– Ну что, набралась сил? – спросил он бодро. – Они тебе сейчас пригодятся. Выходим.

– Здесь? – удивилась Хадиджа. – В пустыне? Мы же через десять минут изжаримся.

– Вот именно. Чтобы не изжариться, мы через десять минут будем на месте, – ответил Бен, нагружаясь всем необходимым для продолжения пути. – Я буду говорить, ты будешь внимательно слушать и запоминать. Идет?

Хадидже не оставалось ничего другого, как опустошить бутылку воды и, накинув на себя паранджу, что в этих условиях было спасительным укрытием, последовать за Беном.

– За этим холмом будет остановка для междугородних автобусов, следующих в Герат. Мы с тобой поедем в одном и том же автобусе, но порознь, поскольку ищут пару, как мы с тобой. Ничего не бойся. Если спросят, то говори, что едешь к сестре в больницу. Здесь уже ближе к Ирану многие говорят на фарси, и в этом регионе можно встречать женщин, странствующих без мужского сопровождения.

– Ты с ума сошел, они сразу поймут, что я не местная!

– Женщины сидят в конце автобуса, я не позволю, чтобы они дошли до тебя…

– Но они могут всех высадить… Если такой крутой, то не попался бы им в первый раз… – не успокаивалась Хадиджа.

– Ты смелая девушка, у тебя все получится, только не паникуй…

– Меня могут обыскать и пытать, я не знаю, как с ними разговаривать, им все станет ясно…

– Ты мне слишком дорога, чтобы я позволил им причинить тебе вред, – неожиданно повысив тон, прервал девушку Бен.

– Лучше бы просто помолчал! Видеть тебя не могу! – выдохнув от безысходности, девушка побежала вперед и начала взбираться на холм.

Догнав ее ближе к вершине холма, Бен осторожно дотронулся до рукава ее накидки и тихо сказал:

– Я тебя больше никому не отдам, поверь мне…

Вся дрожа и еле переводя дыхание, Хадиджа, ничего не ответив, отвернулась в сторону открывающейся за холмом панорамы.

– Это пригороды Герата. Через несколько километров по дороге будет контрольно-пропускной пост. Они останавливают легковые авто, поэтому мы должны добраться до города на автобусе.

– Ин шаа Аллах, – тихо сказала девушка.

– Да, ин шаа Аллах, – неожиданно для себя вторил ей Бен. – Мы спустимся к остановке по разным тропам. Первой пойдешь ты, чтобы я видел, как ты дошла до остановки. Как подойдешь к этой постройке, ты видишь ее отсюда, – указав в сторону дороги, сказал Бен, – встанешь рядом с женщинами. И ни с кем не разговаривай без надобности. Найди место в тени, здесь транспорт ходит не по графику…

Хадиджа, замявшись, опустила голову. Бен понял, что девушка решила помолиться в душе, прежде чем вновь остаться одной, наедине со своими страхами в этой кошмарной для нее реальности. Через минуту Хадиджа, подняв голову, стала медленно спускаться вниз по тропинке. Продолжая за ней наблюдать, Бен обошел холм с южной стороны и направился к автобусной остановке по каменистой лощине, связывающей соседнюю деревушку с главной дорогой. Заплетаясь ногами и неоднократно останавливаясь, Хадиджа все же благополучно добралась до полуразрушенной постройки, где стояли или сидели прямо на земле несколько человек, ожидающих междугородний автобус. На своем пути Бен заметил двоих юношей, присевших в тени большого камня и раскуривающих терьяк. Он неожиданно подбежал к ним и, надавав подзатыльников, отобрал у них мешочек с зельем. Юноши, поняв, что перевес сил не в их пользу побежали в селение за подмогой, ругая его на своем языке. «Пригодится», – подумал про себя Бен.

Подойдя к остановке, он встал так, чтобы Хадиджа и он были в прямой видимости друг от друга. Это помогло бы девушке не паниковать, а ему контролировать ситуацию. Все было тихо. По-видимому, автобуса не было давно, и ожидающие изнывали от жары, отчего многие из них уже дремали, сидя прямо на земле. Солнце приближалось к закату и оставляло длинные полосы теней на выжженной степи. Как приятное пробуждение, послышался рев мотора, который словно делал свои последние усилия, чтобы привести в движение разваливающийся автобус.

Учитывая опасность маршрута, немногие отваживались пользоваться им, чтобы из Кабула или Кандагара добираться до Герата. К счастью, вместе с Хадиджей в автобус сели еще трое женщин, которые заняли задние сидения. Бен, пропуская вперед других мужчин, поднялся в салон, когда там оставалось всего несколько незанятых мест. Он намеренно сел со стороны прохода, что давало ему больше возможности для свободного передвижения. Автобус не был оснащен кондиционером, и занявшие свои места поторопили водителя, чтобы поскорее остудить салон сквознячком по ходу движения.

Не успели они отъехать и пятидесяти метров, как Бен увидел в окно, что небольшая толпа разгоряченной молодежи, возглавляемая двумя наказанными им юношами, шумно выкрикивая оскорбления и угрожающе размахивая своими битами и арматурами, бежала в сторону отъезжающего автобуса. Водитель, натерпевшийся немало за всю дорогу, лишь только прибавил скорости, чтобы поскорее уехать на своем тарантасе от еще больших проблем.

«Пронесло», – подумал Бен, удивившись тому, что только он из пассажиров с интересом разглядывал толпу за окном. «Подобное здесь не в новинку, я смотрю», – мелькнуло у него в голове. Вскоре крики молодых разбойников утонули в завывании горячего ветра в полуразбитых окнах автобуса и в изводящем гуле мотора, который словно находился внутри салона на соседнем сидении. Даже несмотря на все подобные неудобства, Бен с трудом сдерживал себя, чтобы не провалиться в глубокий сон. Еще через десять минут, он поймал себя на том, что практически спал, с открытыми глазами. Ему не пришлось долго экспериментировать над своим мозгом, так как автобус стал постепенно сбавлять скорость, подъезжая к пропускному пункту. За окном смеркалось, и в салоне стало достаточно темно, чтобы различать лица пассажиров. Водитель, подъехав к шлагбауму, съехал по привычке на обочину и от усталости положил голову на руль, дожидаясь проверяющих.

Вскоре подошли двое с автоматами, один из которых с фонарем в руке поднялся в автобус. Они поприветствовали шофера как старого знакомого и поздоровались с пассажирами. Патрульный в салоне, то ли от усталости, то ли еще от чего, с трудом держался на ногах. Он попросил приготовить документы и стал подходить к каждому, начиная с первых рядов. Пассажиры должны были сказать свое имя, предъявить удостоверение личности, у кого они были, и объяснить цель визита в Герат. Те, у кого не было документов, могли быть сняты с рейса и допрошены с пристрастием. Но пока бездокументникам удавалось как-то объясниться, называя чьи-то имена или показывая боевые раны на теле. Когда шатающийся патрульный проверял пассажиров, сидящих перед Беном, он вдруг скорчился от боли и быстро направил фонарь вниз на ногу, куда Бен выпустил свое коварное оружие, иглу с паралитическим ядом. Через секунду он рухнул в проходе, что опять не вызвало особой реакции у окружающих. Бен вскочил с места, чтобы якобы оказать помощь мужчине, и смог незаметно засунуть пакет с терьяком ему в карман. Второй патрульный, услышав шум, поднялся в салон и, увидев своего товарища лежащим на полу, навел автомат сначала на пассажиров, а потом, произведя несколько выстрелов в дырявую от пуль крышу автобуса, пообещал всех пристрелить, если не найдется признавшихся в нападении на представителя власти. Впереди сидящие стали объяснять тому, что он еле держался на ногах, когда поднялся в салон, и что никто с ним ничего не делал. На выстрелы прибежали еще двое бойцов, и ситуация постепенно накалялась.