шезлонг, чтобы продолжить рассказ.

— Этого типа, которого пытается поймать полиция, зовут Денди Джим.

— Денди Джим? — эхом повторил Паддингтон, уже не скрывая своей тревоги.

— Да, представьте себе, — продолжал мистер Крубер. — Его так прозвали за манеру одеваться. Можно подумать, что он работает в Сити. Собственно говоря, на первый взгляд и вовсе не отличишь. Надеюсь, его скоро поймают, а то он испортит репутацию нашего рынка. Я вчера разговаривал с полицейским, и он со мной согласился: нет ничего хуже, чем продавать, не имея на это права, — разве что покупать, не имея на это денег.

Мистер Крубер грустно покачал головой.

— А такое тут в последнее время тоже случалось, мистер Браун, — добавил он. — Однако, по счастью, полиция уже идёт по следу этих проходимцев. Остаётся надеяться, что, когда их поймают, они получат по заслугам.

Тут мистер Крубер умолк, потому что, к величайшему его удивлению, Паддингтон спрыгнул с шезлонга, стащил с себя пальтишко и тщательно прикрыл внушительную кучку своих покупок.

— Вы хорошо себя чувствуете, мистер Браун? — встревоженно спросил мистер Крубер. — Должен сказать, вид у вас не самый бодрый.

Паддингтон бросил опасливый взгляд направо, потом налево.

— Чувствую-то я себя хорошо, мистер Крубер, — сказал он загадочно, — а вот хорошо ли поступил — сказать трудно!

Мистер Крубер знал по опыту, что пытаться вызнать истину бесполезно. И всё же на душе у него стало ещё тревожнее, когда Паддингтон рухнул обратно в шезлонг, оставив полбулочки недоеденными на тарелке.

Если мистер Крубер не на шутку встревожился, то Паддингтон был просто убит горем. Мордочка у него давно уже начала вытягиваться и всё продолжала вытягиваться, пока он брёл обратно на улицу Виндзорский Сад, обдумывая по дороге утренние происшествия.

Когда медвежонок оказался у знакомой зелёной двери дома номер тридцать два, мордочка у него уже была длиннее некуда, но к этому времени он так плотно нахлобучил шляпу на лоб, так низко повесил голову и так сильно ссутулил плечи, что только очень внимательный наблюдатель заметил бы, что что-то не так.

Паддингтон приподнял край шляпы, бросил последний тревожный взгляд на улицу, а потом исчез из виду, с громким щелчком захлопнув за собою дверь. Щелчок этот мог означать только одно: по крайней мере один из Браунов сегодня не намерен больше ни с кем вступать в разговоры.

Внезапную перемену в настроении медвежонка первой из всех домочадцев приметила миссис Бёрд.

— Ничего не понимаю, — призналась она на следующий день. — Вчера утром он был такой бодрый и жизнерадостный. А теперь у него вид медведя, совершенно убитого горем.

— Надеюсь, он не переутомился во время путешествия, — встревожилась миссис Браун.

— Нет, что-то с ним вчера такое приключилось, когда он ходил на рынок за покупками, — покачала головой миссис Бёрд. — Он вернулся с ужасно кислым выражением и даже не доел за обедом свою порцию сладкого пудинга.