– Немного опоздали вы, ребята!

– А нам кажется – вовремя! – Сталкер указал на противоположную сторону путей, где уже показались несколько бегущих собак. – Хорошо, что вы тут решили взрывные работы проводить, иначе мы б не услышали. Отходим!

* * *

Внутри теплый прием их не ждал, но Доронин на него и не рассчитывал. Жизнь давно отшибла излишний оптимизм, особенно по поводу человеческой натуры. И все же сталкеры Желтой линии помогли, хоть и из чистого любопытства высунувшись наверх. Отряд не разоружили сразу, но держали под прицелом. Калининская Конфедерация не враждовала с Бауманским Альянсом, но и особого доверия к нему не испытывала.

Проверка документов была обычной процедурой, но странно выглядело, что трое значились только в «инвентаризационной описи».

– А больше у них ничего и нет, они по списку. – Доронин уже едва сдерживался, чтобы не наорать на любопытного проверяющего. Фактически все обвинения уже снимаются, свою работу они сделали, но, пока не оформят бумаги, числятся штрафниками. Чистенькие будут, как ангелы. Можно заново грешить, если ума нету. И судя по тому короткому времени, которое он провел с ними в дороге, нагрешат еще немало…

Командир не планировал такого маневра: отряд не должен был попасть на другую станцию. Отвечать на вопросы он оказался не готов. Планы Альянса не подлежат разглашению, еще никто не отменял режима секретности. Ведь даже информация о цели экспедиции не должна выходить за пределы Бауманской. И как теперь выкручиваться из трудного положения, Доронин не знал. Но с поверхности нужно было уходить в любом случае, глупо терять отряд так близко от дома. Не потерять бы его и теперь, уже в метро, потому что группа сталкеров без четкого задания вызывала законные опасения.

Как выдумать на ходу достоверную причину и повод? Что могут делать в окрестностях Авиамоторной семь человек с тяжелым вооружением и кучей новых ОЗК?

– Сафроненко!

Подчинится ли приказу? Сталкер чувствовал себя свободно, у него-то документы в порядке. Наемник – птица вольная, да и командир уже перестал быть таковым, пусть только подтвердит перед Альянсом, что контракт выполнен. В подчинении теперь остался один Пищухин. Но Сафроненко откликнулся:

– Что, командир?

Голос Доронина не был приспособлен для конфиденциального шепота, пришлось постараться:

– Цель экспедиции разглашать нельзя, поэтому изобретай сейчас же враку, чтоб лишних вопросов не было. Одна надежда на тебя.

Наемник едва сдержался, чтобы не ржать, но смог выговорить:

– Приказ понял.

Впрочем, что ни сочини, а задержание до выяснения обстоятельств было неизбежно. Доронин понимал, что безопасность прежде всего. Пропустить вооруженную группу транзитом по станциям Калининской Конфедерации означает взять на себя слишком большую ответственность. Опасность им здесь не угрожает. Цена вопроса – всего лишь потерянное время. Начальник станции должен будет связаться по телефону с Марксистской, да пока еще там запросят информацию из Альянса… Застрять на Авиамоторной можно и на сутки, не меньше.

Выход был. Наверх. Но никто не гарантировал, что отряд дойдет в полном составе. Март месяц, будь он неладен! Собачьи стаи агрессивны, их больше, чем обычно. Птерова уйма… Доронин оглядел своих сталкеров, столпившихся вокруг. Рисковать их жизнью ради ненужной спешки ему совсем не хотелось. Поразмыслив еще, Дредд решил, что Поповкин может подождать, и без того уложились в срок чуть ли не по секундомеру.

– Командир, мы тут подумали… – Сафроненко был серьезен, к тому же следовало торопиться: начальник станции уже требовал к себе Доронина. – Цель экспедиции не менять. Просто пусть она располагается поближе. Тут же промзона, так? Значит, ходили мы на поиски убежища гражданской обороны. И нашли его. Взяли ОЗК.

– Хорошо придумал. Только одна загвоздка: тут уже всё проверено не по одному разу. Думаешь, своих сталкеров нет?

– А пусть думают, что еще что-то есть! И до чего-то не дорылись просто, вот не повезло им, не нашли… А мы враз откопали.

– Авантюрист ты, Вирус, оказывается, – Командиру идея понравилась, да и выбора не было.

– А как иначе? – поддержал приятеля Индеец. – Без фантазии не проживешь.

Теперь оставить за себя Илюху Доронин не мог. Тут Нумизмат просто штрафник без документов и останется им до возвращения на Бауманскую. Это поверхность требовала не документов, а опыта и недюжинной силы, а здесь, внизу, начинали действовать другие законы, которых командир не понимал до конца, поэтому старался держаться в стороне от любых задач, кроме боевых. Они были ему просты и понятны. Но оставить отряд без присмотра нельзя, любой проходящий мимо и имеющий какие-то права может поинтересоваться, что делают на станции чужие сталкеры. Взгляд остановился на Денисе. Тот отрешенно смотрел в пространство. Не мешало бы парня оживить слегка.

– Пищухин! Просыпайся для начала. Мы с тобой тут единственные представляем Альянс, поэтому останешься за старшего. Будут вопросы задавать, помалкивай. Уж это ты умеешь, в отличие от некоторых других.

– А как просить творчески мыслить, так меня, да? – раздался за спиной обиженный голос Сафроненко.

– Тут не мыслить нужно, а уметь четко и ясно послать подальше с любым вопросом.

– А можно я пошлю подальше? – недовольство Вируса долго не продержалось.

– Ты будешь слова подсказывать. Пищухин, понял?

Денис кивнул, хоть быть официальным представителем Альянса даже на четверть часа ему до сих пор не приходилось. Ответственность за отряд в отсутствие командира заставила встряхнуться и оглядеться вокруг.

Пришлось попотеть, разъясняя так и не продуманную до конца «враку» Сафроненко. Командир слишком плохо знал окрестности, чтобы указать конкретное место, куда предположительно ходил отряд. зато легко объяснил наличие в нем бывших заключенных. Это не удивляло, только вызвало легкое недоумение: почему сами до этого не додумались? На что командир возразил: дисциплину поддерживать трудно, руку отобьешь, если с непривычки.

Начальнику станции Доронин не поверил. Ни единому слову. А может, тот не врал и телефон действительно сейчас не работал… Впрочем, и не удивился: снять с себя ответственность – очень распространенная «болезнь». Но, так или иначе, пришлось собрать отряд и отправляться на Шоссе Энтузиастов.

Индеец был против:

– Вы что, про «сирен» в этом тоннеле никогда не слышали?

– Слышали, – вздохнул командир. – А у нас есть выбор? Уши законопатить – и вперед. Может, оно и к лучшему – надоела мне ваша трескотня, всех «сирен» перекричите.

– А здесь подождать нельзя? Все равно ведь возвращаться назад. Или сразу на Площадь Ильича…

– Нельзя. Станция нежилая, производственная, негде тут оставаться. Отправляют нас отсюда подальше. Короче, передают туда, где в таких вопросах лучше разбираются. Там уже будут выяснять, что с нами делать. А наверх мы всегда успеем. Спасибо и на том, что близкого взрыва испугались, помогли от собак отбиться.