– Находился, – через силу ответил он.

– Где?

– Ну, я же говорил…

– Где?

– Ну, Рома жениться надумал, мальчишник устраивал…

– А смелей можешь?

– Да я не боюсь… Просто ты же знаешь, как там бывает…

– Как?

– Ну, голые женщины…

– И что они с тобой делали?

– Со мной? Со мной ничего… Я вообще домой поехал.

– Когда?

– Ну, в четвертом часу…

– С кем?

– Один.

– Кто может подтвердить, что в районе четырех часов ты поехал домой?

– Ты можешь подтвердить. Ты же знаешь, что я позже пяти никогда не приезжаю… И пью мало…

– Мало не мало, а выпил. Может, на посту останавливали?

– Я бы сказал, – мотнул головой Глеб.

– Мальчишники… Дурацкая мода! Я-то, конечно, скажу, что в четыре утра ты был уже дома. Надо будет, совру… А вдруг ты действительно в Бэтмена играл? – Василиса хлестко глянула на мужа.

– Я?! – Глеб резко отпрянул от нее, и бокал с виски едва не выскользнул из пальцев.

– А кто хотел убить Кузьмина?

– Когда это было?

– И с парашютом ты умеешь прыгать!

– И что?

– И алиби у тебя нет!

– Я тебя умоляю!

– А вот это лишнее… – опуская плечи, махнула рукой Василиса. – Я-то тебя пойму и не осужу, а вот как Савилов ко всему этому отнесется? Ты и про парашют ему рассказал, и костюм Бэтмена у тебя может быть. И это он еще про алиби не знает. Нет у тебя алиби…

– А ты?

– Я есть. И я скажу. А видеокамеры? Савилов поднимет запись, увидит, когда приедет…

Дом оснащен был системой видеонаблюдения, просматривался не только двор и подступы к нему, но и помещения первого этажа, и вряд ли Савилов не заметил этого. Возможно, он и собирался обратить внимание на видеокамеры, но не успел. Но завтра он, возможно, снова будет здесь, и кто знает, с пустыми руками или с постановлением на обыск.

– Можно стереть запись… – пожал плечами Глеб.

– Ты думаешь, Савилов дурак, не поймет?

– А почему я должен был убивать Кузьмина? Зачем это мне? Ну, допустим, у меня был костюм Бэтмена! И с парашютом я мог спрыгнуть! А какого черта мне убивать Кузьмина?

– Потому что я хочу его убить. Сначала я натравила на него Сергея, а сейчас – тебя! Так думает Савилов! Поэтому он к нам и пришел! И ты про прыжки с парашютом ляпнул… Бэйс-джампинг! – передразнивая мужа, протянула она.

– Но ты меня не натравливала, ты, напротив, удерживала, – пожал плечами Глеб.

– Ты рвался, а я удерживала…

– Но это не я!

– Но желание было.

– Да я уже и забыл об этом… Я даже благодарен Кузьмину за то, что он развел меня с Соней. Если бы не это, я бы не встретился с тобой… И спасибо… – Глеб вдруг запнулся, взгляд его качнулся в сторону.

– Что спасибо?

– Ну, я же сказал… Кузьмину спасибо! За наше с тобой счастливое будущее. Вернее, сейчас, настоящее!

– Еще раз ему спасибо скажи, – усмехнулась Василиса.

– Спасибо!

– Три «спасибо». Его по голове столько раз ударили… В прошлый раз рыцарь, сейчас Бэтмен, чертовщина какая!

– Сам, если честно, в шоке!

– Но это же не ты выпрыгивал с парашютом от его любовницы!

– Нет, конечно!

– И молотком его не бил… – с наигранной сокрушенностью вздохнула Василиса.

Устала она держать на плечах груз неожиданной проблемы, и голова, казалось, могла задымиться от умственного перенапряжения. Хватит с нее, завтра попробует разобраться во всем, а сейчас надо расслабиться, развеселить себя.

– Нет!

– А почему? – Она подошла к мужу, обвила руками его шею, мягко прижалась к нему.

– Да зачем это мне?

– А надо было бы! И молотком, и с парашютом!

Василиса не желала смерти Кузьмину, но по-прежнему ненавидела его и презирала. И ее совершенно не печалила трагедия, постигшая этого никчемного человека. Злорадства не было, но и сострадания тоже. Одно удручало, из-за Кузьмина они с Глебом попали под подозрение, но сейчас об этом не хотелось думать.

Муха с разгону ударилась в открытую форточку, отскочила от стекла, сила тяжести потащила ее вниз, но вот она опомнилась, взмыла вверх, закружила по кабинету, зажужжала над головой Василисы Горбушиной. Савилов потянулся к мухобойке, но в руку ее взять не решился. Василиса, казалось, не замечала муху, но вряд ли она останется безучастной, если он вооружится пластиковой шлепалкой, еще воспримет ее как орудие пытки. Адвокат рядом, за дверью, и она в любой момент может его позвать.

Она пришла к следователю, но Савилов попросил Бурдыкина «исчезнуть» и сам занялся ею. Поговорить, сказал, нужно наедине, без протокола, ну и, само собой, без адвоката.

Муха спикировала на Василису, прошла у самого носа, снова взмыла вверх и сделала «петлю Нестерова» перед ее глазами, а она даже не моргнула. Хоть бы черточка на лице дрогнула. Эта женщина умела владеть собой.

– Значит, в районе четырех часов утра ваш муж находился дома?

– Да, и я могу это подтвердить.

Василиса держалась не в пример лучше, чем вчера, но тем не менее Савилов уловил фальшь в ее глазах, и голос едва заметно поплыл. Вчера такого не было. Горбушина готовилась к сегодняшней встрече, а вчера он застал ее врасплох, но тогда на его вопросы она отвечала искренне. К тому же не знала она, в какую историю попал Кузьмин. И вряд ли именно она его заказывала… И Глеб вел себя непосредственно, на вопросы отвечал искренне. Прыгал с парашютом? Да, конечно! Бэйс-джампинг? Всегда хотел заняться! А что здесь такого? И ему вчера хотелось верить, и Василисе.

А сегодня разговор зашел об алиби, и тут же дала о себе знать фальшь.

– У вас есть охранник, я хотел бы с ним поговорить.

– У нас три охранника, они работают посменно. В ночь с шестнадцатого на семнадцатое дежурил Игорь, он сейчас в отпуске.

– Вы знаете номер его телефона?

Горбушина отвела взгляд в сторону.

– Я видел видеокамеры у вас во дворе… Только не говорите, что в эту ночь система не работала на запись, – усмехнулся Савилов.

Василиса глянула на него резко, но беспомощно: ей нечем было крыть.

– Василиса Евгеньевна, я обещал вам разговор без протокола, и подпись я с вас не возьму, но все же скажу пару слов об ответственности за дачу ложных показаний. А следователь Бурдыкин доведет вам статью под роспись… Пять лет лишения свободы – дело нешуточное… Да и не в этом дело, вчера я вам верил, а сегодня нет… Где находился ваш муж в ночь с шестнадцатого на семнадцатое июня?